– О высокородные, я прекрасно сознаю, что ваш флот – один из самых грозных на всех морях; у вас самые могучие корабли, ваши военачальники самые искусные, а мореходы – самые доблестные. – Им понравилась моя похвала (впрочем, преувеличенная). У верховного повелителя Крита флот был гораздо больше и сильнее. Объем его морской торговли во много раз превышал торговый оборот шумеров. Я продолжал высказывать свое предложение. – Я хотел бы купить у вас шесть кораблей, чтобы использовать их в борьбе с гиксосским узурпатором и самозванцем Коррабом.
Командовал шумерским флотом Алорус. Это был рослый худой мужчина с полосками седины в тщательно расчесанной бороде, с очень темными кругами под глазами и кривыми порчеными зубами. На мою просьбу он ответил, приподняв брови и усмехнувшись, не насмешливо, но скорее удивленно.
– Благородный Таита, я знаю, что царь Нимрод приветствует твои воинственные намерения относительно нашего общего врага. Но я также знаю, что говорю от царского имени, когда напоминаю тебе, что один военный корабль стоит очень дорого, а уж такой большой флот…
Он замолчал и выразительно покачал головой.
– Достойное не бывает дешевым, – согласился я с ним. – Фараон понимает это не хуже твоего царя Нимрода. Положение у Египта незавидное. Во власти гиксосов северное течение Нила от Акенатена до самого Среднего моря. У нас нет военных мореходных кораблей, чтобы противостоять гиксосскому узурпатору Коррабу, только речные галеры, да и те заперты в Ниле. Но если мы сможем нанести неожиданный удар по его флоту в открытом море, какой хаос это вызовет!
Я достал из складок одежды папирусный свиток и положил на стол. Алорус бегло взглянул на него, но когда понял, что в свитке перечислены названия и свойства шести главных шумерских боевых галер, схватил свиток и принялся изучать его. Потом поднял голову от папируса и посмотрел на меня.
– Где ты взял эти сведения? – резко спросил он. – Они тайные.
Настала моя очередь пожать плечами и покачать головой, как будто я не понял вопроса. Конечно, этот список приготовили для нас шпионы Фат Тура.
– Вы согласились бы продать нам эти корабли? – негромко и рассудительно спросил я. – Если согласны, какую цену царь Нимрод нашел бы подходящей?
– Прошу снисхождения. – Алорус встал и поклонился мне. – Прежде чем ответить на твой вопрос, я, разумеется, должен посоветоваться с царем.
Он торопливо вышел из зала совета, и по водяным часам у стены прошло не менее часа, прежде чем он вернулся.
– Царь Нимрод пожелал передать тебе: постройка и спуск на воду этих кораблей обошлись не менее чем в сто пятьдесят серебряных денебов каждый. Если он согласится продать их тебе, что весьма маловероятно, о меньшей цене он не станет и слушать, – провозгласил Алорус.
Пока Фат Тур переводил, я сделал быстрый перерасчет. В серебряном лаке десять тысяч денебов. У меня в седлах было спрятано довольно металла, чтобы купить сорок военных кораблей, но я в ответ предложил Алорусу по семьдесят пять денебов за судно. Алорус снова вышел, чтобы поговорить с царем, а когда с ним вернулся Нимрод, я понял, что он согласен на мою цену.
Остаток утра и весь день мы с царем торговались, словно арабы, продающие лошадей. Наконец сошлись на пятистах денебах за все шесть кораблей, которые будут доставлены в шумерский порт Сидон на восточном берегу Среднего моря к концу месяца фаменота.
Радуясь тому, что он считал выгодной сделкой, царь Нимрод пригласил меня и царевен вечером отужинать, чтобы отпраздновать наше соглашение.
Когда мы выходили из зала совета, Фат Тур пошел рядом со мной и произнес так тихо, чтобы слышал только я:
– Я обещал отвести тебя в храм Иштар. Храм никогда не закрывается, поэтому можно отправиться в любое время, как только захочешь. До царского утра еще несколько часов.
Я был так же доволен покупкой боевых кораблей у Нимрода, как он – их продажей, потому что готовился заплатить вдвое больше. Посему я был в приподнятом настроении и сразу ответил на предложение Фат Тура:
– Если это так поучительно и интересно, как ты говоришь, идем в храм немедленно.
Мы вышли из дворца и зашагали по берегу реки к храму Иштар. Фат Тур напомнил мне историю храма.
– Как я уже говорил тебе, у царя Мардука было сто жен и наложниц, но он питал страсть к богине Иштар. Вначале он построил храм, чтобы заслужить ее благосклонность, а когда этого оказалось недостаточно, начал возводить большую башню на том берегу. – Мы оба повернулись и посмотрели на вершину незаконченной башни, видневшуюся над великолепными Висячими садами. – Я уже говорил, что царь Мардук умер, не утолив свою страсть к богине. Страсть Мардука была сосредоточена на одном предмете, а вот внимание его сына Нимрода рассеивается гораздо шире. Он говорит, что до своей смерти желает плотски познать всех женщин Шумера, молодых и старых, замужних и девственниц.
– Не слишком разумное желание для царя, – сохраняя серьезность, ответил я. – То же и с его охотничьими трофеями: кажется, царь Нимрод больше озабочен обилием добычи, а не ее качеством. Завидущие глаза, да?
– Хорошо известно, что царь Нимрод ненасытен. – Фат Тур покачал головой. – До сих пор он был непоколебим в своем стремлении.
– Но я не понимаю, какое отношение это имеет к храму его отца, – не унимался я.
– Через полгода после восшествия на трон царь Нимрод издал указ: все женщины на рассвете должны являться в храм, но до полудня только один мужчина имеет право туда входить и делать выбор. Несомненно, ты догадался, кто этот мужчина. – Он заговорщицки улыбнулся. – После полудня любой в Шумере может войти и выбрать одну из оставшихся женщин.
К тому времени как мы дошли до храма, полдень уже давно минул. У главных ворот храма стояла очередь мужчин, полсотни человек, а то и больше. Среди них были свободные от службы воины или мореходы; белые шапочки некоторых удостоверяли, что это стряпчие, а выпачканная кровью одежда говорила – вот врачи. Прочие составляли пеструю толпу стариков и молодых, представителей всех слоев общества, от благородных до простых рабочих.
– Жрецов и жриц богини можно узнать по зеленым одеяниям, – объяснил Фат Тур. – Вот один из них. – Он показал на мужчину, который вышел из ворот и торопливо направился к ним. – Его зовут Ониос. Я договорился, что он станет нашим проводником в храме и откроет тебе его тайны.
Ониос почтительно поздоровался и провел нас через калитку в стене возле главных ворот. При нашем приближении калитка открылась изнутри, и мы прошли в главный храмовый зал.
Он был так огромен, что сводчатый потолок терялся вверху в тенях и полумгле. Единственный луч солнца, проникавший с высоты, освещал золотую статую богини в центре зала.