друг друга.
Даже прибытие Рыжего на короткое время в бухту никак не поспособствовало установлению каких-либо отношений между моллюсками и Спартой.
И только лишь появились две морские девы из Киото, как раки и крабы устроили самый настоящий марафон, желая выслужиться перед Примой и Сакурой. Алиса от подобного только руками разводила, приговаривая что-то про «хитрых азиатов».
В общем, никто толком и не понял, как так случилось, но двум девам удалось сдружиться с морскими гадами и даже заручиться их поддержкой в предстоящем действе.
Фортуна и понятия не имела, как Киото этого добилось, но его ныряльщицы действительно умели впечатлять морскую фауну, производя просто неизгладимое впечатление. Словно айдолы, которые оказались в толпе своих же фанатов.
И теперь с ними шла целая подводная армада. Что не могло не радовать!
Но вернёмся к самой операции. Из-за расположения Утеса спартанским ныряльщикам пришлось плыть многие километры, чтобы остаться незамеченными. Чтобы облегчить задачу, каждому боевому тюленю был выдан плотик-поплавок из пробкового дерева. Опираясь на него, каждый пловец мог взять короткую передышку и перевести дух на поверхности.
В тёмное время суток их в любом случае было не видно.
Особенно с высоких скал Утёса, учитывая и то, что если противник и высматривал что-то на море, то это в первую очередь силуэты кораблей.
Но никак не пловцов!
Кто вообще будет обращать внимание на несколько чёрных точек над водой?
Так вот, ныряльщики подобрались достаточно близко к бухте. Взяли ещё одну передышку. Отвязались от поплавков и синхронно ушли под воду.
Уже через какое-то время боевые тюлени оказались у якорных канатов флота Афин.
Да, никаких цепей ещё не было и в помине, а просто толстые канаты. На чём Лорд Шурик и решил сыграть.
Фортуна, Жоржи и остальные достали специальные ножи и приступили к работе. Слаженно, быстро и собранно.
Один канат рвался за другим, позволяя кораблям дрейфовать на прибрежных волнах.
А дальше в дело пошли их новые союзники — раки и крабы. Следуя командам Примы и Сакуры, морские существа хватали отрезанные канаты своими лапами и дружно тянули их подальше от бухты. Учитывая то, что на каждый такой канат приходилось по паре десятков членистоногих, корабли хоть и нехотя, но двинулись со своего места. Сначала неуклюже и едва уловимо, но постепенно скорость всё возрастала.
Убедившись, что Прима с Сакурой и рачьей армией справятся сами, Фортуна отдала приказ на всплытие. Разделившись на пять групп, пловцы поднялись по канатам на верхние палубы и приступили к захвату дежурных моряков. В массе своей те были далеки от какой-либо кондиции и даже не успевали среагировать на появление «подводных чертей».
Раз, и короткие стычки перенеслись внутрь судов, в узкие коридоры и на тёмные лестницы. Но здесь боевые тюлени особо и не усердствовали. Ведь главной задачи они уже достигли. Флот Афин ускользал прямо из-под носа хозяев Утёса. И те поняли это в самый последний момент.
* * *
Сабо рванул на стену Утёса, чтобы, как и десятки других матросов, увидеть, как «Геркулес» и галеры степенно удалялись от бухты.
— Чего вы стоите⁈ — рычал адмирал. — В погоню! Садитесь на транспортники и в погоню, пока не поздно!
Вот только не успели его подчиненные приступить к исполнению приказа, как из порта пробежал гонец.
— Господин Сабо! Торговые суда сели на мель! У них пробито дно! — кричал игрок.
Сабо ощутил, как его ноги едва не подкосились, а он сам не распластался на земле. Этого просто не могло быть! Опять ныряльщики. Опять он терпел неудачу из-за этих чёртовых подводных гадов!
— Но ведь остались же корабли! Они не могли повредить все! Для этого нужно слишком много людей! — не верил Сабо.
— А это и не спартанцы! — ответил гонец. — Это раки!
— Что⁈ — ещё больше удивился адмирал. — Какие чёрт возьми раки⁈
— Раки-затейники! Матросы вступили с ними в схватку, но те ушли на глубину!
Паника разрасталась по всем присутствующим, подобно чуме. Не только Спарта, но и монстры!
Неужели все слухи о Спарте и демонах правда⁈
Теперь Лорд Спарты ещё имеет в своем подчинении и самих тварей Системы?
Моряки теряли боевой дух с каждой секундой.
Их глаза теряли какой-либо азарт и пыл. Второе поражение подряд оказалось самым страшным.
И Сабо понимал, что он не мог позволить истории повториться. Если он и допустил промах, то обязан его нивелировать. Любой ценой!
— Открыть огонь по кораблям! Всем стрелкам занять позиции! Катапульты, баллисты — потопить этих гадов! — плевался во все стороны Сабо.
— Но, господин Сабо, — залепетал Клин. — Это же наши корабли…
— Больше не наши! — огрызнулся адмирал. — Дадим уйти — и их получит Спарта! Последний раз говорю: открыть огонь!
И солдаты Утёса с моряками Афин двинулись на позиции, спешно заряжая орудия. Заскрипели механизмы, затрещала тетива, глухо улетел очередной булыжник в чёрное небо.
Слева и справа от галер стали подниматься всплески и столбы воды. Заряды баллист пробивали борта, несколько из них повредили мачту на двух судах. Но это никак не замедлило их скорость. Вот одна из катапульт сумела попасть в самый центр галеры. Судно замерло на своём месте, а уже через минуту начало идти на дно. Но на этом и всё.
Как бы защитники Утёса не старались, но достать оставшиеся корабли им не удалось. «Геркулес» и три галеры ушли из бухты. А вместе с тем Сабо осознал, что его карьера в Афинах окончательно и бесповоротно подошла к своему концу. Такого провала ему уже никто не простит.
* * *
— «Геркулес» ваш, Мой Лорд, — произносит Фортуна с улыбкой.
Я ступаю на новый флагман Афин и невольно присвистываю. Вот ведь махина, как оказалось! И взята без единой капли пролитой крови. Просто оглушительная победа.
— Отличная работа, — хвалю я девушку и её подчиненных. — Вы заслужили отдых и награды, разумеется!
Фортуна довольно кивает, вслед за ней смеётся её заместитель Жоржи. Прима и Сакура «дают пять» друг дружке, всё же это была их первая миссия в стане Спарты.
Морские пехотинцы вслед за мной ступают на палубы вражеских судов, захватывая последних пленных и переводя их в наши трюмы. Всего на четыре корабля у нас выходит два десятка подвыпивших афинцев. У них даже не было и шанса против подготовленных ныряльщиков.
— Ну, а теперь, — произношу я, — идём домой. После такого разгрома Афины ещё не