успеете озаботиться подобной необходимостью, когда счет идет на мгновения. Не всегда есть возможность открыть переход, когда на вас наступает умертвие или василиск. Поэтому отрабатывайте то, что я сейчас вам покажу, так, чтобы могли повторить это ночью с закрытыми глазами. Все поняли?
Удивленные, во всю взирающие на преподавателя ученики согласно закивали. Учитель подозвал к себе одного из них, потребовал, чтобы тот оголил верх и развел руки в стороны.
— Грудь забинтовывают последовательно вплоть до подмышек, затем при помощи одного укрепляющего хода переходят на левое плечо и по спине идут вниз под правую подмышку. — Каждое слово сопровождалось демонстрацией. — Потом на грудь снова накладывают круговой ход, далее переходят под левую подмышку, оттуда — на спину и сзади ведут бинт на левое плечо. Повязку заканчивают круговыми ходами в верхней части грудной клетки. Вот так…
В этот момент тот, чьими глазами я наблюдала наглядную демонстрацию оказания первой помощи, взял в руки потертый грязный учебник, цитирующий слова преподавателя: «…бинт ведут со спины через правую подмышечную впадину на грудь к верхушке левого надплечья, огибают ее, опускаются вниз по спине и делают виток вокруг грудной клетки. Далее бинт снова поднимается по спине на левое надплечье и, огибая его, переходит на грудную клетку. Фиксируют повязку круговыми ходами бинта вокруг грудной клетки. Конец бинта закрепляют булавкой».
— Не поняла! — Я вынырнула из видения, отпуская ладонь Шера. — То, что было в книге и то, что показал тот медбрат — одно и то же?
Шеррер пошел пятнами и сжал кулаки.
— Что? Я же говорила, что не врач, а на ОБЖ в школе не ходила, их вела препротивная старушенция с явно прогрессирующим маразмом… Что?! — Разве можно винить человека в том, что у него нет способностей к врачеванию? — Да и булавки у меня нет, и мотка марли тоже, только эти оборванные тряпки! — указала на кучку сиротливо разложенных полосок ткани, которым предстояло стать одной повязкой.
— А искра тебе на что, бестолочь?
— Шуш?! — откуда он здесь? Дармир опять послал его за мной присматривать?
— Какой я тебе Шуш?
— Который домовой… — Шер шумно выдохнул и прикрыл глаза.
— В смысле, ты говоришь его словами, — пояснила, опуская взгляд в пол. Мужик в плаще мучается, а я в балаган все это превращаю.
— У тебя сильно активирована стихийная сторона, используй ее. Представь, что все эти тряпки — живые. Представь, как они срастаются между собой концами, переплетаются. — Шерреру едва хватало сил на объяснения, голос дрожал, на лбу выступили бисеринки пота. — Понимаешь, как устроена грибница? Сплети волокна ткани мысленно, направляя внутреннюю энергию потоком на эти полоски. Давай, не хочешь же, чтобы я сдох прямо здесь и сейчас?
— При всем уважении, слабо верю в это. — Наступила неловкая пауза. — Значит, просто представить и надеяться, чтобы это снова были не яйца?
Шер цокнул, а я, улыбаясь, закрыла глаза и постаралась нарисовать в голове картину, как вся эта кучка оборванного тряпья становится подобием марли из посланного видения. Пальцы рук слегка покололо, а грудь нагрелась изнутри так, будто я выдула махом целый чайник очень горячего чая.
— Не так уж ты и безнадежна! — оценивающе процедил (явно не рассчитывал на успех) муж.
Действительно, несмотря на появившуюся ощутимую слабость, мне удалось преобразовать ворох оборванных от юбки полосок в неаккуратно свернутую марлю! Обрадовавшись первому успеху, приступила к воспроизведению того, что продемонстрировал мужчина из видения Шера. Интересно, он когда-то был его преподавателем? Скорее всего, иначе откуда бы взялись эти воспоминания. А группа ребят — нынешние боевые маги, Высшие Одаренные, такие же как и Руасса?
— Конец можешь закрепить, туго связав с хлястиком с самого начала, который придерживала перед вторым витком, — посоветовал муж, тяжело выдыхая и при этом хватаясь за грудь. — Не думал, что будет так больно.
— Ты действительно мог умереть? — спросила, когда закончила делать первую в своей жизни перевязку.
— Нет. Впал бы на сутки в горячку от отравления, из-за чего активировалась бы защита моего родового замка и к нам перенеслись мои слуги. В порыве защитить меня, они бы не очень хорошо обошлись с тобой. Согласись, стать вдовцом меньше чем через час после даже фиктивной женитьбы сомнительное удовольствие.
— Ну спасибо за правду.
«Подумать только, меня оказывается защищали! А еще ломали комедию. И чего он этим добивался?»
— Проверял, на что ты годишься. — Все то время, пока я мучилась с бинтом, Шер дремал, и поэтому сейчас говорил сквозь полуопущенные веки. — У тебя все на лице написано. А по тому, как ты фыркаешь, сама того не замечая, не сложно вычислить и настроение.
— Прошу простить мне мою предсказуемость, лорд Даргомас! — язвительно выплюнула, сложив на груди руки и уставившись в окно. Никакой благодарности! Хотя на что можно рассчитывать, когда напротив сидит мужик в плаще, не постеснявшийся подтереть мне память?
Мы выехали за город и уже около полутора часов путешествовали по пыльной дороге, вдоль которой росли дикие кустарники и изредка небольшие деревца, сквозь листву которых пробивалось солнце. Время клонилось к вечеру, приближался закат. Становилось скучно обозревать чередующие друг друга бескрайние поля и небольшие деревеньки вдалеке, работающих на этих самых полях крестьян и пускающих в небо воздушных змеев детвору.
— Мы остановимся где-нибудь на ночь? — тихонько спросила, потормошив вновь задремавшего Шера. Тот поморщился, слегка отодвинулся в угол кареты и пробормотал:
— Это дормез. Спать можно вытянувшись. Я не могу открыть переход, все силы уходят на восстановление. Утром будем в небольшом городке, где можно дать лошадям отдохнуть и снять комнату в гостинице. Там помоемся и приведем себя в порядок. Там же нас будут ждать, и путешествие продлится с бóльшим комфортом, нежели сейчас. А теперь накрой меня чем-нибудь, становится прохладно.
Просто обалдела от подобной бестактности, невнимания к собственной персоне и безысходности положения. Со злости швырнула в него фату, а сама отвернулась к стенке, скинув туфли и забравшись с ногами на сидение. Нет, оно правда было удобным: широкое, длинное, обитое бархатом. Да и прохладно в кабине не было, это лишь слабость Шера сделала свое дело.
— А поесть? — опомнилась, но поздно: муж, кажется, уже глубоко спал. Вряд ли притворялся.
Смирившись с невыгодным и нежеланным положением, размяла затекшие от долгого пребывания в одном положении икры и ступни, поудобнее извернулась так, чтобы турнюр не мешал лежать, подложила под голову локоть и постаралась заснуть. Через несколько минут уже сопела в стенку и сквозь сон почувствовала, как меня чем-то накрыли.
Ранним утром узнала, что это была моя же фата. Кому сказать, что использовать