сразу охватило лицо, руки и грудь гула, и стало распространяться дальше. С громким воем он вывалился из камина, и стал кататься по полу. Но было поздно. Барон Самеди сейчас напоминал огромный смердящий факел.
Костюм стал тлеть.
Я отступил на шаг. Вопли перешли в хрип. В костяном воротнике, там, где у обычных мужчин находится кадык, прогорела дыра размером с кулак, и видно было, как вырывающийся из легких гула воздух колышет пламя.
Хрип затих.
Продолжая гореть, отвалилась правая рука по локоть, и полностью левая. Усеянный татуировками череп стал пеплом до самого носа. Одежда превратилась в тлеющие лохмотья.
Через минуту все было кончено.
– Сдохни, сука, – мрачно произнес я, глядя на распростертый на каменных плитах обугленный обрубок.
С бароном Самеди было покончено.
Закрыв дверь на засов, я подошел к Марго и поднял ее на руки. Она открыла глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил я, осторожно укладывая ее на стол.
– Отвратительно, – пробормотала она, и лицо ее исказилась от боли.
– Ты знаешь, что он вколол?
Марго облизала губы.
– Воды? – всполошился я.
– Нет… Думаю, что хлорид кальция… И еще какая-то дрянь… А ты как, в норме?
Я махнул рукой.
– И что делать?
– А… Самеди?
– Сдох.
Марго, поморщившись произнесла:
– У меня в кармане должно быть обезболивающее, найдешь тюбик в прозрачной упаковке, с белой меткой…
Я нащупал во внутреннем кармане небольшой кожаный футляр. Достал. Вжикнул молнией.
Внутри в образцовом порядке были закреплены в резиновых зажимчиках разнокалиберные тюбики, шприцы и ампулы. Ага, вот оно. Три пластиковых патрончика с белыми галочками.
– Оно?
Девушка кивнула.
– Дальше.
– Нужно обколоть область поражения. Вокруг. Помоги перевернуться.
Я осторожно расстегнул пряжки и перевернул ее на живот.
Аккуратно задрал рубашку, затем футболку.
Марго молча терпела.
Прекрасной формы спину испортило бесформенное пятно бордового цвета с десятком темных точек. Я осторожно коснулся пальцем горячей кожи. Девушка даже не пошевелилась.
С едва заметным колебанием, я отвинтил колпачок.
– Как именно? И на каком расстоянии?
Марго слабо улыбнулась.
– На дюйм-полтора от воспаления, не больше. Резко нажми до упора и сразу вынимай. И на столько же отступай для следующего укола.
«Нажми и сразу вынимай». Легко сказать.
Я примерился колоть. Потом резко уколол. Марго даже не вздрогнула.
Шприц была устроен по принципу простейшего рукомойника. При нажатии впрыскивалось какое-то количество лекарства. И чем дольше держишь, тем больше выходило. Игла была короткой, поменьше ногтя.
Отступив сантиметра на три, уколол еще раз.
Содержимое шприца закончилось, когда я обколол примерно две трети.
Взял второй.
– Что ты делаешь?
– Вот это. – Я показал шприц.
– Что ты! Достаточно. Не трать, мне уже легче. Тебе тоже…
– Лежи молча! – велел я. – Второй не повредит же? Вот и лежи…
Оставшуюся половину я аккуратно вернул в аптечку.
– Что дальше? Может попробовать как-то высосать… вытянуть яд из раны?
Марго глубоко вздохнула, очевидно лекарство начало действовать.
– Уже поздно. Нужна еще мазь…
– Вот, – я протянул ей тюбик, – с антибиотиком. Должно помочь.
– Вряд ли. Скорее всего, от этой дряни так легко не избавиться… Помоги мне встать…
Я осторожно посадил ее. Она застонала от боли.
– Урод чертов! Теперь понятно, как они ускоряют процесс разложения…
– Разложения? – не понял я.
