– В своем, ужасно возбужденном состоянии, она промазала, и пуля пробила моего медведя, это доказательство ее нападения. Я скажу, что боролась с ней за пистолет и случайно ударила в челюсть.
– Дорогая, ты восхитительна! Но как насчет меня? Что ты скажешь обо мне?
– О тебе не будет сказано ни слова. Я просто посоветую ему послать кого-нибудь за дочерью, чтобы вернуть ее во Францию. Объясню, что решила не информировать власти об этом прискорбном инциденте, дабы защитить как свое, так и его доброе имя.
– Блестяще! Но она непременно расскажет папочке, что я был здесь!
– Я стану полностью отрицать это. Предположу, что ее рассудок слегка помутился. Больное воображение. Обвинила меня в краже мужа. Посоветую ради нее самой и репутации семьи направить Роксану к психиатру.
– Блестяще, – повторил Ник. – Позволь мне взять ключ.
– Какой ключ?
– От дома, конечно. Я буду ждать тебя, вымытый и напомаженный, пока ты не отделаешься от нее. Зная папашу, он примчится сам на личном реактивном самолете.
– Ты, верно, шутишь?
Неужели он действительно думает, что может болтаться поблизости, пока она улаживает эту деликатную ситуацию? Более чем вероятно, Роксана очнется после звонка барону, и Джорджине придется искать способ занимать безумную даму до передачи на попечение семьи. Из всех вариантов, кажется, лучше всего провести Роксану из конторы домой, доказав, что там нет и следа ее дражайшего муженька, и убедить во временном умопомрачении.
– Может, наркотическое опьянение? – спросила Джорджина.
– Таблетки плюс запой. Барона не надо будет убеждать. В прошлом году она, абсолютно голая, с пронзительными криками бегала по «Отель де Пари» в Монте-Карло. Папаша заплатил всем бешеные деньги: персоналу гостиницы, гостям, даже случайному фотографу, который мог бы связаться с «Пари-Матч» и другими газетами.
Роксана потянулась, словно пробуждаясь, но потом снова захрапела.
– Ник, уйди, пожалуйста. Не хочу, чтобы ты был здесь во время разговора с Парижем.
– Куда мне пойти?
Ее нервы напряжены до предела. Что с ним случилось? Все должна делать она?
– Придумай сам. Сходи в кино. Музей. В продовольственный отдел универмага Харродза! Паспорт при тебе?
– Я всегда хожу с паспортом на случай, если какая-нибудь милашка пригласит меня за границу.
Джорджина не была расположена шутить.
– Это именно то, что нам надо сделать. Насколько всем известно, ты здесь не был. Тебя нельзя проследить по записям в клинике, так как там использовалось вымышленное имя.
– А как насчет Деборы?
– Дебора не знает тебя, не видела тебя, точка. Теперь иди!
– Мне нужны деньги.
– Конечно.
– Когда мне позвонить?
– Возможно, лучше не звонить. Встретимся позже.
– Где?
Джорджина напряженно размышляла. У Симпсона? Да, у Симпсона.
– Будь у магазина Симпсона ровно в восемь вечера, я помашу тебе. Мы поедем на побережье. В Дувр, я думаю. Паром работает допоздна. Рядом с Кале есть чудесная маленькая гостиница. Ты первым отправишься через пролив, я присоединюсь к тебе через день-два. Потом придумаем, как быть дальше.
– Что бы я без тебя делал, Джорджина!
– Дурак!
– Ровно в восемь у Симпсона!
Как она и предсказывала, барон поверил всему, и уже к вечеру был в Челси Мьюз. К тому времени Роксана полностью пришла в себя. Что не предполагала Джорджина, так это полного отказа своей соперницы сдвинуться с места. Джорджина терпеливо объяснила, что отец Роксаны едет за ней и любезно предложила пройти в свои апартаменты, где Роксана сможет освежиться.
– Где Ник?
– Ника здесь нет, Роксана. Вы придумали это.
– Он ударил меня и сбил с ног.
– Вы упали, Роксана, и ударились подбородком о мой стол.
– Где мой пистолет?
– Какой пистолет?
– Мой пистолет! – она указала на гигантского плюшевого медведя. – Как еще в его голове могла появиться такая дырка?
Надо обращаться с ней, как с избалованным ребенком, каковым она и являлась на самом деле.
– Поймите, Роксана. Мы обе выпили лишнего. Вы спорили со мной. Вы подумали, будто Ник здесь. Вы потеряли равновесие и ударились об стол. Почему бы нам теперь не перейти улицу и удобно устроиться в доме, выпив по чашечке хорошего чая?
На лице Роксаны отразилось презрение.
– Нет! Да пошла ты!
Воинственно сцепив руки, она неподвижно замерла на стуле. Ее глаза впились в Джорджину. Она просидела так почти три часа, по мнению Джорджины, явный симптом безумия. Ни одно нормальное человеческое существо не может выдержать подобное напряжение. Джорджина уже едва держалась, когда шуршание шин «Роллс-Ройса» по мостовой известило о прибытии барона Д’Орсанвиль.
Хотя Джорджина никогда не встречалась с бароном, ей попадались его фотографии в колонках светской хроники. Теперь она увидела, что барон чрезвычайно привлекателен, гораздо интереснее, чем на снимках – стройный, аристократичный и с аурой врожденной власти, которую никогда нельзя купить или просто изображать. Джорджина вспомнила, что во времена побега его дочери один неопытный журналист подхватил слух, будто Ник Элбет является, на самом деле, незаконным сыном барона от тайной связи с титулованной англичанкой. Позднее от приятелей с Флит-стрит она узнала, что Д'Орсанвиль грозил судом за клевету, после чего репортер был отправлен в Австралию, а сплетни быстро стихли.
Джорджина поднялась поприветствовать его.
– Надеюсь, ваша поездка была приятной. Он предпочел игнорировать ее существование.
– Роксана?
Яблочко от яблони… Роксана вела себя так, словно отца здесь не было.
– Роксана! Я с тобой разговариваю!
Повелительным жестом он вызвал из приемной своих сопровождающих. Те бесцеремонно подняли Роксану на ноги и взяли под руки.
И только после этого барон отстраненно взглянул на Джорджину, словно она была крестьянкой с его фермы.
– Merci, madame.[26]
– Allendeg, monsieur,[27] – Джорджина показала ему пистолет Роксаны. – Опасная игрушка. Вы, возможно, хотите держать его вне пределов досягаемости вашей дочери?
К половине восьмого она сделала все необходимые приготовления для поездки Ника во Францию: заказ на ночной паром из Дувра, французские франки, одежду и последние журналы. Выезжая из Челси Мьюз, у нее было неприятное чувство, что за ней наблюдают. Смешно, но добравшись до Пикадилли, она проехала мимо магазина Симпсона и покрутилась по узким улочкам Сохо, прежде, чем вернуться к месту встречи перед знаменитым лондонским магазином.
В тот день универмаг не работал. Только несколько человек, по-видимому, туристы, рассматривали витрины и бродили под искусно декорированными тентами. Ника Элбета среди них не было. Восемь часов плавно перешли в девять. Ника нет. Где он может быть? Спит в каком-нибудь кинотеатре? Пьет в ближайшем пабе, разрушая результаты шести месяцев, проведенных в клинике? Знакомое болезненное ощущение стало волнами накатываться на нее. Идиотка. Для сильной женщины она чертовски глупа. Всю жизнь терпит этот бич, позволяет негодяю трепать себе нервы, убивать ее. Хватит. Ник Элбет растворился Бог знает где или с кем. Он сделал ей любезность, спасибо большое. Она завязала с ним. Навсегда.