Читать интересную книгу Школа двойников (1 и 2 части) - Марианна Баконина

- Это придумали американские психологи, никогда не слышавшие ни одного русского политического анекдота, - немедленно отреагировала Лизавета, которой надоело выслушивать поощрительные замечания усача.

- Да, кажется, это была американская теория, - согласился незнакомец.

- Я вообще не знал, что ищейки интересуются чем-либо, кроме своей грязной работы!

- Вы меня назвали ищейкой? - спокойно переспросил человек в пальто.

- Именно! - Саша старался говорить отчетливо и с достоинством. Получалось на четыре с плюсом - поработать на "отлично" мешали еле двигающиеся губы. - Именно вас! - Последнюю фразу Саша бросил в лицо Китченеру, как благородный кабальеро бросает перчатку в лицо подлецу и негодяю.

Незнакомец подбирать перчатку не стал. Он порылся в карманах просторного пальто и извлек блестящую плоскую фляжку.

- Пить не хотите?

У Саши и Лизаветы непроизвольно дрогнули скулы, оба смертельно хотели пить, хотя за пикировкой и позабыли об этом.

- Спасибо, нет, - проговорили они почти в унисон.

Человек в пальто не обратил внимания на горделивый отказ. Он галантно протянул фляжку Лизавете, правда, умудрился не произнести пошловатое, обиходное "lady first".

- Что это? - Она осторожно поднесла к губам фляжку.

- Не отравлю, - пообещал гуманист с усами.

Она сделала глоток и чуть не захлебнулась - горло обжег коньяк. Отличный, натуральный, ароматный, крепкий продукт, произведенный армянскими винокурами. Фельдмаршал похлопал ее по спине.

- Давай, давай, глотай, - ласково посоветовал он.

- Могли бы и предупредить...

- Зачем? Так лучше утоляет жажду...

- Коньяком? Жажду? - слегка отдышавшись, удивилась Лизавета. Может, и водкой можно?

- Можно, - спокойно кивнул усатый. - Чем угодно можно, если знаешь как. Ты будешь?

Саша очень хотел отказаться. Глотнуть коньяку из фляги идейного врага и проклятой ищейки равносильно моральной смерти. Особенно для романтика, каковым был корреспондент Маневич. А реалист - он был одновременно и реалистом - нашептывал: гораздо разумнее и практичнее утолить жажду, это же не значит сдаться на милость идейного врага. Саша выдержал паузу и взял фляжку. Потом - еще одна драматическая пауза - поднес ее к губам. Глотнув, вернул хозяину.

- Спасибо! - Маневич бросил это слово так, словно был Мальчишем Кибальчишем, отказывающимся открыть буржуинам великую тайну.

- Вот и умник! - Человек, следивший за ними минимум два дня, становился навязчивым в своем стремлении оценивать и хвалить всех и вся. А теперь давайте поговорим.

Саша решил пропустить мимо ушей и очередную похвалу, и приглашение на переговоры. Он вообще намеревался игнорировать филера. Лизавета тоже промолчала, что совершенно не обескуражило человека в пальто. Он уселся прямо на пол рядом с Сашей Маневичем, дотронулся до его руки и сказал:

- Я сожалею, что не побеседовал с тобой раньше. Тогда мы не угодили бы в эту переделку и даму не втянули бы.

- Да что вы говорите? Значит, сожалеете? - Саша отполз в сторону, чтобы не сидеть в непосредственной близости от глубоко неприятного ему человека. Усатый снова сделал вид, что ничего не заметил. Ни иронии, ни сарказма.

- Да, сожалею. Вы хорошие ребята, но совсем не приспособлены для сложных игр. В этих играх должны участвовать профи. А вас втянули...

- Втянули, значит. - Саша вдруг заговорил тоненьким голоском, подходящим скорее непорочной девице, отвечающей всесильному императору.

- Я просто вынужден был оттягивать момент вашего выхода из игры... И вот...

- И вот такая незадача...

- Да нет. Как раз задача, причем несложная. Но обстоятельства...

- Которые, как известно, выше нас...

Лизавета, стоявшая чуть поодаль, с трудом подавила смешок. Уж слишком театрально они себя вели. И усатый, разыгрывавший этакого благородного простака, который "слуга царю, отец солдатам". И Саша, игравший ироничного интеллектуала, умеющего высмеивать все и вся. При этом избранные каждым роли совершенно не сочетались с внешностью того и другого. Уж если кто и походил на сибаритствующего интеллектуала, то это человек в пальто, с его усами, шрамом и вечно полуулыбающимся ртом. А Саша Маневич, коренастый, крепенький, с открытым взглядом, с румяным и чистым, как яблочко, лицом, скорее походил на наивного правдолюбца, а не на эстетствующего пересмешника.

- Я опоздал объясниться...

- А что вы собирались объяснять? - Лизавета решила наконец вмешаться.

- Вот! - назидательно поднял палец незнакомец. - С этого следовало начинать, Лиза!

