Читать интересную книгу Все на продажу - Кэндес Бушнелл

— Кажется, да, — ответила она по-детски насмешливым то ном, в манере, к которой оба прибегали, когда только поженились. — Но мне бы хотелось, чтобы ты сказал, куда мы поедем" Селден Роуз. Иначе я не знаю, что собирать в дорогу.

— Я уже говорил: летние вещи, — сказал Селден гордо. Профессиональный термин для отпускной одежды — «курортные на ряды», но откуда Селдену знать эти тонкости?

— Надеюсь, это будет Сент-Бартс? — спросила она шепотом.

— Может быть. — Он повел плечами, намекая на широкий выбор возможностей. — Но не обязательно. Не забывай, это сюрприз.

Джейни захихикала и пристроила голову у него на плече. Вспомнив про свой собственный план, она стала мечтать о том, как тоже преподнесет ему сюрприз.

12

В пятницу, наутро после показа мод «Тайны Виктории», Мими сидела у себя дома в Нью-Йорке, на углу обеденного стола красного дерева длиной в 14 футов. Омлет в тарелке вызывал у нес отвращение. С ней происходило что-то неладное: ее все время мучил голод, но последние несколько дней, с тех пор как Зизи положил конец их связи, вид и особенно запах еды вызывали у нее тошноту. Она взяла вилку и наколола кусочек с намерением проглотить, но омлет имел еще и отвратительный цвет — желтовато-серый. Потеряв надежду поесть, она бросила вилку и вытерла рот уголком салфетки. Как видно, кухарка была недовольна необходимостью приходить раньше времени и готовить завтрак, но Мими твердо стояла на своем.

Находясь в плену иллюзии, что у них настоящая семья, Джордж предпочитал, чтобы они с Мими завтракали с детьми. Теперь на подставках с подогревом стояли омлет, сосиски, бекон, тосты, на столе были свежевыжатые апельсиновый и грейпфрутовый соки, разные сорта джема, мармелад. Джорджи-младший на ходу заглатывал сосиску за сосиской, практически не жуя. Джордж поднял на него глаза и недовольным окриком заставил сесть.

— Но я хочу еще! — возмутился Джорджи.

— Хватит с тебя, — сказал Джордж, хмурясь. Казалось, Пак-стон пришел в последнее время к выводу, что Джорджи-младшему следует похудеть. Почему-то он воображал, что в Аспене мальчик постройнеет. Мими не хотела разочаровывать, но знала, что надежды тщетны. В прошлые и позапрошлые рождественские каникулы они нанимали инструктора по лыжам, который занимался с ними весь день, но Джорджи все равно удавалось каким-то образом вновь и вновь оказываться в местном супермаркете…

— Если мне нельзя есть, то что же делать? — спросил у отца Джорджи.

— Сиди и смотри, как едим мы, — ответил Пакстон.

Мими сочла этот приказ Жестоким, но смолчала. Ее внимание привлек Джек, превращавший ножом большой тост в шесть маленьких. Обычно джем оставался нетронутым, но этим утром Джек почему-то проявил к нему интерес и покрыл один кусочек хлеба сладкой оранжевой массы.

— Когда мы поедем в Аспен? — спросил Джорджи, словно ему не терпелось туда отправиться.

— Ты ведь знаешь когда, — ответил Джордж. — Завтра утром.

— Полетим на «лире»? — не отставал Джорджи.

— Да, — ответила ему Мими.

— А почему не на «джи-пять»?

— Потому что он велик для приземления в Аспене, ты же знаешь, — сказал отец.

— Откуда мне это знать? — буркнул Джорджи.

«Не могу поверить, что это моя жизнь», — едва не простонала Мими.

Джек уселся в кресло XVIII века (стоимостью 15 тысяч долларов, не могла не проворчать Мысленно Мими) и подобрал под себя ноги. Он откусил кусочек тоста с джемом, сделал несколько жевательных движений, а потом в ужасе сморщил личико и выплюнул непрожеванную массу на блюдце севрского фарфора.

Мими умоляюще посмотрела Джорджа.

— Джек! — взревел тот.

Мальчишка подпрыгнул, как от выстрела, и свалился с кресла.

— Сядь на место, Джек, — грозно произнес глава семьи. Мальчик вызывающе посмотрел на него и отрицательно по мотал головой.

— Тогда ступай в свою комнату.

— Герда! — позвала Мими. Герда появилась в дверях, и Мими жестом приказала ей убрать тарелку Джека.

— Ненавижу свою комнату — крикнул Джек. — Она слишком маленькая!

Вот негодник, подумала Мими. Только бы он не позволил себе такого в Аспене! Иначе она сорвется…

— Хорошо, когда ты приедешь в Нью-Йорк в следующий раз, у тебя будет другая комната, — пообещал Джордж, словно это могло решить все проблемы. — Мама и папа купили новую квартиру…

— Вы с мамой снова будете жить вместе? — удивленно спросил Джорджи, недовольно переводя взгляд с Джорджа на Мими.