Она кивнула.
– Хлорид кальция, введенный в мышцу человеку, но в гораздо больших количествах, вызывает некроз. Но они что-то добавили, эта дрянь в десятки раз сильнее… У нас ничего нет… Я подвела тебя. Прости.
Я слушал ее и у меня сжималось сердце.
– Не паникуй… – С трудом произнес я.
Девушка кивнула, и достала из аптечки ярко зеленую капсулу и положила в рот.
– Стимулятор. – Ответила она на мой вопросительный взгляд. – Через минуту буду в строю.
– Сколько он действует? – голос предательски дрогнул.
– Полчаса, может, дольше, – пожала она плечами. – Главное, чтобы в это время мы были подальше отсюда! Не хочу быть обузой! Оставишь меня, и…
– Заткнись. Никто никого не оставит.
Девушка улыбнулась.
– Даже тебе не пронести меня такое расстояние.
– Найдем тележку! – Стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказал я.
– Даже если найдем, через два часа, максимум через три, я умру… – из ее глаз покатились слезы. – Я слышала об этой дряни… Черт, не так я себе это представляла…
Я осторожно обнял ее, стараясь не касаться спины.
Она всхлипнула.
Я погладил ее по волосам.
– Все будет хорошо. Мы не пойдем вверх.
Она замерла.
– Мы пойдем вниз. – Твердо сказал я. – Если уж суждено, так умрем. Вдвоем. Если что, нам же по знакомству рай организуют?
Сквозь слезы Маргарита улыбнулась.
Ну, насчет умрем, я немного покривил душой. Умирать я пока что не собирался. Была у меня одна идейка…
– Баллон, я вижу, пригодился… – Заметила Марго, медленно подойдя к тому, что так недавно было одним из символов вуду-культуры. – Не успел мистер Суббота отведать супчика из Жоакина.
– После всего у меня появилось сильное желание бросить спичку в здешние спальные районы, – сквозь зубы сказал я.
– Да ладно…
Она резко пнула обугленные ошметки. Вверх взлетели черные хлопья. И послышался стук.
– По крайней мере, дорога была оправдана.
– Что? – обернулся я.
– Держи. – И Марго протянула мне сверкающую золотом каплю…
В десятке метров от места, где нас высадила плетеная колесница, сейчас зияло отверстие размером с трапезную киевского Митрополита.
Покрытие дороги под углом ушло вниз. Возле провала топтался жрец без имени, почесывая толстые бока, парочка гулов из обслуги, и трое здоровых качков в комбинезонах и военных ботинках.
Ростом не выше остальных, они были коренастыми и крепко сбитыми.
– Это тоже гулы? – Тихо спросил я у девушки.
– Не знаю… – протянула она, всматриваясь. – Может быть.
Мы прятались за пластмассовым надгробьем, наполовину укрытым болезненным кустарником неопределенного цвета.
– Ты уверен, что они именно приехали? – уточнила Марго. – А если нет?
– Допросим того жирного. Если нет, значит, спалим к чертям этот Гуллвейг! Все равно мне Киев больше нравится.
– Так что, поехали? – Маргарита щелкнула «Береттой». – Держись левой стороны. Местные на тебе. Стреляю шесть раз. Потом пауза.
– Почему именно шесть?
– Ладно, семь.
– Поехали.
Я выскочил из-за надгробья и гигантскими шагами понесся вперед.
Гулы заметили меня, когда я преодолел половину расстояния. Пару секунд они тупо осмысливали происходящее.
А потом стало поздно.
Основанием ладони я легко уложил жреца наземь.
В этот момент заговорил пистолет Маргариты. Троица качков ювелирно получила по паре пуль в грудь.
Гула в сером балахоне я просто сбил с ног. Второй оказался умнее. С неожиданным проворством он вскарабкался на опорную колонну купола, и ловко полез на самый верх. Оттуда перебрался на внутреннюю поверхность