class="v">из аэровокзала
и опрокидываются в такси
Всех задом наперед
развозят по Москве
а там помолодел
срок подошел —
и демобилизация
Здесь на Урале
я – солдат
прошло три года
стал я новичком
и москвичом
Все празднуют —
война идет к началу
Зенитки бьют
Из вспышки
вышел в небо
самолетик серебряный —
Да он еще в Берлине —
остановились лопасти винта
Война еще не начиналась
Первые стихи
еще не написал
Но лоб уже разбил
малыш в матроске
да я еще не падал
зовет меня сестра —
я понял – не рожденная
малыш! – захлопывается дверь
пеленки заворачиваются
грудь материнская —
и нет тебя —
грудь материнская…
Всё есть а ты не появился
еще – уже
Греческая вечно юная
Возможность —
Так что не сетуй
все могло иначе
иначе чем иначе
и иначе —
совсем иначе быть
или не быть
ИНТУИЦИЯ
Когда я был в Германии —
я встретился с произведением:
на планках пустого ящика
готическая надпись —
внутри карандашом
В себе поймал! тащу
из глубины —
тот отблеск
скрытное движение
то отражение чешуйки —
боюсь
растает незаметно —
на свету —
и кроме ящика из-под
на подоконнике —
наверно из-под КОЛЫ
Так долго я смотрел
что затуманилось —
повисла дымка
буквы обессмыслились
я повторил негромко:
ИНТУИЦИЯ
и что-то там почувствовал —
профессора увозят… санитары…
я в этот дом вошел не думая
…сбитом из розовых планок —
лицо сквозит
двоится Диотима…
сморгнешь – и нет
он – в калитку
она – в дверь
– Только подумал…
– Сто лет не видались
Вспомнил:
– Там прохожего убило!
«К этому дому – не подходи»
Карандашное слово спасло —
нацарапанное на ящике
Как истый татарин
Никогда не снимал шляпы
Голову брил всегда
Я ручаюсь: любил лягушек
на дороге в Бахчисарай
А гётенбергский кустарник
и Гельдерлина ненавидел
Стал татарином
там в плену
Я тоже когда в Крыму
быстро дичаю —
пусть седеющий затылок —
море чувства – и небо
покачивает без иронии
…и мне с лихвой с запасом
чтобы ходил
туда где любят
чтоб избегал
сомнительных мест
чтобы на выстрел —
и не ближе —
разная мелочь…
только близких
подпускал —
ударить ножом
ДИОТИМА
1
Он тоже был другой
Улыбчивый румяный
старомодный —
четыре войны пережил
И вы его встречали
под липами —
гуляющий
похожий на самого себя
выпуклый лоб —
стареющий хиппи
«верно внук»
прежде думали —
теперь не удивляются:
отложной воротник
и небрежно повязанный галстук
незряче смотрит
как не видит
а если видит то не узнает
– Это сумасшедший
Гёльдерлин…
В школе его изучали… —
указывают мамы в джинсах
дети осторожничают:
главное что липы уцелели —
в толщину и ширину раздались
2
Диотима!
Сердце мое истекало
раненой птичкой
когда французский солдат
выстрелил из ружья
Смейтесь мальчишки:
лапки кверху —
лежит поэт
с подоконника упал
глиняный разбился
молоко пролилось
умерла поэзия —
отличный натюрморт
Диотима!
Любая девушка
выходящая из кареты
мелькнувшая за углом
удаляющаяся не оборачиваясь —
я бросался вслед —
могла быть тобой
даже если была проституткой —
черные губы —
на белом лице —
молоко пролилось —
кверху лапки
лиц не хочу замечать
прыгают блохи —
ищу не лицо —
я хожу на пустынном берегу
подбираю витые раковины
двести лет —
прилив отлив —
причудливые —
и еще готов ждать
тысячу лет
Бундестаг мне платит
и Рейхстаг платил
Несмотря на войны
революции
пенсию приносят аккуратно
Как-то принес
американский солдат:
“Are you old Helderlin?” – рявкнул
“It is the big pension…
Maybe you are Jew”[11] —
Форма и пилотка
цвета стриженой лужайки
Молоко пролилось —
все остановилось
Будущее немца не пугает
Все свои безумства
совершая
как голенастый подросток
Германия снова
готова платить
как бородатый пузатый —
чтобы кто-нибудь
пусть сумасшедший —
хоть тысячу лет! —
ждал Диотиму
ПРОГУЛКА
Отблеск паутины —
не уловить
Березы редеют —
поляна в траве и цветах
здесь была Диотима
сейчас появится
нет и не будет —
заросшая и пустая
Слово пустая окрашивает
мать-мачеху
лютик
«кукушкины слезы»
лесной колокольчик
дикую гвоздику
даже красного жучка – и того
птицы попрятались
дятла не слышно —
но дятел не Диотима
Дачники и деревенские —
никто про нее —
Диарея – но это постыдное
«Дашенька» – но это кафе
Выхожу в поле —
отсутствие
стоит передо мной
Вдали кто-то
копает картошку —
черные фигурки
быстро копают —
наверно воруют
Вспоминаю
глядя на крыши
там была березовая роща
И все время кто-то что-то