— Эта мама, — уточнил Джордж. — Мама Мими. Джек затряс головой, бормоча:

— Сколько тебе говорить? — Судя по тембру, он подражал кому-то из взрослых. — Сколько тебе говорить? Она нам не мать!

Мими в ужасе на него взглянула и расплакалась.

Через пять часов, ровно в половине второго, Мими сидела в лучшем кабинете ресторана «Динго» и нервничала, дожидаясь Джейни. Утренние события вывели ее из равновесия: ее страшно взволновало, что она предстала перед детьми мужа слабой и уязвимой. Джордж, естественно, заставил обоих сыновей извиниться перед мачехой, но вредные мальчишки сумели сделать это так, что на раскаяние их извинения походили меньше всего.

Она отхлебнула воды и оглядела ресторан. Рядом расположился издатель знаменитого журнала мод, пожиравший кровоточащий бифштекс, неподалеку насыщался известный ведущий теленовостей. Но Мими все присутствующие казались измочаленными, как труппа второго состава на бродвейской сцене утром в среду. Долго ли ей еще терпеть? Ждут ли ее новые захватывающие события, или остаток жизни так и пройдет в приемах, бессмысленной болтовне и заседаниях никчемных комитетов, среди одних и тех же стареющих физиономий?

Она попыталась углубиться в меню, чтобы отвлечься от минорных мыслей. Все отлично, все нормально, у нее чудесная жизнь, мысленно она повторяла. Просто с тех пор, как Мими бросил Зизи, ее захлестывали эмоции. Мелочи, никогда прежде ее не беспокоившие, вырастали теперь до чудовищных размеров и вызывали совершенно неуместную реакцию. Достаточно вспомнить, как она наорала накануне на Герду за то, что та забыла за занавеской в гостиной пыльную тряпку. Герда посмотрела на нее, как на сумасшедшую. Мими, конечно, извинилась, а негодница Герда посмела предположить, что дело в «перемене» в ее жизни!

Мими закрыла ладонями лицо. Неужели у нее начинается менопауза? Ей только сорок два, но это может произойти и в таком возрасте; если так, то ее роману с Зизи все равно пришел бы конец. На ней официально поставят крест как на женщине, ни один мужчина уже не будет ее вожделеть. Но даже в этом можно было найти нечто положительное: ей больше не будет грозить разоблачение, как тогда, когда она встречалась с Зизи…

Официант спросил, что она будет пить, и она заказала бокал шампанского. Мими твердила себе, что с самого начала знала: их роман обречен; но чувство потери после его завершения оказалось неожиданно болезненным. Потому, наверное, что Зизи исчез так внезапно. Если бы не обморок, она придумала бы предлог, чтобы улизнуть от Джорджа и отыскать Зизи; если бы Джордж не настоял на вызове врача, который дал ей успокоительное, отчего ее сон длился до пяти вечера следующего дня, Мими бросилась бы в квартиру Зизи. Но к тому времени, когда она пришла в себя, было поздно: она полагала, что он уже улетел в Европу, и чувствовала себя так, словно у нее вырезали все внутренности…

До этого момента Мими не догадывалась, как сильно надеялась, что он улучшит ее жизнь. Он был для Мими глотком свежего воздуха, позволявшим беспечно продолжать супружескую жизнь, притворяясь, что в ней есть все необходимое. Зизи дарил ей чистую, честную любовь и привязанность, так удивляющую в молодости, когда такое испытываешь впервые в жизни. Она была в него по-настоящему влюблена — да еще в возрасте, когда думала, что уже никогда не полюбит, что такие чувства уже ее не посетят…

Официант поставил перед ней бокал, и Мими отхлебнула шампанское, надеясь, что это улучшит ей настроение. Но от пузырьков защипало в горле, и она снова ощутила тошноту. Мими поставила бокал и поднесла к губам салфетку. Только не рвота! Пока приступы тошноты еще ни разу не кончались рвотой. «Держи себя в руках!» — мысленно прикрикнула она на себя. Аспен должен помочь: недаром ее мать всегда говорила, что лучшее лекарство для разбитого сердца — перемена обстановки.

Мими откинулась на розовую бархатную спинку стула, борясь с желанием намочить салфетку в стакане с водой и приложить ко лбу. Но нет, это слишком безвкусно и театрально. Она посмотрела на часы. Джейни опаздывала уже на десять минут. Мими не привыкла ждать, ей уже полагалось злиться, но она знала, что сегодня надо проявить терпение. В последнее время она была слишком сердита на Джейни. В конце концов не Джейни виновата, что Зизи с ней порвал, вся эта история с квартирой — просто совпадение: Патти была с Диггером в европейском турне, откуда Джейни было знать, что они помирились?