а любые попытки остановить – это прямой приказ на уничтожение. Ее или похитителей. Мы не знаем, насколько глубоко он влез в голову моей жены.
– Вы можете забрать его вместе с ней, – предложила Анка, потушив самокрутку и вытаскивая из вазы новый спелый лимон, которым заела коньяк. После возвращения в человеческое тело ее без конца тянуло на цитрусовые, и от одного вида желтого фрукта становилось сладко в груди.
Насладившись всеобщим недоумением, девушка пояснила:
– Неужели в мире нет способа надолго усыпить короля? Вогнать его в вечный сон, подобный сну старых богов? Он устойчив к ядам, но мне кажется, в океанских глубинах есть вещи, незнакомые его организму. Усыпите Никлоса, и тогда оковы Селесты падут. Я слышала, что она без него слаба. Так что тут двойная выгода.
– Тройная, учитывая, что и Ктуул разом лишится главных марионеток, – кивнул Деян. – Это выход. Ваше Величество, что скажете? Вам известно нечто, способное так обойтись с обладателем нориуса?
Подводный король молчал, по-человечески скрестив руки на груди. Его глаза сверкали белым, а сам он будто отключился. Так что Анка поводила рукой перед его глазами. В тот же момент клипер ощутимо качнуло. Со стола посыпались бокалы и приборы, следом соскользнули фарфоровые блюдца и тарелки, а от последовавшего удара люди попадали со стульев.
Аватар на мгновение очнулся, прохрипев, будто сквозь вату: – Здесь ше́лки! – и растворился в воздухе, будто его ударило по боку.
Драконы опрометью бросились к выходу, по пути хватаясь за оружие, уже слыша звон предупреждающих колоколов. Нижняя палуба серебрилась в свете почти полной луны, и представшая картина казалась сказочно-жуткой: будто по палубам ползают призрачные белые фигуры с живыми волосами, которыми они обхватывают тела матросов, сжимая до удушья шеи.
Первым очнулся Се́дов: он выудил меч и бросился на утопленниц, размахивая клинком, целясь им в глотки. Следом, перепрыгивая через перила, кинулась Анка, использовавшая силу огня вместо холодного оружия. Она умудрилась отбить навигатора Порка у противно завизжавшей ше́лки, у которой начисто сгорело лицо от зеленоватого пламени, вырвавшегося из рук девушки. Тварь перевесилась через борт и беззвучно рухнула в разбушевавшееся море.
На палубе закипела драка. Утопленницы использовали паутинистые волосы как оружие, а голоса – как гипноз, пытаясь увлечь матросов за борт или ослабить их защиту. Однако, предвосхищая такой поворот событий, Се́дов заранее приготовил для команды восковые затычки для ушей, которые лишали слуха, но давали шанс противостоять манящим голосам ше́лки. Однако сражающимся приходилось непросто.
Худо шли дела и под водой, хотя в полной темноте и не было видно, что там творится. Анка, повинуясь драконьему чутью на беду, рыбкой нырнула за борт, в свете огня заметив, как много утопленниц схватились за щупальца спрута. Они вгрызались в его плоть и пытались связать принесенными канатами. Король отбивался, как мог, используя не только физическую силу, но и магический рев, от которого немало ше́лки всплыло на поверхность. И все равно этого было недостаточно.
Атака была спланирована не только каргатским королем, но и его учителем. Поэтому когда ше́лки стали сдавать, к ним на помощь поспешили ахийские твари – создания, что были захвачены разумом Ктуула и превращены в его рабов. Они тянули Агондария на дно, желая утопить и окончательно погубить ненавистный русалочий вид. Снующие повсюду подводники мало чем могли помочь: на место одного павшего умертвия из тьмы выплывало несколько новых. Магия подводного короля слишком ослабла для создания смертоносной волны, способной кислотой растворить врагов, и он сдавал позиции, еле-еле пытаясь сбросить с себя магические путы.
На помощь пришла обратившаяся драконом Анка. Вода не стала для нее помехой – девица засияла, как утренняя звезда, а из ее глотки во все стороны полился жидкий огонь, выжигающий и сети, и путы, и ше́лки, и ахийских тварей Ктуула. Она представляла собой огненную фигуру, объятую горячими пузырями и красным пламенем, будто кипящая лава подводного вулкана.
Драконица легко вертелась в воде, накрывая врагов все новыми порциями огня. Дождавшись, когда спрут окончательно освободится и уйдет под защиту ее пламени, она вскипятила перед собой воду, распуская кровавыми, сверкающими цветами кружевные линии лавы. Показалось, что само море вздрогнуло от того, как много ярости и гнева скопилось в прекрасном драконе.
Удар оказался настолько мощным, что подводное поле боя будто исчезло – ни одной ше́лки или ахийской твари не осталось в радиусе поражения огня. Анка ослабла, из-за потери сил медленно погружаясь вниз. На помощь поспешили юркие русалки, подхватившие ее под руки и поднявшие на поверхность, пока их лидер стремительно скрывался в пучине морской, подальше от поверженных врагов, опасаясь, что прибудут новые.
Подводники успешно перенесли ее на борт, шепча бесконечные слова благодарности, прежде чем вернуться домой – зализывать нанесенные раны. Не было ни одной русалки, не имевшей серьезных ран от волос и когтей ше́лки или следов нападения ахийских тварей.
Девушка опустилась у борта, радуясь, что почти вся одежда осталась при ней, и сетуя, что самокрутки исчезли без следа. Подняв голову, увидела руины вместо сверкающей чистотой палубы и десятки трупов ше́лки. И нескольких неподвижных матросов. Чуть поодаль, рядом с покрытым черной кровью Артаном (из-за чего Анка не сразу признала его) возник слабый призрак Агондария, который, прежде чем вновь исчезнуть, с какой-то королевской торжественностью заявил:
– За то, что сделала краснокрылая драконица, я добуду вам яд, способный усыпить хоть саму тьму!
Усмехнувшись, Анка перевела взгляд на свои руки, покрытые ранами и волдырями от сильнейших ожогов. Слишком мощное пламя пришлось выпустить. Даже тело дракона не предназначено для такого огня. Вернее, тело перевернутого дракона. Став настоящим элементалем, забыв о прошлом, она превратилась бы в огненный рев, что иногда слышится в песках, когда солнце стоит в зените, а температура поднимается до шестидесяти, а то и семидесяти градусов. Даже поверхность солнца не смогла бы ее сжечь, ведь она стала бы истинным огнем! И лишилась бы человеческой природы и души…
Подошедший окровавленный Се́дов, который во время боя не упустил ни единой возможности ввязаться в поединок, стремясь спасти всех членов команды, опустился рядом с ней. Мужчина попытался взять Анку за руку, однако не вышло – девушка была разгорячена боем, и ее тело слишком нагрелось, даже вода под ней испарялась, превращаясь в клубы пара.
– Горячая ночка, – сухим, надсадным голосом сказала она, оглядываясь. На глаза вновь попался Артан, отмывавший полотенцем окровавленное лицо и сплевывавший на пол густую черную кровь. Чуть поодаль Деян что-то говорил уцелевшему Порку. С его лица слетела маска, и навигатору трудно было смотреть в глаза