– Он богатырь.
– Он не человек. Ведьмак, как есть ведьмак. С нечистым небось попутался, вот тебе крест…
Сигизмунд не стал спорить, другу надо было выговориться.
– А ты помнишь, как мы начинали? Вспомни наш первый бой… Мы действовали так же, решительно и смело, сын хотел быть похожим на меня. И я им горжусь, слышишь? Горжусь.
– Твой сын сражался хорошо. – Сигизмуд даже не обманывал: юный Радовит, судя по рассказам выживших командиров, на самом деле очень хорошо провел бой, он был близок к победе, но победу у него украл неожиданный удар конного отряда Ильи Муромца, старого их врага. Но даже в таком раскладе большая часть отряда уцелела и уже присоединилась к остальному войску, а враг получил чувствительный удар. Даже жаль, что такой многообещающий шляхтич сложил свою голову. С другой стороны, Сигизмунд в глубине души даже был немного рад смерти Радовита. Сам король был болен и после смерти хотел передать корону своему внуку. А у Бронислава могли возникнуть нездоровые замыслы передать трон своему сыну. Нет, на измену старый друг не пойдет, они столько вместе прошли, что уж в этом Сигизмунд не сомневался. Но вот после его смерти моральных обязательств перед сыном Василисы у воеводы не будет никаких. Этих мыслей король вслух не высказывал, внешне являя собой полное сочувствие.
– Обещай мне одно, – Бронислав вдруг стал серьезным, – обещай мне, дай слово короля… Что бы ни случилось, но Муромца мы не пощадим.
– Обещаю!
Сигизмунд обещал уже галицкой княгине голову киевского воеводы и великой княгини, так что пообещать еще и голову мятежного богатыря было нетрудно. Вот только получить эти головы – не так-то просто. К Аленушке в Киев подошло серьезное войско срединных княжеств. Объединившись с дружиной и остатками галицких полков, верных Лютополку, воинство Тридевятого царства будет больше, чем его войско. Хотя шансы у него есть, по кавалерии он значительно превосходит русичей. Так уж получилось, что обычно конницу предоставляло Киеву Черниговское княжество, на данный момент то ли мятежное, то ли захваченное – не поймешь. Ничего, взяв до зимы Смоленск, ему будет на что опереться, когда зима закончится. Из Белого королевства должно подойти подкрепление, так что вполне можно будет продолжить аккуратно наступать, выискивая слабые места. Все и так шло куда лучше, чем он предполагал. Когда они с Брониславом планировали осеннюю кампанию, предполагалось, что целый год воинство белого орла просидит в осадах, взламывая цепочку приграничных крепостей. Конечно, опасно оставлять за спиной мощные оборонительные укрепления, верные галицкой княгине, но Сигизмунд рискнул и пока не прогадал. За это время княжество будет зачищено от сторонников Тридевятого царства и киевского трона. А уж Марфа никак не сможет поладить с убийцами своего сына, разве что она такая лицедейка, каких свет не видывал. Главное – взять этот треклятый Смоленск. Город на предложение сдаться ответил отказом вполне ожидаемо. Стены крепости были весьма надежными, такую твердыню с ходу не возьмешь. Королевское войско обложило город со всех сторон, а по дорогам медленно, но неуклонно приближались его осадные машины, коих заготовлено в достаточном количестве. И когда они прибудут, тогда защитники города запоют по-другому…
Вдруг по всему лагерю завыли рога, возвещая о приближении неприятеля. Немыслимо… кто это может быть? Войско Тридевятого царства – под Киевом, это доподлинно известно. Неужели варяги сделали вылазку?.. Безумие, учитывая разницу в силах.
Что за ерунда? Князь Глеб даже опешил от неожиданности. Городские предместья были полностью сожжены, кое-где еще даже вились небольшие дымки. А вокруг стен располагалось чужое воинство. Картина, которую застали новгородцы, была совсем далека от ожидаемой. Смоленск уже был в осаде. Даже беглый взгляд давал ясно понять, что войско, осадившее крепость, было весьма многочисленным, уж никак не меньше двадцати тысяч человек, более чем вдвое превосходившее воинство республики.
– Похоже, нас опередили, – усмехнулся Черномор.
– Разорви меня лесной кабан, – выругался князь, – это же мой старый знакомец, Сигизмунд! Вон же стяг красный с белым орлом реет над шатром. Откуда он здесь?
– И что будем делать?
– Бежать, то есть разумно отступать. Они нас еще не заметили, пусть так и будет.
В этот момент в лагере шляхтичей затрубили рога, войска заметались, строясь в боевые порядки.
