— Анатоль, пожалуйста, — взмолилась она, но брат уже широко шагал через площадь.
Леони ничего не оставалось, как пойти следом, разрываясь между чувствами вины и раскаяния. Никогда она еще так не жалела, что не придержала язык.
Однако на обратном пути раскаяние стало переходить в обиду. Ведь не она виновата. Ну, может, в самом начале, но она не хотела ничего плохого. Анатоль нарочно увидел оскорбление там, где ничего обидного не подразумевалось. И вдруг она поняла: «Он защищал от меня Изольду».
Это просто нечестно, ведь он с ней едва знаком. И хуже того, эта мысль вызвала в Леони мучительную ревность.
Глава 39
Возвращение в Домейн-де-ла-Кад было не из приятных. Леони дулась. Анатоль вовсе не обращал на нее внимания. Как только приехали, он выскочил из повозки и скрылся в доме не оглянувшись, оставив ее в одиночестве проводить скучный и долгий вечер.
Она вихрем пролетела в свою комнату, не желая никого видеть, и бросилась ничком на кровать. Сбросила туфли, с удовлетворением услышала, как они грохнулись об пол, и оставила ноги болтаться за краем, будто плыла на плоту.
Скучно.
Часы на камине пробили два.
Леони выдергивала золотые ниточки из вышитого покрывала, пока возле нее не собралась кучка золота, достойная Румпельштильцхена. Раздраженно бросила взгляд на часы. Две минуты третьего. Время едва ползет.
Она сползла с кровати и прошла к окну, подняла рукой уголок занавески. Лужайку заливал щедрый золотой свет.
Повсюду Леони видела следы разрушений, произведенных жестоким ветром. И в то же время сад казался безмятежно спокойным. Может, стоит прогуляться, разведать местность?
Взгляд ее упал на рабочую шкатулку, и она сквозь лоскутки и мотки нащупала черную книжку.
Ну конечно!
Самая подходящая возможность поискать часовню. Вернуться к утренним планам. Может, она найдет и карты Таро. Леони вынула книгу. На этот раз она не пропускала ни слова.
Через час, одетая в недавно связанную кофту и крепкие башмаки, нахлобучив на голову шляпу, Леони выбралась на террасу. В саду никого не было, но все равно она шла быстрым шагом, желая избежать объяснений. Она чуть ли не бегом миновала куртинку рододендронов и куст можжевельника и замедлила шаг только тогда, когда ее уже нельзя было увидеть из дома. Только выйдя к высокой решетчатой изгороди, она приостановилась и перевела дух. Она уже вспотела. Сняв царапучую шляпу, она позволила прохладному воздуху обдуть непокрытую голову, а перчатки запихнула поглубже в карманы. Ее будоражило чувство, что она сама себе госпожа, совсем одна и никто за ней не следит.
На краю леса она остановилась, впервые вспомнив об осторожности. Тишину можно было пощупать руками, в воздухе пахло палой листвой. Она оглянулась через плечо в ту сторону, откуда пришла, потом всмотрелась в сумрак леса. Дома видно не было.
«А если я не найду обратной дороги?»
Леони взглянула на небо. Если только не задерживаться и если погода не испортится, надо просто идти к дому на запад, в сторону заходящего солнца. Все-таки она не в неведомые земли углубляется.
«И бояться совершенно нечего».
Так, уговорив себя идти дальше и чувствуя себя героиней приключенческого романа с продолжениями, Леони двинулась по заросшей дорожке. Вскоре она оказалась на перекрестке двух тропинок. С левой стороны ощущалась тишина и заброшенность. С листьев лавров стекала влага, Низкорослые дубы и острые иголки приморских сосен склонялись, словно тщась сбросить нежеланный груз времени. Дорожка направо по сравнению с первой выглядела совершенно обыкновенной.
Если где-то есть заброшенная часовня, она, конечно, таится в глубине леса. Далеко от дома?
Леони свернула налево, в тень. Дорожка казалась нехоженой. На ней не оставили следов колеса тачки садовника, и непохоже было, чтобы листья сгребали и чтобы кто-то проходил здесь в последние дни.
Леони заметила, что поднимается вверх. Тропа становилась неровной и менее заметной. Камни, неровности земли и упавшие сучья из густых дебрей по сторонам. Леони стало тесно, будто все сжималось вокруг нее.
С одной стороны от тропы вставал крутой откос, заросший густым подлеском и тисом, свившимся в узлы черных как чугун кружев. В груди у Леони что-то трепетало. Каждая ветвь, каждый корень говорил о заброшенности. Даже звери, как видно, покинули этот злосчастный лес. Ни птичьего пения, ни шороха мыши, лисы или кролика в густых кустах.
Скоро земля справа от тропинки резко ушла вниз. Леони услышала, как покатился в пропасть сбитый ее ногой камень. В ней ожили дурные предчувствия. Не нужно было особенно напрягать воображение, чтобы призвать духов, призраков и видения, о которых говорил садовник и писал в книге мсье Бальярд.
Затем она вышла на открытую площадку в склоне холма, откуда открывалась панорама далеких гор. Через водосток был перекинут маленький каменный мост. Промытое бурными потоками талых весенних вод русло с бурым дном пересекало тропинку под прямым углом. Сейчас в нем было сухо.
Вдали, над кронами деревьев, перед ней, как на картине, раскинулся целый мир. Облака проносились по бескрайнему небу, предвечерний летний туман или знойное марево плавали в ложбинах и распадках между холмами.
Леони глубоко вздохнула. Цивилизация казалась маленькой и далекой, клочок земли между рекой и красными, серыми крышами Ренн-ле-Бен от тоненького силуэта звонницы до высокого здания отеля «Рейн». В коконе лесной тишины Леони воображала шум кафе и баров, звон посуды из кухонь, дребезжание пролеток на главной улице, крики извозчика, приглашающего пассажиров с вокзала на курьерскую повозку. И тут по ветру к ней долетел еле слышный звон колокола.
Уже три часа.
Леони вслушивалась, пока не замерло слабое эхо. Дух приключения растаял вместе с его звуком. Слова садовника снова прозвучали в ушах.
«Присматривайте за своей душой».
Жаль, что она не спросила у него — или еще у кого-нибудь — куда идти. Всегда ей хочется все сделать самой, она терпеть не может просить о помощи. Больше всего она жалела, что не взяла с собой книгу.
«Но я уже слишком далеко зашла, чтобы поворачивать назад».
Леони вздернула подбородок и решительно шагнула вперед, отгоняя подозрение, что направляется совсем не туда, куда надо бы. Сюда ее привела интуиция. Карты нет, дорогу никто не объяснил. Она снова пожалела, что не догадалась хотя бы прихватить с собой карту имения. Правда, в библиотеке ей такая карта не попадалась.
Мелькнула мысль, что никто не знает, куда она ушла. Если она упадет или заблудится, никто не знает, где ее искать. Ей пришло в голову, что надо было оставлять какие-то метки. Обрывки бумаги или белые камешки на тропе, как Гретель и Гензель.