Читать интересную книгу Кот в малиновом тумане - Кэрол Дуглас

— Я не знаю!

— И вы работаете здесь постоянно? Ужас.

Темпл прошествовала мимо смущенного парня, пока тот не успел оправиться от своего промаха.

— Не волнуйтесь. Моя работа заключается в том, чтобы выискивать выгодные, с точки зрения рынка, детали в этом отеле. А привидения сейчас как раз очень популярны. Может быть, я сумею заключить сделку с этим вашим призраком.

И она ушла, вертя ключ на мизинце.

Темпл надеялась, что Янси немного придержит свою исполнительность и аккуратность и даст ей время основательно порыться в темном прошлом «Хрустального феникса».

Глава 30

Ах, что это был за номер!

Нет, Темпл вовсе не верила ни в каких призраков и привидений. Но все же, вставляя тяжелый медный ключ в замочную скважину номера 713, она была рада теплому, ободряющему прикосновению кошачьего хвоста к ее лодыжкам.

Полуночник Луи спрыгнул со стола вслед за ней так стремительно, что свалил на пол половину архитектурных планов.

Она была рада увидеть такое проявление лояльности после того, как он в последнее время столько раз бросал ее и «Серкл Ритц» на произвол судьбы. Конечно, она и сама теперь постоянно пропадала в «Хрустальном фениксе», так что, возможно, кот просто искал возможности подкормиться.

Когда она вошла в лифт и придерживала кнопку, пока Луи тщательно обнюхал порог, заглянул в темную щель шахты и только после этого проследовал внутрь, несколько пассажиров явно проявили неудовольствие задержкой и даже, кажется, начали нервничать из-за присутствия кота. Но Темпл не обратила на это внимания: все ее мысли были заняты новым беспокойством. Чем, интересно Луи питался все последнее время, лишенный возможности поглощать «Кошачье счастье»? Для котов вредно отсутствие регулярного доступа к обогащенному витаминами и сбалансированному диетическому корму.

Когда лифт остановился на седьмом этаже, Луи покинул его с гораздо большей скоростью, чем вошел. Фактически, он возглавил путь по коридору, пока Темпл оглядывалась и сверялась с табличками на дверях, следуя стрелкам указателей.

Луи явно знал, куда идти.

Темпл это не понравилось.

У кошек, как известно, имеется что-то вроде шестого чувства. Они способны общаться с потусторонним миром. Интересно, почему это Луи внезапно проявил такую трогательную привязанность к хозяйке именно сейчас, когда она направляется в номер, по общему мнению, занятый призраком бывшего владельца отеля?

У дверей номера 713 она остановилась, сунула ключ в замочную скважину и посмотрела под ноги. Луи взирал на нее снизу вверх, его зрачки в полумраке коридора сделались огромными, изумрудная зелень лишь слегка виднелась по краям. Понять выражение кошачьей морды было невозможно.

— Да это просто смешно, — сказала она то ли себе, то ли коту. Или, может быть, так называемому призраку.

Потом повернула ключ и нажала на дверную ручку.

Дверь отворилась с жутковатым скрипом.

О, я тебя умоляю!..

Темпл шагнула во мрак, чувствуя, как ее шпильки утопают в толстом ковре еще глубже, чем на ковровом покрытии коридора.

Номер был темен, окна наглухо зашторены. Застарелый запах «полироля» для мебели наполнял темноту.

Рука Темпл, шарившая по стене в поисках выключателя на том месте, где ему, по логике, полагалось быть, встретила только слегка выпуклый рисунок обоев.

И Луи больше не терся вокруг ее щиколоток.

Где-то в комнате тикали часы, громко и основательно, как не тикают сегодняшние легкомысленные поделки на батарейках. Должно же в этом номере хоть что-то быть подключенным к электросети? Может быть, настольная лампа работает?

Темпл осторожно двинулась вперед, передвигая ноги по ковру так, чтобы случайно не наткнуться на какой-нибудь невидимый барьер. Ее глаза уже привыкли к темноте настолько, чтобы различать тоненькие призрачные полоски света на правой стене.

Во мраке начали вырисовываться очертания предметов. Посреди комнаты стоит диван… Или гроб. Узкий высокий шкаф возле одной стены… Или мумия в своем футляре. Свисающая с кресла накидка попала ей под ноги… Или пальцы скелета пытаются ухватить ее за лодыжку.

Она разглядела у дивана какой-то силуэт примерно на уровне своего плеча. Абажур лампы… Или китайский крестьянин в треугольной шляпе.

Да ладно, что страшного в китайском крестьянине?

