какое-то время громко и эмоционально смеялся, постукивая ладонью по столу, но вдруг резко посуровел и, снова резко подавшись вперед, уставился на Минаева пристальным, проницательным взглядом:
– Так это правда, Серега?? Она тебе никто??? Отвечай, Минаев, ох, только не ври мне… – гневно пригрозил он, как-то мгновенно вспылив.
Сережа сунул руки в карманы и, легко и надменно глядя на Берса, будто сейчас не решалась судьба его или его секретарши, а просто обсуждался какой-то маловажный производственный вопрос, бесстрашно и абсолютно невозмутимо держа взгляд и снова излучая какую-то внутреннюю уверенность и превосходство, проговорил:
– Это правда. Девчонка мне никто. Мы знакомы, но не близко. Наверное, она заступилась, потому что узнала меня.
– Да-а-а?.. – недоверчиво переспросил Миша, жадно впериваясь агрессивным взглядом ему в лицо. – Сережа, Сережа… – поцокал он языком и покачал головой, как мамочка, желающая пожурить сына за то, что он влез в лужу и извозил в ней всю одежду. – Ну тогда, раз она тебе совсем-совсем никто, я просто обязан наказать ее очень нелицеприятным образом за то, что она так некстати порушила мои планы… За каким хреном нам тратить на нее свое время? – он тут же обернулся и, к нескончаемому ужасу Жени, спокойно проговорил, обращаясь к охране за спинкой дивана:
– Позовите Болта и Зиру, пусть забирают девчонку и делают с ней все, что хотят, только напомните им не использовать больше ту свалку за городом… Тело ведь можно и в лесу закопать. Ну?? Чего стоим?!? Живей, живей!!!
Охранники в красном угодливо кивнули, а Женька замерла, перестав слышать стук собственного сердца… Тело провалилось в какую-то вакуумную яму, в которой вся ее душа металась в нескончаемом, безысходном ужасе… Она обречена?? Ее изнасилуют и убьют?? Что же будет с родителями и Полей! О, Боже мой, Боже мой, что же с ними будет??? Как они переживут это?? И как ей самой понять, осмыслить то, что скоро ее сердце перестанет биться навсегда, она никогда больше не вдохнет свежего, чистого воздуха, наполненного озоном после дождя, никогда не увидит своих родных, не услышит их голоса, не обнимет их, не скажет им, как сильно любит…
Женя попыталась вдохнуть, но не могла, попыталась облизать пересохшие губы, но ни одна мышца не слушалась ее, а мозг стучал и стучал, рыча ей в уши страшным голосом о том, что она скоро умрет, умрет, умрет…
Движение справа – и Сергей резко вышел вперед, схватив Женькину потную и холодную ладонь своей горячей, сильной рукой.
– Перестань, Миша. Не трогай ее. Она ни при чем. Хотел разобраться со мной, так разбирайся, вот я, здесь, никуда не делся, легкодоступная мишень! – раздраженно процедил он, сжимая руку Жени и, кажется, возвращая ей способность мыслить, чувствовать и двигаться, как бы вдыхая в нее надежду и силы на то, чтобы продолжать дышать здесь и сейчас. – Отпусти ее, Миша, слышишь? Это наше с тобой дело.
Берс с ухмылкой посмотрел на Сергея, махнув охранникам рукой, чтобы те оставались на местах, а сам покачал головой:
– Не-е-ет, Серега. Я задал ей простой вопрос: твоя ли она баба или просто моя случайная жертва, – и ты, и она подтвердили, что между вами ничего нет, а значит, я с легкостью избавлю нас всех от лишнего балласта… Прости, милая, ничего личного. – тут же подмигнул он Жене, которая гневно воззрилась на него, а Сергей, вдруг обернувшись, посмотрел ей прямо в глаза…
Пристально, внимательно, будто что-то пытаясь сообщить или как будто предупредить о чем-то… Но Женька не была готова воспринимать какие-то там выразительные предупреждения: она завороженно уставилась в эти яркие, сияющие мужским превосходством и жесткостью глаза, не имея ни капельки сил, чтобы отвести взгляд, перестать так таращиться на него…
– Не трогай ее, Берс. – снова повторил Сергей, раздраженно выдохнув, и Женька вдруг резко вспомнила, что терпеть не может этого важного придурка, который ей житья нормального своими презрениями и насмешками всякими не дает… – Она моя. – тихо проговорил он, с трудом произнося эти ложные, и очень неприятные для себя слова, и Женя жутко разозлилась, просто до безумной, сокрушительной ярости, чувствуя, что сейчас может уничтожить и этого проклятого Минаева с его «великой жертвой» во имя спасения ее отвратной для него шкуры, и этого козла Берса, который оказался настолько непредсказуемым, что простые законы волчьего мира в его стае не работали, и вообще весь этот дьявольский клуб, куда ее затащил Димка, будь он неладен, и который стал причиной того, что она лишний раз оказалась под этим пренебрежительным и брезгливым взглядом серых глаз, всем своим видом выражавших неподдельное отвращение.
– Твоя? – тихо, но с нажимом и какой-то затаенной угрозой переспросил Берсенев.
– Моя. – жестко ответил Сергей, чуть сильнее сжав руку Жени, видимо, таким образом желая заставить ее подыграть ему.
– Ну тогда целуй ее. – вдруг заявил Миша и расслабленно откинулся назад, видимо, устраиваясь поудобнее, чтобы наблюдать за сиим действом.
Женька и Сергей одновременно резко уставились на него, изумленно вытаращив глаза.
– Целуй, целуй. – подбодрил Сережу Берс, безмятежно улыбнувшись. – Она же твоя. Давай. Я жду.
Женька выдохнула, злясь еще больше. Целоваться с ним??? Да что за чертово издевательство?? Она не хотела даже рядом с ним находиться, она ненавидела его сейчас всем сердцем и готова была убить голыми руками на этом самом месте, а он…
Сергей обреченно и вызывающе посмотрел на нее… Затем, медленно – на ее губы… Брезгливость снова отразилась в ее лице, он слегка поморщился… Выдохнул, будто собираясь поцеловать жабу или паука…
Губы Жени дрожали от гнева и обиды, обиды, все ее нутро сопротивлялось и сгорало в сумасшедшем огненном танце злости и ненависти, она отвела глаза в пол, не желая смотреть на него и мечтая улететь куда-нибудь на Сатурн и умереть на одном из его колец, дыша часто-часто и пылая, пылая, как огненный факел, злая, усталая, удрученная…
И в это мгновение он поцеловал ее.
Женя замерла, сначала даже не отвечая ему, но… потом как-то само вышло, что она тоже в ответ поцеловала его.
Странным во всем этом было даже не то, что она целовалась с человеком, с которым имела самые отвратительные, взаимно-негативные, воинственные отношения из всех, с кем ее когда-либо сталкивала судьба, и даже не то, что они делали это на глазах у скептически взирающего на них главаря крупной преступной группировки, странной, но не перестающей курить, полноватой женщины и улыбчивого, словно змеиная шкура, которую недавно сбросили, паренька…
А то, что поцелуй не был противным, как она ожидала,