— Второй раз за два месяца. Это уж слишком. Я еще могу простить роителя, он был безмозглой тварью и крушил все бездумно, но эти варвары…
— Мне казалось, у тебя есть сила. Он говорил… кто-то говорил мне, что она у тебя есть, — проговорила Рулетка негромко.
— Есть.
— Так почему же ты не пустил ее в ход?
— Я начал, потом услышал, как ты закричала, и понял, что их не четверо, а больше. Я могу контролировать трех человек, — прошептал он, — но не очень надежно, и если бы мне пришлось еще и драться… — Он в упор взглянул на нее своими фиалковыми глазами. — Я боялся, что ты можешь пострадать, если моя сила окажется не столь велика или реакция хуже, чем моя гордость позволяет мне признать. А эта оса оказалась чертовски проворной, — Тахион сокрушенно хмыкнул.
— И что же нам делать?
— Ждать удобного случая. Если бы только у тебя не было щитов, — добавил он досадливо. — Тогда я мог бы поддерживать с тобой контакт телепатически.
— Тише!
— Желтый тебе не слишком к лицу, дорогая, — сказал он, мгновенно отреагировав на ее предупреждение.
Один из налетчиков, проходя мимо, бросил на них подозрительный взгляд, и Рулетка вздорно отозвалась, так, чтобы он услышал:
— Уж кто бы говорил! Это ведь ты выбрал такой цвет — ни дать ни взять кошачья блевотина!
Китаец осклабился, продемонстрировав розовые десны и золотой зуб, и исчез на кухоньке. Такисианин бросил на нее удрученный взгляд.
— Кошачья блевотина? А я-то всегда считал, что это чудесный оттенок лимонно-желтого. — Рулетка расхохоталась, и он окинул ее одобрительным взглядом. — Умница. Мы с тобой еще выберемся из этой заварушки.
— Хорошенькая же из нас команда, — отозвалась она сухо.
Глава двенадцатая
17:00
Темный поток бушевал под его лапами, и аллигатор радовался этому. Пульсирующая вода начала прибывать совсем недавно; сначала она была лишь тонкой пленкой, расползающейся по каменистому дну туннеля, затем превратилась в череду постепенно нараставших волн. Теперь вода плескалась под самым его брюхом, и четыре маленьких водоворота кружились вокруг лап в тех местах, где они переходили в жесткую шкуру боков.
Хвост аллигатора заходил ходуном — тяжеловесно, нетерпеливо. Ему хотелось, чтобы вода оторвала его от утоптанного пола, избавила от тяжести, которая не давала ему плыть по-настоящему. Вода означала свободу.
Но время шло, а ее уровень не повышался, и аллигатор пошлепал дальше. Течение прибивало к нему самые разнообразные предметы, кое-какие из них он обнюхивал, прежде чем вода уносила их прочь. В основном запахи были неаппетитные. Ничего такого, чем можно было бы утолить голод. Какие-то мягкие комки задели его и поплыли дальше.
Откуда-то пахнуло мясом, но оно уже начало подгнивать, а падали ему сейчас не хотелось. Аллигатор не стал хватать растерзанный труп, а побрел дальше. Впереди все еще маячило что-то живое, манящее. Он знал об этом, и это знание помогло ему на время укротить почти неутолимый голод.
С каждой новой волной все сильнее ощущался пульс города. Он слышал его, чувствовал его запах и его биение под своими лапами. Пульс города слился с его собственным пульсом.
Брюхо побаливало, но аллигатор не обращал на это внимания. Боль не шла ни в какое сравнение с голодом.
Спереди и сзади тянулся, уходя в бесконечность, темный туннель.
* * *
Хирам битых два часа пытался разыскать Тахиона и уже начинал тревожиться.
Все сходились на том, что такисианин уехал с Могилы Джетбоя почти сразу же после того, как закончил произносить речь, в обществе красивой темнокожей женщины. Но куда они отправились? Его домашний телефон не отвечал, а когда Уорчестер попытался позвонить в джокертаунскую клинику, Тролль заявил, что не видел достопочтенного доктора со вчерашнего дня. Вероятно, где-нибудь накачивается спиртным, но где именно? Хирам обзвонил все его излюбленные местечки одно за другим, не забыл даже «Шизиков», «Хаос-клуб» и «Корявого дракона» на тот маловероятный случай, если Тахион вдруг решил залить горе на незнакомой территории. Тахион как сквозь землю провалился. Никто не видел его с полудня, когда он покинул церемонию.
Неужели Астроном уже добрался до него, и список его жертв снова пополнился?
У Хирама Уорчестера засосало под ложечкой, только вот на этот раз искать спасения в еде было бесполезно. Обеспокоенный, растревоженный, подавленный, он вышел в зал ресторана. Менее чем через два часа сюда прибудут почти все тузы, которые имеют какой-либо вес, и он от всей души надеялся, что доктор Тахион тоже будет среди них. К тому времени худшее уже останется позади. Даже Астроном не настолько сумасшедший, чтобы пытаться атаковать такую силу, которая сосредоточится в «Козырных тузах».
Ресторатор подошел к длинной и изогнутой стойке бара. Отполированное дерево блестело, свежевымытое, без единого пятнышка, зеркало искрилось отраженным светом. Четверка барменов в небесно-голубых рубахах вскрывала бочонки с «Гиннес стаут», «Нью-Амстердамом» и «Амстел лайт». Модульный человек сидел в самом конце стойки, на последнем табурете, и потягивал коктейль «Ржавый гвоздь». Андроид любил экспериментировать.
— Я не улавливаю никаких признаков враждебного присутствия, — сообщил он Хираму.
Тот рассеянно кивнул.
— Продолжай наблюдение.
Уорчестер широкими шагами направился в кухню, продолжая думать о Тахионе. Должно быть, такисианин дома, больше ему быть просто негде. Но если он дома, почему тогда не берет трубку? «Потому что он мертв», — прошептал какой-то гаденький голосок. Что, если маленький инопланетянин лежит на пушистом ковре и кровь сочится по длинным рыжим волосам, пропитывая его очередной чудовищный наряд.
В огромной кухне стоял мерный гул — мощные вентиляторы натужно жужжали, сражаясь с жаром от плит. В углу колдовал над специями Поль Ле Барре — смешивал по своему особому рецепту приправы для тунца по-каджунски и рявкал на любого, кто осмеливался полюбопытствовать, что он делает. Хирам миновал дюжину длинных противней, на которых был разложен картофель, нарезанный, приправленный и подготовленный к запеканию; рядом разделывали шесть откормленных молочных поросят. Повара-подсобники мыли овощи и шинковали их тонкими острыми ножами, а главный кондитер хлопотал над сметанно-шоколадным тортом, только что вынутым из духовки. Владелец ресторана обошел всех, попробовал вишневый соус, который предполагалось подавать к свинине, перекинулся парой слов с поварихой по соусам и вышел из кухни точно в таком же скверном расположении духа, в каком и вошел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});