смогла победить Смерть.
Когда я произносила эти слова, то смотрела Дарену прямо в глаза. Казалось, что он чувствовал то же, что и я, и что точно так же боялся совершить ошибку.
— Предатель, ― Пол сузил глаза и ткнул пальцем в Дарена. ― Почему ты молчал? Ведь знал же этот фильм.
— Смирись с поражением! ― весело пропела Элейн. ― И вообще, у нас 1―1!
Я отвернулась первая. Но ощущала, что Дарен продолжает смотреть.
Мы играли ещё долго, в итоге выдержав счет 9―9. Дарен вышел лишь раз. И то вместе с Грегом. И то после долгих уговоров сестры. Сказать, что эта ситуация была крайне неловкой ― почти ничего не сказать. Мне казалось, что Он сдерживал себя из последних сил, но до сих пор не понимала истиной причины его злости.
Ведь они хорошо дружили, разве нет?
Мартин был их семейным врачом и к тому же замечательным человеком. Тогда почему он смотрел на него так, словно был готов зубами порвать ему глотку?
— Итак, ― начала Элейн, ― этот раунд будет решающим, поэтому мы немного изменим правила. Теперь карточки в руках наших двоих счастливчиков будут совершенно разные, кто первый сдастся, не зная, что за фильм представляет его соперник ― тот проиграл. Как и вся команда.
— Это значит, что пойдет один участник от каждой «стороны»? ― уточнил Пол.
— Именно.
— Тогда пойду я, ― сказал он, ― и принесу своим парням победу.
— Нет―нет―нет, ― Элейн усадила его на место, ― всё решит случай. ― она вытащила бумажки и, перемешав, протянула ему. ― Но я разрешаю тебе стать его частью.
— Ты просто мастер убеждать, ― усмехнулся он, а затем вытащил одну.
— Ну? Кто там?
— Эбби.
— Что? ― моргнула. ― Нет! Я не смогу!
— Сможешь, ― поддержала меня Эл. ― Особенно, если тебе попадется Грег, ― затем виновато посмотрела на доктора. ― Прости.
— Ничего, ― рассмеялся он, ― я действительно неважный игрок. Нашу команду заслуженно вытянул Пол.
— Это правда, ― довольно согласился он, тут же получая от своей подруги шлепок по руке. ― Но если это правда!
Элейн смерила его грозным взглядом, а затем вытащила еще одно имя.
— Дарен.
— Что?
— Не «что», а иди, ― она кивнула в сторону сцены. ― Фортуна выбрала тебя.
Я чуть не задохнулась.
Вот черт…
И как мне быть?
Идти? Отказаться? Сбежать, пока не стало слишком поздно? Или…
Наши пальцы соприкоснулись, когда мы одновременно потянулись к одной и той же карточке. Уступив, я быстро одернула руку. Прикосновение обжигало, но невыносимее, чем это, было находиться к нему так близко.
На расстоянии в несколько ничтожных дюймов.
Это пробуждало в памяти самые эмоциональные и чувственные воспоминания: первая встреча, поцелуй, дождь… сделала вдох, и лишь после этого смогла пошевелиться.
Почему с каждым днем становилось всё труднее? Почему то, что я считала шалостью, будоражило во мне такие безумные желания? Открывало что―то доселе неизведанное, непознанное, но такое томное и притягательное?
Я видела перед собой огромный омут, и готова была окунуться в него с головой.
Бездумно. Импульсивно. Возможно, впоследствии, сильно об этом пожалев.
Да, это неправильно, безрассудно и, может быть, даже глупо… но пересилить то, что подчиняло себе не только сердце, но и разум, становилось всё невозможнее.
Сделала шаг и встала напротив, всё ещё не решаясь поднимать на Дарена глаза.
Перевернув карточку, пробежалась глазами по цитате, ощутив, как застучал пульс.
Порой, устами кого―то иного, говорит наше сердце…
Порой то, что мы не в силах сказать в глаза, мы говорим шутя…
— «Я боюсь всего, ― прошептала, пытаясь не дрожать, ― того, что я видела, того, что сделала, того, кто я есть, а больше всего ― выйти из этой комнаты. Такого не бывало за всю мою жизнь. Того, что я чувствую рядом с тобой».
— Да! Проще простого, ― неожиданно подпрыгнул Пол, делая жест руками, но, поняв, что остальные молчали, опустился обратно на диван. Хотя улыбку оставил. ― Мы вас сделаем. Точно говорю.
Эбби осмелилась поднять свои глаза лишь тогда, когда он опустил свои.
— «Я думал, что знаю, как устроен мир, ― спокойно начал Дарен, ― но лишь встретив её, понял, что это не так. Я отталкивал её от себя каждый раз, когда чувствовал, что она становится ближе, потому что боялся того, что начинаю ощущать рядом с ней, и этим причинял ей сильную боль, ― эта фраза заставила меня выдохнуть. ― Я хотел бы… хотел бы просто сказать ей, что она дает мне надежду. Каждый день. Что я просыпаюсь и засыпаю с мыслями о ней. И что только когда вижу её, чувствую, что всё еще способен дышать… и всё еще имею силы бороться…».
Я отчаянно пыталась успокоить своё сердце, но оно колотилось и колотилось… и его ритм, кажется, было невозможно замедлить.
— Ммм, не могу понять, откуда это, ― задумалась Элейн.
— И не одна ты… ― так же задумчиво ответил Пол. ― Хотя это совсем не важно! Мы же знаем ответ, верно, друг? ― он снова подскочил. ― Ну же, не молчи! Ответь!
— Не знаю, ― неожиданно сказал он, чем заставил всех в удивлении открыть рты. Он задержал на мне взгляд, а затем медленно положил карточку на поднос, ― я сдаюсь.
В воздухе повисла тишина и лишь спустя несколько секунд её нарушила Элейн:
— Да! Да―да―да! Мы вас сделали! Сделали―сделали―сделалииии!
Пока она кричала от восторга, а Пол в расстроенных чувствах падал на диван, я наблюдала за тем, как Дарен, опустив глаза, направился к выходу.
Я чувствовала, что он знал ответ. Видела это по его глазам.
Так почему он сдался? Почему солгал?
Смех и споры стали задним фоном.
Сейчас я различала лишь собственное дыхание и бешено стучащий пульс.
Доверилась интуиции и подошла к серебряному подносу, не без содрогания касаясь той самой карточки, которую Дарен ещё недавно держал в своих руках.
Глаза бежали по тексту, и с каждым прочитанным словом я чувствовала, как задыхаюсь. Пальцы сильнее сжали картонку, а затем та безвольно выпала из моих рук.
17. Дарен и Эбигейл
Налил бурбон и бросил в стакан три кубика льда.
Мне нужно было очистить мысли.
Успокоиться. Расслабиться. Забыться.
Я всё так же не выносил алкоголь, но из двух возникших в голове вариантов, виски и лёд казались менее пагубными. Потому что бить морду Грегу было не лучшей идеей.
Тихие шаги вынудили меня замереть.
Запах лимона и мяты окутал комнату, и я прикрыл глаза, не зная ― пытаюсь запомнить его или прогнать.