Рация женщины визжит у нее на бедре — взрыв помех, за которым следует громкий, пронзительный хлопок — но она игнорирует его.
— Сегодня утром нам позвонила ваш директор, желая сообщить о пропаже одной из учениц. Это… — Она сверяется с блокнотом. — Мара Бэнкрофт. Ты случайно не знаешь, где она?
ГЛАВА 29
КЭРРИ
Когда просыпаюсь, над моей кроватью стоит полицейский и светит мне в глаза фонариком. Ровно за пять секунд я перехожу от полусна к чистому ужасу.
«Они пришли за мной».
«Они нашли меня».
«Они знают, что я сделала».
«Я должна была слушаться Олдермена. Мне следовало быть повнимательнее. Я должна БЕЖАТЬ!»
— Мендоса? Карина Мендоса? — Коп щурится на меня, снова направляя свет на мое лицо.
— Господи, Фредди, какого черта ты делаешь? Раздвинь шторы, парень. Ты доведешь девушку до сердечного приступа.
В комнату входит еще один мужчина, одетый в униформу, за ним еще один. Затем следует суматоха —солнечный свет, внезапно вливающийся в комнату; гул голосов, громких и тревожных, раздающийся в коридоре. Все это заставляет мою грудь сжиматься. Я не могу дышать.
— Прошу прощения. Эй, извините! Не думаю, что это подходящий способ найти ученика! — Голос директора Харкорта напоминает пронзительный визг, перекрывающий шум. Она протискивается в мою комнату. К ее уху прижат сотовый телефон, а волосы, обычно аккуратно собранные в пучок, растрепаны. На ней спортивные штаны и футболка, что просто уму не постижимо. — Одну минуту, Гарри. Могу я тебе перезвонить? Мне нужно быстро кое с чем разобраться. Да, да, именно так. Нет, я ненадолго. Хорошо. Пока.
Директор Харкорт встает между краем моей кровати и тремя полицейскими, стоящими на другой стороне комнаты.
— Джентльмены, не могли бы вы подождать снаружи, пока Кэрри оденется. Она сейчас выйдет, чтобы поговорить с вами. — Они тупо уставились на нее, как будто Харкорт говорит на другом языке. — Сейчас, пожалуйста, джентльмены. Как можно быстрее.
Они уходят, ворча, что она мешает полицейскому расследованию. Как только за ними закрывается дверь, директор Харкорт поворачивается ко мне.
— Есть что-то, о чем я должна знать, Карина?
— Что... что, черт возьми, происходит?
Харкорт прижимает край мобильного телефона ко лбу, взгляд блуждает по полу, пока она думает.
— Мары сегодня утром не было в ее комнате. Некоторые ее вещи исчезли. Мерси Джейкоби сообщила о ее исчезновении. Мы прочесали все вокруг в ее поисках. Я забыла, что ты поменялась комнатами и подумала, что ты тоже пропала, а потом вспомнила. Вы с Марой все еще близки, верно? Что произошло на той вечеринке прошлой ночью? Мерси говорит, что она была чем-то расстроена?
Это очень много информации, которую нужно переварить. Я качаю головой.
Расстроилась ли Мара? Нет, а вот Фитц да. И почти говорю об этом Харкорт, но ловлю слова прежде, чем они слетают с моих губ. Мне нужно быть осторожной. Я все еще не оправилась от того факта, что проснулась с копом, стоящим над моей чертовой кроватью. Я рада, что они пришли не за мной. Но теперь, похоже, Мара пропала? Это слишком много, чтобы осознать все сразу. Мне нужно немного подумать. Скажу сейчас что-нибудь не то, и кто-нибудь окажется в дерьме.
Я качаю головой. Закрываю глаза.
— Нет. Я... я так не думаю. Мне жаль. Могу я просто встать и собраться с мыслями? Я напишу ей и узнаю, где она. Уверена, что она не ушла далеко.
Пропавший студент — это большое дело. Мы все несовершеннолетние, и директор Харкорт и персонал являются нашими опекунами, пока мы находимся здесь. Они не должны выпускать нас из виду. Как только нам исполняется шестнадцать, у нас появляются привилегии, и нам разрешают уходить, после того как мы зарегистрируем наши планы в журнале в офисе. Мать Мары — чрезвычайно известный законодатель в Нью-Йорке. Если ее дочь улизнула, даже чтобы просто навестить друзей или что-то в этом роде, то Харкорт не поздоровится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, да, конечно. — Женщина сжимает переносицу, прикусывая нижнюю губу. — Серьезно. Если ты можешь дать мне какое-то представление о том, что здесь происходит, это будет очень большая помощь, Карина. Мне придется позвонить Олдермену, и…
Я сажусь.
