После обеда было решено, какие припасы я получу на о. Вагу; они состояли из 43 свиней, соразмерного числа кур и уток, плодов всякого рода и потребного количества дров. Камеамеа сказал мне, что послал за доверенным чиновником, который должен проводить меня на о. Вагу и наблюдать за точным исполнением королевских повелений; кроме того, мне нужен, как он говорил, проводник, чтобы войти в гавань о. Вагу, поскольку вход туда запрещен всякому русскому кораблю. Такое отменно великодушное обращение полудикого монарха превзошло мои ожидания, и я все более и более убеждался, что трудно будет заменить короля Камеамеа, поскольку его царствование столь блистательным образом отличается правосудием, просвещением подданных и введением разных полезных искусств. Чтобы хоть некоторым образом выразить мою благодарность, я подарил ему от имени императора две медные 8-фунтовые мортиры со всеми принадлежностями, на лафетах которых было вырезано имя «Рюрик». Этот подарок доставил ему большое удовольствие. Кроме того, я доставил ему вина, поскольку имевшийся у него запас истощился, и обещал прислать с о. Вагу полосу железа, которая была нужна при постройке лодок. Мне было очень приятно отдарить его такими вещами, которые были полезны. Несколько отменно хороших больших яблок, привезенных мною из Калифорнии, король кушал в первый раз в своей жизни; он уделил часть их своим министрам; так как яблоки всем понравились, то они сберегли зерна, чтобы сделать опыт; попробовать развести здесь эти деревья, в чем я не сомневаюсь.
Нашему живописцу удалось нарисовать несколько чрезвычайно схожих портретов здешних вельмож. Все до крайности удивлялись его искусству, сам Камеамеа с изумлением смотрел на работу Хориса, но долго противился моим просьбам позволить перенести себя, как здесь говорят, на бумагу, поскольку он с этим искусством, вероятно, соединял мысль о чародействе. И только когда я ему сказал, что нашему государю императору весьма приятно будет получить его портрет, он согласился. К величайшему моему удивлению, Хорис успел написать весьма похожий его портрет, несмотря на то, что, вопреки всем моим просьбам, Камеамеа, желая затруднить его работу, ни минуты не сидел спокойно и беспрестанно искривлял лицо.
В 5 часов вечера мы откланялись королю, который еще раз повторил, что на о. Вагу мы ни в чем не будем иметь недостатка. Так как наш проводник еще не прибыл, то я ожидал его под парусами вблизи берега. Король берег одну статную смирную лошадь, привезенную ему из Америки на американском корабле, как редкость; она была пущена на волю. Множество мальчиков утаптывали песок на берегу и с большим искусством чертили на нем палочкой фигуру корабля «Рюрика» под парусами. Хотя Эллиот де Кастро и обещал проводить меня на о. Вагу, однако, к крайнему моему прискорбию, я был принужден расстаться с ним, поскольку король желал иметь опять при себе своего лейб-медика Наю, в этой просьбе я ему отказать не мог. Без посредничества Эллиота мы стали бы жертвами чужих проступков; ему, бесспорно, обязаны мы за благосклонный прием, которого удостоились. Уже часа два мы крейсировали в ожидании проводника; так как солнце уже заходило, а у берега мы могли в темноте подвергнуться опасности, то я велел сделать несколько пушечных выстрелов, чтобы напомнить королю о себе. Наконец, в 8 часов вечера явился Кук с нашим проводником, который не мог прибыть ранее. Имя его было Мануя, он был живого характера и одарен природным разумом; хотя он и не принадлежал к числу вельмож, но пользовался высочайшей доверенностью короля, обнаруживаемой особенно тем, что ему вверялись для хранения драгоценные европейские товары из королевской сокровищницы. Кук рассказывал мне, что Камеамеа никогда не принимает в уважение знатности происхождения своих подданных, избирает обыкновенно своих доверенных из низших сословий и редко ошибается в своем выборе.
Плоская карта южной части берега острова Вагу (Оаху) от местечка Вайтити (Вайкики) до Жемчужной реки, Сандвичевы острова. 1817 г.
Хотя он оказывает своим вельможам всю должную справедливость, но поступает с ними строго; так как он мало доверяет им, то они обязаны сопровождать его в путешествиях, чем отнимается у них возможность составлять заговоры. Они не забыли, что Камеамеа завоевал их земли и сделался самодержавным властелином, а потому, без сомнения, старались бы вновь овладеть своею собственностью, если бы он не сумел удержать их в повиновении.
При помощи слабого берегового ветра, постоянно наступающего на несколько часов после захода солнца, мы предприняли плавание к о. Вагу. Каждому мореплавателю, отправляющемуся с о. Овайги на о. Вагу, я советую держаться вблизи берега, где и береговой и морской ветры бывают довольно свежие; напротив, в нескольких только милях от берега господствует безветрие, вызванное горою Мауна-Роя. Коль скоро достигнешь канала, находящегося между островами Овайги и Муве [Мауи], то встречается настоящий пассат, — тогда можно смело направить курс к о. Вагу.
25 ноября мы имели безветрие почти весь день, острова Овайги и Муве были ясно видны; оба имели величественный вид: три высокие горы на о. Овайги вместе с горой на о. Муве гордо поднимаются выше облаков. Как в этот раз, так и при вторичном посещении Сандвичевых островов, я имел удобнейший случай измерить высоту этих гор, так как я часто видел их свободными от облаков; поэтому помещаю среднюю высоту, выведенную в результате многочисленных измерений. На острове Овайги гора Мауна-Роа имеет высоту 2462,7 тоаза; Мауна-Коа — 2180,1 тоаза; Мауна-Воррарай — 1687.1 тоаза. На острове Муве самая высокая вершина имеет 1669.1 тоаза.
Ночью настал пассатный ветер, и мы проплыли мимо о. Тауроа [Кахоолаве] так близко, что могли видеть множество огней на берегу. 26-го на рассвете мы находились вблизи о. Ранай [Ланаи]; ветер сделался столь слабый, что только в полдень стала видна SW оконечность о. Вагу, а к вечеру была еще в 5 милях. Поскольку я не мог достичь гавани еще сегодня, то решил держаться в продолжение ночи в близости залива Вагитити [Уайкики], известного по описанию Ванкувера. На о. Овайги мне говорили, что из-за сильного течения, стремящегося близ о. Вагу к W, надо остерегаться попасть под ветер острова, но я нашел обратное, ибо с наступлением дня определил, что течение увлекло нас на SO 8 миль, несмотря на то, что дул свежий ветер от SO и сильные волны с той же стороны беспокоили корабль.
Мой проводник Мануя заболел в нынешнюю ночь морскою болезнью, так же как и слуга его, молодой 14-летний сандвичанин, который не мог даже повернуться. Поскольку Мануя держался очень прилично и не затруднялся в употреблении ножей, вилок и ложек, то я пригласил его к своему столу; он с большим аппетитом ел все, что ни подавали, охотно пил по нескольку рюмок вина и вел себя так хорошо, что казалось, будто он уже часто бывал за европейским столом.