– Вот это нехорошо, – Глеб задумался, – нет, это решительно плохо. С панами нам сражаться вовсе незачем.
Воинство Сигизмунда между тем достаточно быстро выстраивалось в боевые порядки, обращаясь стеной из щитов и копий к новому противнику, а вот новгородцы откровенно растерялись: командиры не знали, что им делать, к такому они не были готовы.
– Если мы сейчас побежим, – пояснил воевода, – вражеская конница погонится за нами и перебьет очень многих, поэтому сейчас мы медленно отступаем, сохраняя порядок и строй. Передайте приказ по полкам.
Конные порученцы тут же помчались к командирам полков передавать приказ воеводы, а воинство королевства решительно двинулось вперед: похоже, их предводитель заметил, что подошедшие войска сильно уступают в числе осаждающим.
– Что делать будем? – Черномор вопросительно взглянул на воеводу.
– Нас сейчас начнут бить, – пояснил Глеб, – а мы будем давать сдачи. Если сможем. Так что пока отступаем.
– Может быть, послать переговорщиков и договориться?
– Не получится, – князь довольно усмехнулся, – однажды Сигизмунда уже так надурили. Послали переговорщиков, и пока те тянули время, войска отступили. Второй раз он не купится. И угадай, кто осуществил этот блестящий маневр?
– Ты.
– Так нечестно, – надулся воевода, – ты должен был помучиться, угадывая. Мы тогда были молодыми, Сигизмунд был стройным, а я – высоким, почти как ты.
Огромный богатырь только усмехнулся в усы, он-то всегда был готов к схватке.
Садко растерялся не меньше других: увидеть стяг с белым орлом под Смоленском он не ожидал никак.
– Я ведь говорил – надо выдвинуть передовые дозоры, это Глеб настоял на строжайшей секретности.
Воинство под стягами с белыми орлами приближалось; кто бы ни был у врага воеводой, но действовал он решительно и смело, а выучка у ратников была отменная. На самом деле, купец был рад подобному исходу, Белое королевство он считал врагом настоящим, в отличие от Тридевятого царства. Вече хотело войны? Оно ее получит.
– Стена щитов, – рявкнул Садко, – всем быть готовыми!
Рядом соскочил с коня запыхавшийся посыльный.
– Воевода приказывает отступать, сохраняя строй и порядок.
– Приказывает он, – взорвался Садко, – у нас овраг за спиной, куда нам отступать – в канаву эту, что ли?! Нет, ребятушки, если мы сейчас пятиться начнем, нас всех как зайцев перебьют. Нам теперь – только вперед! Вперед, ребятушки, за Новгород! За республику! Ура!
Садко выхватил меч и ринулся вперед. Он отлично понял, что Глеб хочет избежать схватки, вот только цели у них были разными. Князь стремился упрочить свою власть, ему схватка с Белым королевством совершенно не нужна. А Садко терпеть захватчиков на родной земле не собирался и позволить воеводе сбежать, без боя отступив, он тоже не хотел. Сейчас с ними богатыри морского царя, самое время показать, чего действительно стоят новгородцы.
Полк формировал в основном сам купец, большинство в нем составляли люди из его команд, поэтому никто особо не сомневался, и воины устремились вслед за своим командиром.
– Ах ты, змеюка подколодная! – бушевал Глеб, увидев, как его левый фланг вместо того, чтобы отступать, ринулся вперед, да еще и с боевым кличем на устах. Правый же фланг выполнил приказ в точности, а вот два полка в центре замерли, не понимая, за кем им следовать.
– Похоже, Садко имеет свои мысли насчет сегодняшнего боя, – все так же усмехаясь себе в усы, проронил Черномор – гигант оставался совершенно спокоен.
– Я ему еще устрою, – князь потряс маленьким кулачком куда-то вдаль, – попадется он мне! Это он специально назло мне устроил, он с самого начала был против войны с Тридевятым царством!
– Зато война с Белым королевством его не сильно смущает.
– Мой дубоподобный друг, ты выбирай моменты, когда можно шутить, а когда не стоит! Мы не выстоим против королевского войска.
– Никогда не узнаешь, не попробовав, – расплылся в улыбке богатырь.
Передовые шеренги воинов меж тем схлестнулись на поле с диким лязгом, воинственные крики сменились звоном мечей. Так началась самая неожиданная битва в истории этих мест: схватка, в которой противники даже не являлись врагами; бой, который был не нужен ни одной из сторон; однако эту битву никто не мог позволить себе проиграть.