проект — это и рабочие места, и налоги, и хорошая реклама всему району. Туристы поедут.
— А еще он принесет большую прибыль, — ядовито заметила Эспинг.
Мортенсон снова взглянул на нее, и Винстон заподозрил, что отношения дяди и племянницы не так уж безоблачны.
— Туве, ты не хуже моего знаешь: от будущего не увернешься. Нас ждут развитие, рост…
— По этой причине Джесси купила землю у Софи, а вы помогли потянуть за нужные ниточки, чтобы сделка прошла как по маслу, — подытожил Винстон.
Мортенсон вскинул руки.
— Да, что-то в этом роде. Друзьям надо помогать. Софи хотела приобрести дом, чтобы внуки почаще приезжали в Швецию. Семья — это очень важно. Правда, Туве?
Эспинг демонстративно отвернулась.
— Я пытался уговорить Туве заняться семейным бизнесом, — пояснил Мортенсон. — Она бы далеко пошла, очень далеко. Но вот желает всю жизнь играть в «полицейские и воры» — и всё тут.
— Вы делаете вид, что просто дали Софи и Джесси пару хороших советов, но на самом деле вы с самого начала имели долю в строительном предприятии, — сказал Винстон, прежде чем Эспинг успела открыть рот. Удар был нанесен наугад, но попал в цель. Глаза у Мортенсона сузились.
— А, вы и это раскопали? Что ж, верно. Я участвовал в этом проекте как silent partner[38].
— И какова была ваша доля?
— Тридцать процентов. Вначале.
— А потом, когда деньги закончились и проекту грозило банкротство, вы влили в него некоторую сумму и ваша доля увеличилась?
Мортенсон кивнул.
— Сейчас я владею примерно шестьюдесятью процентами проекта, плюс доля покойной Джесси. Мы с адвокатом обсуждаем возможность выкупа этой доли. Наследовать ее некому, и я рассчитываю вскорости завершить сделку.
— И тогда вы станете единоличным владельцем Йислёвсстранда.
— Кто-то же должен встать у штурвала вместо Джесси.
— То есть ее смерть была вам выгодна?
Мортенсон покачал головой.
— Понимаю, к чему вы клоните, Петер. Но трагическая кончина Джесси — это для меня большие хлопоты. Очень большие. Рано или поздно выяснится, что за проектом стою я. Все узнают: друзья, знакомые, родственники.
Мортенсон кивнул на Эспинг.
— Некоторые, как вы уже заметили, придут в ярость. Кто-то станет тревожиться, кто-то — нервничать. Для бизнеса и то и другое плохо. Так что в итоге вся эта история будет стоить мне примерно столько же, сколько я заработаю. И я попросту предпочел помалкивать.
— И чтобы смерть Джесси списали на несчастный случай, — глухо произнесла Эспинг. — Потому что убийство для бизнеса еще хуже. Отпугнет покупателей, цены упадут.
— Вот видите, Петер, — заметил Мортенсон, — Туве — прирожденный делец. Тратить такой талант на полицейскую службу…
Выйдя из яблоневого сада, они вернулись к машине.
— Почему вы не сказали, что яблочный король — ваш дядя? — спросил Винстон.
— С материнской стороны, — уточнила Эспинг. — У дяди Класа дела примерно везде. Вы, наверное, сами заметили, что мне все время говорят: передай привет дяде. А я хочу быть Туве Эспинг, а не племянницей Класа Мортенсона. К тому же предполагается, что полицейские — люди беспристрастные. А когда твой дядя имеет отношение ко всему подряд, действовать довольно сложно.
— Но почему вы мне ничего не сказали? Когда мы ехали сюда?
Винстону казалось, что Эспинг его одурачила, обманула его доверие.
— Вообще я пыталась сказать, но вы были заняты разговором с дочерью.
Эспинг пнула какой-то камешек так, что он ударился о стенку улья.
— В общем, я и мой дядя не одно и то же, — сказала она, садясь в машину. — Я стараюсь не иметь дела с его знакомыми. А у Класа знакомые везде, он бизнесмен до мозга костей. Но он не убийца.
Винстон уже хотел было напомнить, что никто не считает своих родственников убийцами, но молча завел машину и поехал к воротам. Пока ворота медленно открывались, его вдруг посетила одна мысль, и он дал задний ход.
— Вы чего? — спросила Эспинг.
Прежде чем Винстон успел ответить, в окошко уже постучал Клас Мортенсон.
— Что-то забыли?
— Да, спросить кое о чем, — сказал Винстон. — Я так понимаю, в Йислёвсстранде теперь новый руководитель проекта?
— Совершенно верно! Надо вернуть корабль на прежний курс.
— И этот руководитель — Элин Сиденвалль, да?
Мортенсон насупился.
— Это Элин вам рассказала? Я же просил ее не распространяться.
— Не совсем. Но она очень уж хотела остаться здесь, а я сделал выводы из очевидного…
— А-а, я сам, значит, проболтался. Отлично сработали, Петер! — Мортенсон изобразил восхищение. — Да, все верно. Элин согласилась принять на себя управление проектом. Она знает его как свои пять пальцев, к тому же у нее имеется соответствующее образование. Обновленная версия Джесси, можно сказать. А теперь, раз уж мы так щедро обмениваемся информацией, у меня тоже есть вопрос.
Мортенсон понизил голос:
— Когда, по-вашему, вы его возьмете?
— Его? — переспросил Винстон.
— Ну да. Убийцу. Николовиуса.
Эспинг и Винстон вопросительно переглянулись.
— А-а, — улыбка Мортенсона стала еще шире, — вы еще не читали сегодняшнюю газету. Настоятельно рекомендую. Интригующая история о вашем главном подозреваемом. Наверное, мне уже стоит запирать двери по вечерам.
Мортенсон скупым движением вытащил изо рта пакетик снюса и бросил его в траву.
— Желаю удачи в поимке убийцы. Чем скорее вы возьмете Николовиуса, тем проще будет продать дома. Так что тут наши интересы, можно сказать, совпадают.
Клас Мортенсон подмигнул, легонько похлопал по крыше машины, повернулся и зашагал назад, к яблоням.
Глава 42
Едва они выехали из ворот и вывернули на шоссе, Эспинг нашла в телефоне сайт «Симбрисхамнсбладет» и стала читать вслух:
— «Автора посланий разыскивают в связи с убийством знаменитого риелтора. Полицию интересует человек, скрывающийся за псевдонимом Николовиус, послания которого публиковала наша газета».
Винстон от злости чуть не прикусил язык. Он вцепился в руль, а Эспинг продолжала читать дальше:
— «Человек, подписывавшийся именем Николовиус, резко критиковал проект Йислёвсстранд. Некоторые фразы его неопубликованного послания можно расценивать как угрозу в адрес Джесси Андерсон и других людей, связанных с проектом. Однако полиция продолжает скрывать подробности».
Эспинг опустила телефон.
— Теперь Николовиус в курсе, что мы его разыскиваем. Просто отлично… А я вас предупреждала!
Винстон уставился на дорогу. Резко заболело где-то в глазнице.
— Вы, может, решили, что раз Юнна Остерман пишет в местной газетке, то она неважная журналистка? Что вы можете сливать ей информацию, когда вам заблагорассудится, и она будет не в состоянии выдоить из вас то, что нужно ей?
Винстон продолжал сжимать руль, глядя прямо перед собой. Эспинг была права, но ему совсем не хотелось признавать это. Он недооценивал Юнну Остерман.
— Эл-Йо просто взбесится. Честно говоря, меня удивляет, что он еще не позвонил. Но позвонит