Сейчас вернемся к предыдущей главе, а именно к вопросу о происхождении гуннов. На сей счет существует две основные гипотезы: первая — о местных истоках этногенеза гуннов от киммерийцев и вторая — о пришествии гуннов из Центральной Азии, откуда общепринято выводить любых кочевников, проявивших политическую и военную активность на просторах волго-донских степей в то или иное время.
Согласно Геродоту, киммерийцы первоначально проживали в Северном Причерноморье, откуда в VIII веке до н. э. были изгнаны скифами. После (в 20-х годах VIII в. до н. э.) киммерийцы фиксируются ассирийскими источниками на северо-западной границе с Урарту, а в дальнейшем их пребывание отмечается на территории Каппадокии{568}. В ассирийский анналах киммерийцы упоминаются как Ga-me-ra-a-a{569}, в Библии они фигурируют под именем Гомер, одним из сыновей которого и является Тогарма.
С какой археологической культурой можно отождествить предполагаемых предков гуннов? М. И. Артамонов в свое время полагал, что киммерийцев можно отождествить с кобяковской культурой X–VIII вв. до н. э. бытовавшей в азово-каспийском междуморье и отличающейся этническим своеобразием, как по отношению к культуре Кавказа, так и по отношению к культуре кочевников Приазово-Причерноморских степей{570}. А. И. Тереножкин, к примеру, считал киммерийцев IX–VII вв. до н. э. единственными обитателями степей от Дона до Дуная{571}. Немногочисленность археологического материала относящегося к предскифским временам не позволяет сделать уверенных выводов, а потому, археологи не пришли к единому мнению относительно отождествления киммерийцев с какой-либо материальной культурой{572}. По крайней мере к началу 90-х годов XX в. ситуация являлась именно таковой.
Что касается этнической принадлежности киммерийцев, то общепринятое мнение по этой проблеме таково: «В этническом отношении скифы и киммерийцы были родственны как между собой, так и с мидийцами и персами. Все они говорили на различных диалектах иранских языков»{573}. Сложно сказать насколько обосновано данное утверждение, тем более, что весь киммерийский лингвистический материал, известный к настоящему времени состоит из трех имен — Теушпа, Тугдамме (Лигдамис), Сандакшатру{574}, но что есть, то есть.
На основаниии сообщения Страбона о связи киммерийцев с трерами Ростовцевым М. И.{575} и Блаватским В.Д.{576} была выдвинута гипотеза о фракийской этнической принадлежности киммерийцев. Известный хеттолог Ю. Покорный в 1923 г. полагал, что «мы должны рассматривать тохаров как фрако-фригийских киммерийцев»{577}. В. А. Городцов считал черную инкрустированную керамику Вельского и аналогичных ему городищ Украины, обнаруживающую значительную близость с керамикой древнейшего слоя Джеты-асара (памятник сыр-дарьинских тохаров) — памятником киммерийской культуры{578}. В конце концов, И. М. Дьяконов заявил, что «киммерийцы» — это историческая фикция и это слово в восточных источниках означает «подвижный отряд, вторгавшийся с севера»{579}.
Вторая гипотеза о тождественности европейских гуннов и центральноазиатских хуннов упирается в то обстоятельство, что в поздне-хуннские времена китайские авторы относили к хунну ряд совершенно различных этносов, поскольку хуннская держава представляла из себя военно-политический союз, территория которого занимала огромные пространства. Культура хунну ханьского времени имела многокомпонентный характер, искать прототипы этих компонентов, по-видимому, просто бессмысленно{580}. По словам П. Б. Коновалова, «хуннский археологический комплекс можно было бы связать с любым этносом»{581}, а некоторые характеристики хуннов должные быть этнографическими, таковыми вовсе не являются.
Рассмотрим один пример. Иордан описывает погребение Аттилы следующим образом: «Ночью, тайно, труп предают земле, накрепко заключив его в [три] гроба — первый из золота, второй из серебра, третий из крепкого железа»{582}. Китайские источники о погребении хунну сообщают: «Покойников (знатных. — К.П.) хоронят в гробе; употребляют наружный и внутренний гробы; облачение из золотой и серебряной парчи и меховое; но обсаженных деревьями кладбищ и траурного одеяния не имеют. Из приближенных вельмож и наложниц соумирающих бывает от ста до нескольких сот человек»{583}.
