— Ты, наверное, не заметила двоих церковников, маячащих за моей спиной, стоит мне выйти из покоев. Их присутствие не способствует тесному общению.
— А как же Леция, ежедневно навещавшая твои комнаты по своим горничным делам?
— Ее характер полностью соответствует внешности, — Кристар поморщился, вспомнив несуразную служанку, отталкивающую одним своим видом.
— Ладно, с девушками не задалось. А что насчет мужчин? Алестия говорила мне, что Зоревар нередко захаживает к тебе на ужин, — Оника откровенно издевалась, подзадоренная острой реакцией брата.
— Что ты говоришь такое?! Как тебе только в голову приходят столь сумасбродные идеи?
— Успокойся, я не посягаю на твою честь, — Оника удобнее подоткнула подушку под спину. Веселье уступило место задумчивости, улыбка сменилась хмурой морщинкой между бровями. — Оказалось, мне куда сложнее начать, чем я думала. Так долго ждала этого момента, а теперь не могу собраться с мыслями. Испив сполна духа сражений, я забыла, как вести разговоры по душам.
Оника покачала головой, про себя ругая внезапно проснувшуюся нерешительность. Взглянув на притихшего брата, она вспомнила все те разы, когда один только его образ отворял дверь к новой силе и возможностям.
— Давно уж надо было это сделать, но у нас не выпадало случая, чтобы я могла рассказать все от начала и до конца, не прерываясь. Но теперь — самое время. Так что я начну, а ты постарайся не заснуть.
Избрав отправной точкой свое детство, Оника начала рассказ, скрывший ночные часы под ворохом переплетающихся историй, складывающихся в единую ухабистую тропу жизни, которой пришлось пройти девушке. Она не упускала ни единой детали, сколь-либо для нее значимой, излагая не только события, но и сопровождавшие их мысли и чувства. Повествуя о визитах мага Ордена Смиренных, Оника и сама погрузилась в пересыпанные эмоциями дни, внезапно осознав, как сильно скучает по нелюдимому лучнику.
Подавив в себе беспокойство из-за неизвестности, где сейчас Люфир, и что с ним, девушка отвлеклась историей о так удачно заглянувших в деревню отступниках. Хоть Оника и раньше рассказывала о своих странствиях в компании укротителей огня и камня, выдавая все за истории купцов, она повторила все уже через призму личного восприятия.
Кристар трепетно слушал сестру, не промолвив и слова, даже когда речь зашла о событиях в Этварке и ее встрече с отцом. Иногда Онике казалось, что брат умудрился задремать, но одного короткого взгляда хватало, чтобы понять, юноше было не до сна. Его волосы высохли и упали на затаивший морщины лоб, а пламя сгоревших до половины свеч заострило профиль.
Оника замолчала, когда история коснулась событий, уже известных Кристару, их встречи во время мятежа магов. От долгой ночи остались оплавленные огарки и светлеющее за шторами небо ранней весны.
Юноша сидел, свесив с кровати ноги и запустив пальцы в высокий ворс ковра. Подставив ссутулившуюся спину взглядам сестры, Кристар пытался осознать бесчисленные откровения, большая часть из которых меркла на фоне самого главного.
— Выходит, Сапфировая Маска, — наш отец?
— Выходит так. Неплохая замена, как для сына простого фермера, да?
— Знаешь, поверить в обман госпожи Арноры и то, что ты моя сестра, было проще, чем в это. Может быть, причина в том, что речь идет об известном во всех краях Командоре Ордена, на коего у меня не получается смотреть иначе. Или все из-за того, что Орден Смиренных, великая структура, изменившая жизни сотен магов и объединившая достойнейших из них, оказалась двуличной, как и все вокруг. Как мятежник мог пойти на такое ради жизни всего одного человека?
— Отбросим то, что этот человек — его сын, и обратим внимание на ту часть биографии, где говорится, что ты наследник Первого мага.
Кристар глухо засмеялся и, обернувшись, усталыми глазами посмотрел на сестру. Открыв всю себя, Оника вновь поменяла свой облик в его сознании.
— Это то, что вначале ты назвала «неправдоподобной историей»?
— Одно из, — уклончиво ответила девушка. Она не хотела совсем сбить брата с толку и отложила повествование о событиях, существующих лишь в ее памяти, до времени, когда Кристар примет все остальное. — Но кроме двух подвластных стихий, у меня есть еще доказательства того, что рассказы о родстве с Первым магом — не байки древнего рода.
— Какие? — Кристар в мгновение ока оживился, подавшись к сестре.
— Это еще одна длинная и куда более неправдоподобная история, — Оника тепло улыбнулась и накрыла своей рукой ладонь юноши. — Я обязательно тебе все расскажу. Но сейчас тебе лучше отдохнуть. Оно, конечно, ожидаемо, что сегодняшняя ночь для воспитанника Всевидящей Матери прошла бессонно и изматывающее…
— Опять ты за свое!
— Не шуми и ложись спать, — Оника сползла вниз и, взбив примятую подушку, улеглась на бок, натянув край одеяла до подбородка. — Во всяком случае, я именно этим и займусь.
Кристар еще некоторое время сидел без движения, следя за дыханием сестры. Он пытался поставить себя на место девушки, однажды сумевшей вырваться за пределы крохотного мира и открыть новые горизонты; мага-мятежника, вынужденного пойти против своих убеждений ради жизни ребенка; лучника, наделенного удивительной силой и сблизившегося с Оникой; отступника-укротителя огня, борющегося за свободу всех укротителей; ментального мага, отринувшего Церковь и примкнувшего к мятежникам. Все они выглядели так живо и ярко, будто юноша знал их лично. Ему хотелось прикоснуться к их образам, многогранным и неординарным, настолько не похожим на слившихся в неразборчивое пятно жителей дворца.
Заставив себя отложить размышления, Кристар опустил голову на подушку и, уставившись на полог кровати, стал дожидаться сна.
* * *
Даже проведенная без сна ночь не смогла побороть привычку, и Оника проснулась, едва солнечные лучи озолотили крыши Берилона. С удивлением она обнаружила, что Кристар, как и всегда, отправился на утреннюю тренировку.
— Вот дурак, — беззлобно прошептала девушка и нахмурилась, заслышав шаги в банной комнате. Осторожно отворив дверь, в спальне появилась новая горничная и, сделав на цыпочках несколько шагов, так и застыла с тряпкой в руках, когда заметила, что Оника уже не спит.
— Простите, я не хотела вас потревожить, — залепетала служанка. Оника всего несколько раз видела эту миниатюрную девушку, снующую везде неприметным мотыльком, с русыми волосами и совсем еще детским лицом.
— Прекрати, ты меня смущаешь, — после ночи возвращения к прежней жизни, Оника с трудом вспомнила, что здесь она простолюдинка, еще вчера утром бывшая такой же горничной, и должна вести себя соответствующе. — Пожалуйста, не нужно формальностей, я и без того чувствую себя не в своей тарелке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});