Он не отклонялся от курса.
За окном солнце едва начало выглядывать из-за горизонта. Он не вернется еще по крайней мере час.
– Возможно ли, – повторила Делейн, – чтобы кто-то осуществлял сверхъестественный контроль над кем-то другим?
– Сейчас слишком рано для подобного разговора, Лейн, – на другом конце телефона Маккензи говорила так, словно ее запихнули под подушку.
– Это важно.
– Я не знаю. Может быть, через гипноз? – Маккензи издала долгий, протяжный стон.
– Нет, – сказала Делейн. – Не гипноз. С помощью предмета.
– Что за предмет?
– Я не могу сказать. – Делейн посмотрела на серебряную табакерку, примостившуюся на краю одеяла Колтона. Она спрятала осколок кости внутри, скрыв его от глаз в мягком бархате.
– Ты не можешь сказать, – повторила Маккензи. – Лейни, я люблю тебя, но сейчас ты мне не очень нравишься.
– Прости. – Она упала обратно на кровать, широко раскинув руки. – Я не хотела тебя будить. Это неважно, я сама разберусь. Увидимся в классе?
В ответ раздалось бессвязное ворчание, и телефонная связь оборвалась. Перевернувшись на живот, Лейн потянулась к коробке. Она открыла ее и ткнула пальцем в осколок кости внутри. Мгновенно ощущение этого осколка пробрало ее. Оно задержалось на ее коже. Подняв его, она провела кончиком пальца по краю излома, конец был острым, как зуб. Телефон пискнул, и она поднесла его к себе, продолжая рассматривать осколок.
Сообщение было от Колтона:
«Что ты делаешь?»
У нее свело живот. Запихнув кость обратно в коробку, она захлопнула крышку.
«Ничего», – ответила она.
Затем, поскольку ее первый ответ был не совсем правдивым, она отправила сообщение:
«Ты чувствуешь это»?
Его ответ был мгновенным.
«Да».
Этот настойчивый трепет шептал в ее груди. Голос затих у нее в голове, а все ее мысли превратились в звук. Она уставилась на серебряную коробочку, мысли все метались и метались.
Наконец, она написала сообщение:
«Больно?»
Вновь телефон зазвонил, когда она уже одевалась на занятия, заправляя манжеты блузки в черный вязаный кардиган. Экран засветился, проскочив мимо суеты. Ответ Колтона был коротким. Всего два слова.
«Больше нет».
Делейн прошла половину пути на кухню, прежде чем поняла, что она не одна. Она почувствовала запах сигаретного дыма за несколько секунд до того, как увидела незваного гостя.
Над плитой работала вытяжка, высасывая воздух, и от этого звука у нее в голове стоял унылый гул. Окно было распахнуто настежь, и именно здесь стоял незнакомец, выпуская табачный дым через открытую щель. Замороженное октябрьское утро набросило на пол зябкие пальцы холода.
– Привет, красавица, – сказал он, и Лейн поняла, что видела его раньше в комнате Нейта в Чикаго. Дым вырывался из тонких губ, а нос был похож на красную луковицу. Он был плотным и нервным, глаза широко расставлены. – Я ищу Прайса.
– Его здесь нет.
– Я с удовольствием подожду. – Улыбка мужчины была такой же дерганой, как и все остальное тело. Она поставила клатч на стойку и направилась к кофеварке, стараясь казаться как можно более невозмутимой.
Она не спеша налила себе чашку. Незнакомец не спеша затягивался сигаретой. Та зашипела и затрещала между его пальцев.
Взяв кружку обеими руками, она повернулась лицом к мужчине у окна.
– Я Лейн, – сказала она.
– Я знаю, – ответил он с натянутой улыбкой.
– А вы?
– Марк. – Он стряхнул пепел со своей сигареты, позволив жирным серым хлопьям упасть в раковину. – Марк Микер.
Микер. Понимание прокралось сквозь нее.
– И вы являетесь частью этого?
– Частью чего?
– Клуба, – сказала она. – Прайс, Хейс, Шиллер и остальные.
– Это не клуб, – прошипел он, заметно раздражаясь. – Это группа скучающих маленьких мальчиков, которые думают, что они достаточно значимы, чтобы обрести бессмертие. Они нашли кого-то, кто поможет им в этом, и он нашел меня. Когда они переступают черту, я держу их в узде.
– Это то, что вы делали с Прайсом? Держали его в узде? – Она крепче сжала свою кружку.
Смех вырвался из него с хриплым хо-хо-хо.
– Это тебя расстраивает? Я испортил красивое лицо твоего парня? Прими мой совет: покончи с неприятностями и беги. Такие малышки, как ты, не должны играть с такими, как он.
– Что это значит? Малышки вроде меня? – Лейн охватило беспокойство. Холодный воздух из окна обдувал ее ноги, обтянутые чулками.
– Ты знаешь, – сказал он. – С мертвецами, ползающими у твоих ног.
Желудок Делейн перевернулся. Кровь отхлынула от кожи, оставив ее холодной.
– Ах. – Он отмахнулся от нее, раздавив в раковине узелок своей сигареты. – Я сказал слишком много. Всегда слишком много говорю. Сделай мне одолжение, ладно? Скажи Прайсу, что я заходил. – Его глаза вспыхнули от восторга. – И можешь добавить: Микер сказал, что он покойник.
Когда он направился к двери, Делейн последовала за ним.
– Не уходите, – сказала она, преграждая ему путь. – Сначала скажите, что вы имели в виду. О мертвецах, ползающих у моих ног.
Но что-то в его выражении лица изменилось от их близости. Он принюхался к ней, и между его бровями образовалась складка. Без предупреждения он протянул руку и схватил ее за запястье. Кружка выпала из ее рук и разбилась. Кофе мутными реками растекся по полу.
– Эй! – Она отпрянула назад, сердце забилось, но его хватка была как тиски. Они стояли ужасно близко на просторной кухне, сигаретный запах его дыхания жалил воздух между ними.
– Я чувствую от тебя запах, – сказал он.
– Что? – Волоски на ее шее встали дыбом.
– Срань господня. – Он издал низкий свист. – Ты, черт возьми, вся в нем.
Она сглотнула, ее горло сжалось.
– Что это значит?
Бессмертие.
– Микер. – Голос Колтона пронесся по кухне, как гром. Микер сразу же отбросил запястье Делейн. Колтон стоял в арке, пот струился по его одежде. Его челюсть была сжата, выражение лица не поддавалось прочтению. Он не смотрел на Делейн. Только на Микера, который начал всерьез разминать руки.
– А, приятель, – сказал Микер. – Ты дома. Выглядишь хорошо. Заживает отлично. Хотя для пробежки сегодня холодно.
Колтон молчал. Его взгляд был стеной, темной и смертоносной. Его грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Микер моргнул, перестраиваясь, и бросился к двери, но Колтон преградил ему выход.
– Куда ты идешь?
Микер сделал слишком большой глоток воздуха.
– Домой, – сказал он. – Записал вчерашнюю игру. В холодильнике есть ледяное пиво и тарелка крылышек с моим именем.
Глаза Колтона метнулись к Делейн и в сторону.
– Я не могу позволить тебе передать это Апостолу.
Лицо Микера побледнело.
– Ты невероятен, Прайс, знаешь это? Ты же понимаешь, что она собой представляет, и позволяешь ей бродить вокруг, как будто это пустяк.
– Я с ней справляюсь.
– Справляешься? – Микер разразился смехом. – Здесь