шевельнул глазом. Но спустя пару мгновений повернулся к Китти и спокойно спросил.
– А вы много морей видели? Китти?
– Нет. А вы?
– Наверное, больше чем вы. Хотя не знаю, но это море всё-таки и вправду красиво. По нему нужно плавать на туристическом лайнере.
– Согласна.
– Китти, здесь такое дело, мне нужно будет завтра утром обратиться к солдатам и гражданам Берка, хочу попросить их образумиться. Чтобы избежать ненужных жертв. И в этом мне необходима ваша помощь. Так как вы мой представитель и ваш голос теперь будет объявлять мои указы, и от моего лица вы будите разговаривать с людьми, то я думаю составить обращение должны именно вы.
– Но что я в нем напишу? – удивилась она.
– Не переживайте, писать вам не придётся, тем более ломать голову над текстом. Этим займутся два обученных сотрудника из пропагандистского отдела Министерства информации, толковые люди. Ваша задача их проконтролировать, где-то натолкнуть на правильную мысль, где то не дать им переборщить с пафосом. Короче, проследите, что бы они ни написали какую-нибудь ахинею. Они могут, отец любит, когда много пафоса и патриотизма в их текстах, я не люблю, я люблю, когда кратко и по существу. В вашем распоряжении целая ночь. Так, что не медлите, приступайте к делу.
– Есть, будет сделано. – Сухо молвила Китти и, попрощавшись с генералом, пошла в свою каюту, где её уже ждали помощники.
Девушка шла к себе, вдалеке, на тёплом беркском берегу в небо взмывали огненные столбы, что в своём смертоносном пламени сжигали дома вместе с их жильцами. Горизонт озарился багряным светом и облаками чёрного дыма.
Сотрудники пропагандистского отдела оказались вполне приятными людьми, первым был мужчина лет пятидесяти, высокий, стройный и широкоплечий. Его звали как ротного, что был у Китти в добровольческой роте, только фамилия была иной Дорос. Как оказалось, он занимал высокую должность в главной газете партии «Партийный вестник». Он писал статьи о событиях на границе и о боях на северном фронте. Керм был предан стране и партии всей свой душой и служил бескорыстно, не прося от власти ничего, он любил и верил своим лидерам и был идеологически подкован по всем вопросам. Чего нельзя было сказать о его помощнице, молодой и довольно легкомысленной особе по имени Веке. Её голову занимали многочисленные любовные романы и знакомства, она не редко вертела несколькими мужчинами одновременно, да и перспектива дальней командировки ей нравилась именно новыми романами. Но, не смотря на ветер в её голове, Века была очень умна и мастерски составляла разные статьи, редактируя их и внося между строк особый смысл.
Китти они приняли радостно, показали ей заготовки статей и предложили их почитать. Девушка вчитывалась в звонкие и гордые слова, нанесённые на свежей бумаге яркими, чёрными чернилами. Всё было красиво и патриотично, много статей сразу были отправлены в урну. Китти говорила, что это понравилось бы Мурзану, но не Маунду. Словесные обороты вроде «Свободный и великий народ Муринии» или «Мы пришли освободить вашу землю от лжи и тирании» больно резали слух и годились для пропагандистских листовок, что раздавались на улице молодыми членами партии. Века тут же на глазах начинала редактировать их, ловко орудуя словами, переставляя их и ставя по полочкам, Керм же напоминал ей, какой заголовок должен нести один смысл, какой другой. Они были мастерами муринской пропаганды, ни правды, ни лжи, только правильный посыл, для испуганных ушей врага.
– Ловко у вас выходит. – С удивлением сказала Китти.
– Эта наша работа, мы на это учились и хлеб свой этим зарабатываем, – сухо молвил Керм, разглядывая очередные наброски Веки.
– Вам бы книги да стихи писать.
– Книги и стихи это конечно же хорошо, но эти строки услышат миллионы ушей и прочтут столько же глаз, хотят они того или нет. Стране нужны мы, а нам она, – довольно заявила Века.
Работы продолжались до самой ночи, на тёплую морскую гладь легла темнота, окутав в своём мраке корабли словно одеялом. В трюмах спали моряки и солдаты, по палубе изредка прогуливались патрули. А в Киттиной каюте тем временем читалось вслух обращение командующего экспедиционным корпусом Муринии генерала Маунда Маута (имя было вставлено, чтоб никто не путал его с отцом) к солдатам и гражданам Берка.
«Я, генерал Маунд Маут, обращаюсь к вам граждане и воины Беркского царства от лица всей котивской нации и от государства Муриния в частности. Я предлагаю вам сложить оружие и не препятствовать нахождению нашей армии в ваших землях, которая не причинит вам зла. В противном случае мы будем вынуждены применить по отношению к вашей стране силу нашего оружия. Погибнет множество людей, кровь которых ляжет тяжёлым грузом на плечи руководства вашей страны. Одумайтесь пока не поздно, у вас есть время…»
А дальше должны были последовать временные рамки, что выделит Маунд для капитуляции беркской армии и правительства. Было всё коротко и по делу, как любил Маунд. Китти с радостью положила готовый вариант и ещё несколько похожих в папку и убрала их в сумку. Она поблагодарила Керма и Веку, после чего предложила им чаю. Века улыбнулась и сказала.
– Думаю, для знакомства чай не самый лучший напиток, у меня есть кое-что получше. – Девушка спрыгнула со стула и, покопавшись в сумке, достала большую, литровую бутылку крепкой настойки. – Думаю нужно отметить наш творческий союз!
– Я не очень люблю алкоголь, только если чуть-чуть, ради знакомства, – засмущалась Китти.
– Ну коли вам чуть-чуть, то мне наливай по полному стакану, – заметно повеселев, сказал Керм.
Не прошло и десяти минут как на рабочем столе испарились все бумаги и появились стаканы, бутылка, колбаса и консервы, хлеб с маслом и немного фруктов. Все, что было в сумках пропагандистов пошло на стол, они любили работать и умели отдыхать. Века разлила всем по пол стакана настойки, и её резкий запах мигом разошёлся по каюте и ударил в нос. Аромат был не понятный, но водкой не пахло, что очень порадовало Китти, на языке которой всё ещё горчила та иркская водка.
– Дорогая Китти, мы рады с тобою познакомиться, надеюсь, твоя работа, точнее служба у Маунда будет трамплином твоей карьеры. За тебя и будущую победу над врагом! Ура! – Громко молвил Керм и, стукнув стеклянным стаканом о другие, залпом осушил его и даже не моргнув выдохнул.
Китти сделала пару глотков и почувствовала, как настойка обожгла её горло и рот, оставив после себя приятное послевкусие. Привыкнув к этому ощущению, она допила оставшееся, и поставила пустой стакан на стол. Керм