Как правило, от такого обращения Лизавета сразу становилась на дыбы. Ей в целом нравилось выбранное родителями имя - звучное, императорское... А вот с традиционными уменьшительными и ласкательными обращениями всегда была беда. За распространенным и общеупотребительным "Лиза" ей мерещились всяческие подлизы, блюдолизы и прочие недостойные людишки, а посему против таких попыток уменьшить ее и приласкать Лизавета категорически возражала.

- Елизавета Алексеевна, если не возражаете. - В ее голосе сразу зазвучали елей и яд.

- Так пышно? - белозубо улыбнулся Фельдмаршал, в темноте его улыбка просто-таки сверкала.

- Да, будьте добры, - величественно покачала головой Лизавета, затем с видом вдовствующей королевы изрекла следующий вопрос: - А вас как называть?

Изрекла и внутренне поморщилась. Она тоже начала играть несвойственную ей роль. Воздух, что ли, в этой темной комнате был такой?

Незнакомец в пальто ответил коротко и без затей:

- Георгий.

Саша, мгновенно порывшись в памяти, тут же выудил цитату из всенародно любимого кинофильма, удостоившегося даже заокеанского Оскара.

- Можно Жора? Или Гога? Или Гоша? Как вас еще называли, господин соглядатай?

- По-всякому... Может, хлебнешь? - Человек с внешностью самого честолюбивого из британских военных отличался просто-таки монашеским смирением. Что странно: мужчины, лелеющие над верхней губой столь замысловатую растительность, отличаются высокомерием и тщеславием. Значит, Фельдмаршал тоже разыгрывал святую простоту. Причем удачно. Он снова достал фляжку и повторил: - Хлебнешь? А то ты какой-то ершистый...

Саша взял флягу, сделал глоток и передал Лизавете. Она отпила и вернула коньяк владельцу. Тот тоже отхлебнул.

- Кстати, предлагаю считать, что мы выпили брудершафт. А то Георгий упорно обращается к нам на "ты", и, судя по всему, другая манера общаться ему глубоко чужда.

- Это дело. - Человек в пальто сделал еще глоток и снова отправил флягу по кругу.

- Я бы от брудершафта воздержался.

- Да будь ты великодушнее! - укорила Маневича Лизавета.

Третий глоток коньяка помог ей согреться. На Сашу он тоже подействовал благотворно.

- Лады.

- Отлично. Тогда вот что, ребята, ответьте, как вы вышли на это гнездо? И я вам все объясню. Да присаживайся ты! - Георгий махнул рукой, приглашая Лизавету устроиться рядом с ним.

Она предпочла не услышать приглашение и не увидеть фамильярный жест. Но стоять, словно Александрийская колонна, тоже было глупо, и Лизавета, чуть помедлив, села с другой стороны, около Маневича. Помолчали. Саша вдруг заворочался, похлопал себя по карманам куртки. Вздохнул.

- Слушай, а сигареты у тебя есть?

Фельдмаршал Георгий покопался в бездонных карманах своего пальто и достал пачку "Кэмела". Правильно, амбициозные шпики и должны курить "Кэмел", причем без фильтра.

- Огонь есть? - насмешливо спросил он.

- Имеется.

Саша Маневич солидно щелкнул "Зиппо". Вытащил из мягкой пачки короткую сигарету, предложил Лизавете. Она отрицательно покачала головой:

- У меня период "некурения", ты ведь знаешь.

- Молодец! И вообще не стоит курить женщине! - опять ввернул похвалу Георгий.

Саша, сделав первую затяжку, даже закашлялся. Лизавета дотронулась до его плеча.

- Плюнь, всегда и везде найдется учитель жизни. Не обращай внимания. Нам есть о чем подумать.

- Например, как отсюда выбраться.

Немедленно последовал очередной дифирамб:

- О-о-о, вы делаете успехи. Совсем, я вижу, очухались!

- Сейчас посмотрим, что тут можно сделать. - Маневич перекатился на бок и попробовал встать.

- Не трудитесь, двери крепкие, а окна замурованы. Я тут осмотрелся, пока вы отдыхали без сознания. Время было.

- И много времени? - недобро глянула на Георгия Лизавета.

- Много. Так что я успел все проверить. Каждую щелочку. Лучше поговорим.

- Хорошо, давай о деле. - Лизавета по-кошачьи облизнулась. - Нас вот обработали, а тебя почему-то миновала чаша сия. Интересно почему?

- Так ставишь вопрос? Отлично... Если не вдаваться в подробности, все дело в том, что я профессионал, а вы салажата.

- Так что ж ты у салажат информацию высасываешь? Тля усатая! вспылил Саша Маневич. Оценив колоритное выражение, Лизавета усмехнулась и решила поддержать коллегу и друга:

- Значит, тебя не тронули, потому что ты профессионал? Я слышала, подобное соглашение о сохранении живой силы в свое время заключили КГБ и ЦРУ. Какую же из этих достойных организаций представляешь ты, а какую - те, кто на нас напал?