Поскольку погребальный обряд является одним из этноопределяющих признаков, то здесь можно было бы сказать, что перед нами свидетельство этнического тождества европейских гуннов и центральноазиатских хунну. Однако наличие «внешего» и «внутреннего» гробов является не более чем копированием китайского погребального обряда эпохи Чжаньго. Тем самым, по словам A. A. Ковалева, хуннская знать стремилась показать свою равнозначность правящему слою Срединного государства{584}.
В принципе, данный факт свидетельствует в пользу гипотезы о миграции некоей части азиатских хуннов в Европу, но что собой представляла эта часть в этническом и лингвистическом плане сказать очень сложно. Безусловно, в ранне-хунские времена (IV–III вв. до н. э.) термин «хунну» являлся этнонимом, однако предполагаемая миграция к этим временам не относится. Первые известия о европейских гуннах, как известно, датируются 375 г. нашей эры.
О языке хунну известно, что он принадлежал к динлинским диалектам. Так «Вэйшу» гл. 103 сообщает: «Гаогюйцы суть потомки древнего поколения Чи-ди. Вначале они прозывались Дили; уже на севере прозваны гаогюйскими динлинами. Язык их сходен с хуннуским, но есть небольшая разница»{585}. Как утверждает Л. Н. Гумилев, «есть все основания считать динлинов особым народом европейской, т. е. белой расы»{586}. Н. Я. Бичурин приводит сведения из китайских хроник, которые могут прояснить расовую принадлежность хунну: «Девятый (император. — К.П.) был Ши-минь, приемыш из китайцев. Он издал повеление (не позже 352 года. — К.П.) предать смерти всех до единого хунна в государстве, и при сем убийстве погибло множество китайцев с возвышенными носами»{587}. Одной из определяющих расовых черт монголоидов, как известно, является низкая, «вдавленная» переносица.
Как следует понимать, именно после вышеуказанного инцидента хунны «с возвышеными носами» предпочли перебраться на запад, поскольку против разъяренной многомиллионной китайской массы им было не устоять.
5. ОРЬ ВОРОНОЙ
Сейчас мы зададимся вот каким вопросом. Что означает слово арии или, как еще пишут, арийцы? Мнение справочной литературы на этот счет гласит следующее: «В древнейших памятниках индоиранских народов эти народы называют себя арии, что обозначало полноправных людей, в отличие от соседних или покоренных народов» (БСЭ). Почему они называли себя именно таковым словом, а не каким-либо иным, справочная литература не особенно распространяется. Поскольку на этот счет в разного рода исторических трудах бытуют различные же мнения, попробуем разобраться с этим вопросом.
Итак, в тохарском языке (А и В) слово are означает «плуг», в латинском arō, arāre — «пахать», в древне-ирландском airim — «пашу», в готском arjan «пахать», литовском ariù «пашу», старо-славянском orjo «пашу», греческом άρόω «пашу», армянском arawr «плуг»{588}. Т. е., на первый взгляд, дело выглядит так, что пресловутые иранцы именовали себя «землепашцами», а окружающие их народы были кочевниками. Однако данное утверждение представляется довольно сомнительным. Индоевропейцы, которые пришли на территорию Иранского нагорья, пришли сюда вооруженными до зубов и продемонстривали туземному населению новейшую боевую технику того времени — спитчатые колесницы запряженные лошадьми. Похоже, что они не намеревались ничего распахивать в Иране с самого момента своего появления здесь.
Еще один нюанс. В др. — индийском árvā м. (árvan-, árvant-) означает «скаковая лошадь, конь», в авестийском aurva-, aurvant- «быстрый», кроме того, в др. — исландском orr «быстрый, скорый; смелый», англосаксонском earu «скорый, быстрый», в греческом όρονω «набрасываюсь». Здесь также следует сопоставить казахское, киргизское и татарское aiyyr «жеребец» и чагатайское aiyir{589}. То, что понятия «конь» и «быстрый», «смелый», «набрасываться» связаны между собой, вполне объяснимо, поскольку они объединяются в группу понятий связанных с кавалерийским набегом.