Темпл осторожно потрогала силуэт и почувствовала под пальцами присборенную тафту абажура… Или высохшую пергаментную кожу мертвеца, сидящего в кресле!

Она пошарила под абажуром и нащупала прохладное основание лампы в форме вазы… или урну с еще неостывшим прахом… Тьфу!

Темпл пыталась нащупать выключатель, такую пластиковую штучку, которую нужно нажать, но вместо этого почувствовала под пальцами резной металлический ключик. Повернула его, и свет загорелся. Тусклый, темно-алый свет, который растекся по пальцам, точно кровь. В этом свете ее собственные ногти выглядели черными и жуткими.

Неожиданный треск, как будто кто-то встряхнул трещотку — или раскатились высохшие кости? — заставил ее подскочить, чуть не сбив абажур. Звук шел со стороны окна, и оттуда вдруг пробилась яркая полоска дневного света.

Ориентируясь по ней, Темпл подошла к окну и обнаружила Луи, сидящего на маленьком резном столике из светлого дерева и играющего с жалюзи, просунув массивную лапу навстречу солнечному свету.

Окно не было закрыто ставнями, как она думала. Это были именно жалюзи — старинные, с широкими деревянными планками, рядом с которыми их современные узенькие пластиковые или металлические подобия выглядели просто жалко.

Но жалюзи — это чепуха! Темпл пошарила сбоку от окна, нашла шнур и потянула. Деревянные планки приняли горизонтальное положение, и солнечные лучи снаружи проникли в комнату. При достаточном освещении она уже спокойно прошагала ко второму окну и проделала то же самое, затем машинально отряхнула ладони. Пыли не было. А ведь она должна была быть.

Темпл осмотрела комнату, в которой Джерси Джо Джексон заключил свою последнюю сделку. Говорят, ко времени своей смерти он вел жалкую жизнь без единого пенни, постаревший, всеми покинутый, превратившийся в тень самого себя.

Она прошлась по ковру, разглядывая вещи, которые окружали при жизни покойного Джерси Джо. Покачала головой у абажура — он представлял собой имитацию женского корсета, отделанного алым кружевом. Сюрреализм в поздних сороковых, похоже, проявлялся в прикладных искусствах.

Яблочно-зеленые шелковые шторы ниспадали широкими ровными складками по сторонам окна. Шелк все еще не выцвел, и блестящие складки напоминали античную колоннаду. Верхняя филенка была обтянута таким же шелком и загибалась на концах, точно ионическая капитель или модная прическа сороковых годов. По ассоциации с высотой и классической строгостью Темпл не могла не вспомнить лейтенанта Молину.

Полуночник Луи, так успешно привлекший внимание хозяйки к жалюзи, покинул столик и разлегся на диване, обтянутом шелком цвета шартрез. Теперь, при свете дня, зрачки его изумрудных глаз сузились до тоненьких щелочек.

Темпл продолжала разглядывать комнату, все больше понимая, почему номер 713 назывался «Обителью Призрака».

Мебель сороковых годов была странной смесью современных светлых оттенков дерева с традиционными формами восемнадцатого века. Резные гнутые ножки диванов, кресел и столиков казались позолоченными в свете послеполуденного солнца, но на самом деле они были выкрашены в серебристо-белый цвет. Вот шкаф между окнами был из натурально светлого дерева, не крашеного, а покрытого лаком.

Ковер, напротив, был темным, видимо, чтобы светлые ножки мебели лучше смотрелись на нем. Темпл оглядела узор — море темно-зеленых листьев и сиренево-алых экзотических цветов. Можно было подумать, что прохаживаешься по лилиям Моне.

Светлый письменный стол стиля «Шератон» был придвинут к стене напротив двери. Темпл подошла к нему, топча лилии, и включила «банкирскую» лампу под продолговатым зеленым стеклянным абажуром, нависающую над обитой зеленой кожей столешницей с золочеными шляпками гвоздиков.

Ее не удивило, что все лампы включаются — номер был нетронут, но не заброшен.

Дыхание тридцати или более прошедших лет наполняло неглубокий средний ящик стола. Старые банковские книжки, стянутые иссохшими резинками. Марки, такие старые, что цена, указанная на них, была всего один цент. Неиспользованные конверты и писчая бумага, пожелтевшие, точно осенние листья. На некоторых было отпечатано название отеля: «Дерево Джошуа». Под ним буквами помельче значилось: «Самый большой маленький отель Лас-Вегаса».

Темпл удивило обилие огрызков карандашей — коллекция, собранная во времена, когда еще не было шариковых ручек и фломастеров. Блестящие трубочки чернильных авторучек «Истербрук», популярных в пятидесятые, раскатились под пальцами, когда она сунула руку поглубже в ящик.