Джорджина молила, совершенно забыв, что после шести сигналов включится автоответчик.
– Дорогая? – безошибочно узнаваемая медлительная речь Ника Элбета. Его голос разносился через громкоговоритель. – Какого черта тебя нет на месте, когда я звоню? Ах ты, непослушная моя. Но неважно. Хорошие новости, любимая. Я только что вышел на свободу. Успеваю на поезд из Брайтона. Увидимся за ланчем. Прими к сведению, я чертовски изголодался!
При звуках голоса Ника обе женщины привстали и замерли, как парализованные, как замороженные существа в Музее Ледникового периода, пока Роксана не прицелилась в игрушечного медведя в натуральную величину, которого Джорджина нарядила в тренировочный костюм из своего магазина. Она выстрелила ему прямо между глаз и взглянула на часы.
– Время ланча, Джорджина?
Роксана опустилась на свой стул, откинулась на спинку и закинула ногу за ногу, словно устраиваясь для милой светской беседы.
– Садись, Джорджина, дорогая. Ты тоже можешь посидеть удобно, пока мы ждем. О чем поболтаем? Об одежде? Ты была на показах коллекций этого года?
Одежда? Чертова баба держит ее под прицелом, а любые сомнения по поводу наличия пуль или умения Роксаны метко стрелять совершенно рассеяны дырой в голове медведя. Но все зашло слишком далеко, чтобы вызывать полицию. Да это и невозможно, так как она сама отослала Дебору и приказала той молчать.
Подсчитывая время, необходимое Нику, чтобы добраться до брайтонского вокзала, около часа в поезде и минут двадцать на такси от лондонской станции до Челси, Джорджина приготовилась к добрым двум часам ожидания. Одежда? Это такая же хорошая тема, как и любая другая. Она подумала, так, должно быть, чувствовали себя заложники в течение первых минут плена. Юмор террористки с оружием. Ну ладно, побеседуем.
– Нет, я не выбралась в Париж в этом году. Роксана бросила критический взгляд на свою пленницу.
– Оно и заметно.
Джорджина предпочла не обижаться. То, что она называла своей рабочей униформой, состояло из шелковой рубашки, брюк и замшевых ботиночек. Дюжины таких ансамблей всех цветов с подобранными в тон жилетами и кашемировыми кардиганами хранились в ее шкафах. Комфортность – определяющий фактор. Если она обедала не дома или шла на важную встречу, единственное, что приходилось сделать, это пройти в ее личные апартаменты и переодеться во что-нибудь более впечатляющее.
Джорджина решила воспользоваться лестью.
– Я завидую вам, Роксана. Вы выглядите божественно. Неоспоримо французское качество в искусстве моды. Но, понимаете ли, у меня другая проблема. Сейчас, входя в правление Британской торговой ассоциации, я вынуждена носить английские вещи. От Белинды Бельвиль, Джаспера Конрана, Джин Мьюир, – она слегка пожала плечами. – Не совсем посредственно, конечно, но и не роскошь.
Это именно то, что надо – заставить ее чувствовать превосходство.
– Pauvre petite![23] – посочувствовала Роксана.
– Вы знаете, – Джорджина бесстыдно подлизывалась. – Я всегда завидовала вашему чувству стиля. Естественный, натуральный шик. Это врожденное, я думаю. У вас, наверное, были подгузники от лучших модельеров.
Победная улыбка Джорджины была встречена явным непониманием, Лягушка, возможно, и говорила по-английски отлично, но ирония и остроумные шутки были за пределами ее знания языка.
– Подгузники и пеленки являлись заботой няни Паттерсон. У меня была няня шотландка, конечно.
– Безусловно.
Обе не знали, что сказать, разговор зашел в тупик. Прошло лишь четверть часа. Каким образом Джорджина может поддерживать спокойствие этой женщины, или даже, усыпить ее бдительность и сдать охране? Главное, придумать что-нибудь, пока не приехал Ник и не попался в ловушку.
– Роксана!
– Джорджина! – француженка намеренно издевательски передразнила ее.
Очередной раз Джорджина предпочла не реагировать на провокацию.
– Сейчас едва ли время и место, но…
– Но, что?
Годы и опыт научили Джорджину одной простой истине – никогда невозможно переборщить с восхищением или бесстыдными комплиментами. Чем больше «это» соперницы, тем жаднее та к похвалам и одобрению.
– Но, дело в том, что я подумала, раз уж, все равно, мы сидим здесь и ждем… – она отступила. Это не сработает. Никто не может быть таким тупым.
– Глупая сучка! Говори, что ты имеешь ввиду!
– Ладно. Я подумала, не могли бы вы дать мне несколько советов. О волосах, например. Я ненавижу делать тугой узел на затылке. Он старит меня лет на сто.
Теперь пришла очередь Роксаны уверять, что Джорджина выглядит просто чудесно.
– Да такая прическа ужасно старит тебя. Спасибо, Роксана. Как любезно. Попробуем другое направление. Коньяк?
Джорджина подняла свой пустой бокал и перевернула его кверху дном.
– Quel domage![24]
– Боже милосердный! Ты что, демонстрируешь свой школьный французский? Твое произношение отвратительно. Людей вешали и за меньшие провинности.
– Я только подумала, что нам надо налить себе еще по стаканчику.
Роксана явно попалась.
– Где ты прячешь бутылку? Что за очаровашка!
– Бар с напитками в приемной. Попросить Дебору принести графин?
Очко выиграно. Сейчас вопрос, позволит ли Роксана своей жажде спиртного затмить риск подобной ситуации. Джорджина – ее пленница. Ник Элбет в пути. Ей нужно только сторожить Джорджину, пока не появится ее ветреный муженек. И что потом? Пристрелить их обоих? Это новая и ужасающая мысль. «Жена убивает мужа и любовницу». До скуки знакомо. Она была идиоткой, не позволив Деборе вызвать полицию. «Защищая чью-то репутацию». Такая надпись будет божественно смотреться на ее надгробном камне.
– Мне позвонить? Я действительно пропустила бы рюмочку.
Роксана вскочила на ноги, размахивая пистолетом.
– Дотронешься до звонка сигнализации, я прострелю тебе башку.
– Можно попросить принести коньяк к двери. Вы откроете ее сами и возьмете графин.
– Она вызовет полицию!
– Почему ты так думаешь?
– Ты подашь ей сигнал. Она увидит пистолет. Ты украла моего мужа, черт тебя побери! Во Франции я убила бы тебя, и любой суд вынес бы оправдательный приговор.
– Дебора не видела пистолет. У нее нет причин вызывать полицию.
– Она же не идиотка! Понимает, что происходит разборка!
– Это еще не причина для вызова легавых. Роксана волновалась.
– Мне нужно выпить, прежде, чем встречусь с этим подонком. Alors, cherie,[25] только без глупостей. Скажи ей принести графин. Ты подойдешь к двери. Я буду за дверью, она не сможет увидеть меня. С пистолетом, нацеленным в твою голову.
Дебора ответила мгновенно, она, видимо, замерла над селектором.