киля, – которую по этому случаю назвал «Сентениэл» («Столетие»). Он оборудовал палубу, соорудил киль, загрузил балласт и снабдил на первый взгляд избыточным парусным снаряжением: косым гротом, штормовым фоком, дополнительным фоком на случай ветра с кормы. Но размеры парусов соответствовали тоннажу лодки. Навигационные инструменты: горизонтальный компас и лаг.
Загрузив съестные припасы и пресную воду, Джонсон покинул Глостер (Нью-Джерси) 15 июня 1876 года, а окончательно отплыл из Шейк-Харбора (Новая Шотландия) десять дней спустя.
Вначале стояла хорошая погода, потом ветер посвежел. 7 июля морские волны намочили ту часть провизии, которую не удалось разместить в крохотном трюме. Пришлось выбросить ее за борт и урезать ежедневные порции. 15 июля Джонсон встретился с турецким трехмачтовиком, который указал ему координаты: они почти точно совпадали с точкой, рассчитанной им самим. Опыт, полученный в рыболовецких плаваниях, не прошел даром.
2 августа: сильный дождь с градом. Джонсон подбирает паруса, убирает мачту, идет по морю с помощью небольшого плавучего якоря, проверяет крепление балласта и решает поспать в ожидании затишья. Долго нежиться не удалось – сильная волна опрокидывает лодку.
Многие яхтсмены ставили свои парусники на киль после опрокидывания. Джонсону удалось это сделать после двадцати минут усилий, показавшихся ему вечностью в разбушевавшемся море. Потом несколько часов он вычерпывал воду, поскольку лодка была наполовину затоплена.
– Все мои припасы вымокли. Я разложил их на настиле, но начался ливень. У меня осталось всего несколько запаянных банок с консервами.
Альфред Джонсон и его лодка «Сентениэл». 1876
7 августа вновь появилось солнце, а вместе с ним и бриг, чье название «Альфредон» сверкало огромными медными буквами. Капитан, англичанин, перегнулся через борт:
– Вид у вас усталый, старина. Перебирайтесь на борт. Потом поднимем вашу лодку, если вы ею дорожите.
Альфред Джонсон поднял голову, окинул взглядом высокий борт брига, над которым торчали головы любопытных матросов. Он чувствовал: эти люди в полной безопасности. Быть может, он сделал все, что мог. Но в конце концов отрицательно покачал головой:
– Нет, спасибо, остаюсь здесь, у себя на борту.
Его борт – крохотная лодочка! Он согласился взять лишь продукты и питьевую воду. И долго смотрел вслед двухмачтовому красавцу-бригу, который, подняв все свои прямые паруса, удалялся от него. В тот же день, 7 августа, новая встреча. На этот раз с итальянским парусником «Принц Ломбардо». Джонсон опять уточнил свое местонахождение, которое примерно совпадало с тем, что он рассчитал. Он сразу прикинул, что до побережья ему плыть еще несколько дней. И действительно, 10 августа он вошел в маленький порт в Уэльсе.
Прибыв в любой порт, вам надо выполнить все административные формальности. Судовые документы Джонсона, хоть и не раз подмокшие, можно было прочесть. Они доказывали, что «Сентениэл», приписанный к американскому порту Глостер, действительно прибыл из Шейк-Харбора (Новая Шотландия), откуда отплыл 25 июня 1876 года и по пути нигде не останавливался. Новость разлетелась по крохотному порту, и Альфреда Джонсона торжественно водили из одной таверны в другую. Но он решил добраться до Ливерпуля, колыбели своих предков, и снова вышел в море. 17 августа он достиг своей цели. Здешние моряки также отпраздновали его приход, но Ливерпуль был крупным портом и большим городом. Ни один журналист не подумал посвятить статью капитану-матросу «Сентениэла». Мир не узнал о его подвиге. Джонсон вернулся домой и снова принялся ловить рыбу на отмелях Ньюфаундленда. Дата его смерти неизвестна. Кое-кто встречал его в Глостере (Нью-Джерси) в 1930-е годы – ему уже исполнилось восемьдесят лет. Он совсем недавно перестал командовать своей рыбацкой шхуной, которую приобрел после долгих лет упорного труда. Когда ему напоминали о переходе через Атлантику, он со смехом отвечал, что для него это было нечто вроде отпуска, единственного отпуска, который он позволил себе за долгую жизнь.
Джошуа Слокам, канадец, родился в 1844 году и стал более известным мореплавателем, чем Джонсон, благодаря тому, что в одиночку прошел намного больше морских миль, а также благодаря своему чувству юмора, порой граничащего с эксцентричностью, и еще из-за одной особенности, о которой я хотел бы сказать под конец.
Его отец был служителем методистской церкви и одновременно мастерил деревянные сабо для моряков. Джошуа всегда говорил, что обязательно будет носить такую обувь. В четырнадцать лет он нанялся помощником кока. Высаженный на берег на первой же стоянке за то, что едва не отравил команду, он опять ушел в море – сначала юнгой, а потом матросом дальнего плавания.
В двадцать пять лет он уже стал капитаном трехмачтовика «Акиднек», купленного в основном на собственные накопления (ему немного помог отец). Он брал любой груз, доставлял его в любое место назначения и всегда ночевал только на борту своего судна. Когда он женился, супруга поселилась в его каюте, а чуть позже родила в открытом море мальчика, названного Виктором. Пеленки малыша спокойно сушились на палубе и в тот день, когда из-за плохой видимости или неудачного маневра Слокам посадил судно на мель в Паранагуа (Бразилия). Судно разбилось, груз пропал. К счастью, обошлось без жертв. Единственным имуществом, которое удалось спасти, были швейная машинка и немногие инструменты, позволившие бывшему капитану приступить к постройке собственными руками нового судна. Он спустил его на воду через несколько месяцев и назвал «Либертад». Оно напоминало сампан, распространенный в Юго-Восточной Азии. Джошуа набрал новую команду, состоявшую из единственного матроса-негра. Он с трудом добрался до Вашингтона, где бросил якорь 27 декабря 1888 года. Негр тут же покинул судно, опасаясь плавать на борту ненадежного «Либертада».
– Не может быть и речи, чтобы я с сыном оставалась здесь, – заявила миссис Слокам. – Найди нам квартиру. И что теперь будешь делать?
– Не беспокойся.
С двадцати пяти лет Джошуа был хозяином на судне, и наниматься помощником капитана ему не хотелось. А арматоры не доверили бы командование кораблем человеку, угробившему свое судно. Шли месяцы. В 1892 году его сбережения почти закончились. Слокам решил пойти мастером на судостроительное предприятие. Но тут ему встретился старый капитан-китобой.
– У меня есть для вас судно, – сказал старый морской волк. – Шлюп. Я его вам дарю. Оно называется «Спрей».
Джошуа Слокам.
1898
Радостный Джошуа тут же отправился осмотреть судно. Его немного удивило, что щедрый даритель повел его в поле. Там стояли накрытые брезентом развалины шлюпа, изъеденного древоточцем. Потребовался целый год, чтобы восстановить его, а вернее, построить новый «Спрей» по размерам прежнего. В конце концов ему оставили старое название, хотя исходные судовые документы были давно утеряны