— Зачем?
— Потому что ты одна из лучших подруг Мары. Полиция захочет тщательно допросить тебя, если мы не сможем ее найти. Олдермен зарегистрирован как твой отец в документах, которые я по закону обязана буду передать полиции. Так что было бы в наших интересах, если бы ты могла рассказать мне все, что тебе может быть известно... — Харкорт замолкает, ожидая, что я скажу ей то, что она хочет услышать: что Мара разозлилась после ссоры и решила поехать в Нью-Йорк, чтобы потусоваться со своей сестрой? Что она сбежала из города и направилась в Хэмптонс, забыв заполнить книгу отсутствия? Не знаю, что она хочет услышать, но я пока ничего не могу сказать. Сначала мне нужно поговорить с Дэшем и выяснить, что, черт возьми, я должна говорить.
Мара, вероятно, сбежала в Маунтин-Лейкс. Она темпераментна и вспыльчива, и если прошлой ночью поругалась с Фитцем или Рэном, а еще и с Мерси, то вполне могла решить, что ей нужно сделать грандиозную выходку. Все могло случиться после того, как я ушла с Дэшем и направилась в его комнату.
— Пресли, — говорю я. — Вы говорили с Пресли? Она может знать, куда ушла Мара.
Харкорт поджимает губы и качает головой.
— У Пресли проблемы с желудком. — Женщина ни на секунду в это не верит. Она знает, что у Прес похмелье. — По-видимому, девушка мало что помнит из прошлой ночи, а то, что помнит, не имеет никакого смысла. Пресли сказала, что доктор Фитцпатрик был на вечеринке в доме ниже по холму, что, очевидно, чистая фантазия. Уэсли ни за что не сделал бы такой глупости, как пойти на студенческую вечеринку и выпивать с учениками. — Харкорт внимательно наблюдает за моей реакцией. Предполагаю, что она надеется уловить что-то на моем лице, что могло бы сказать ей, правда это или нет, но я практиковалась в искусстве контролировать свои эмоции, когда это необходимо, и ничего не выдаю.
— Мне очень жаль. Сейчас я ничего не знаю. Но если вы позволите мне встать и взглянуть на мой телефон, я…
Женщина протягивает руку.
— Отдай его мне, пожалуйста.
— Что?
— Твой телефон. Полиция забрала у всех мобильные телефоны на случай, если Мара позвонит кому-нибудь из них. Они определенно захотят получить твой, а Олдермен не хотел бы, чтобы твой телефон попал в их руки. Он содержит конфиденциальную информацию.
— Какого рода конфиденциальная информация? — Неужели она думает, что я обсуждала там государственные секреты или что-то в этом роде?
— Номер телефона Олдермена. Электронная почта Олдермена. Информация, которая может привести заинтересованные стороны прямо к нему. Ты не... Послушай, просто поверь мне. Ты не хочешь передавать такие вещи полиции. Даже обычным копам, Карина. Если твой телефон окажется в ФБР или ЦРУ…
— В ЦРУ? — Пять минут назад мне снился сон. Я была в булочной, пытаясь купить рогалик, но они продолжали посыпать сливочный сыр разрыхлителем. Это было странно, но это утверждение еще более странно. Я не могу осмыслить все это.
Харкорт машет рукой.
— Твой телефон, Карина. За дверью стоят люди в форме. Ну же. Я серьезно. Если тебя хоть на йоту волнует Олдермен, ты сделаешь так, как я говорю.
Это единственное, что она могла сказать, чтобы заставить меня подчиниться. Конечно, я забочусь об Олдермене. Он защищал меня и следил за тем, чтобы я не попадала в неприятности в течение многих лет. Если тот попадет в беду из-за моего упрямства, я никогда себе этого не прощу.
Протягиваю ей телефон.
Она смотрит на экран и закатывает глаза.
— Господи, Карина. Восемь пропущенных звонков от Дэшила Ловетта. Я думала, ты умнее.
— Мы друзья. — Даже я слышу, как жалко и неправдиво это звучит.