Читать интересную книгу Снайпер контрольный не делает - Сергей Алтынов

Халк потихоньку приходил в себя. Это меня вполне устраивало, так как для допроса он подходил наилучшим образом. Халк явно был в самых тесных контактах с Гошей Ланковским и мог сообщить интересные подробности… У меня было мало времени, поэтому допрос Халку предстоит жесткий, соответствующий обстановке.

– Не двигаться, тварь, яйца отстрелю! – скомандовал я дернувшему шеей и открывшему свои бесцветные крохотные глазки Халку.

Возражений от Халка не поступило. Глазки его наполнились осмысленным ужасом, он точно окаменел. А я продолжил, медленно передвигая ствол «макарова» от халковского лба к нижней части его живота.

– Отвечай, ты заказал Гошу? За измену или за что там у ВАС заказывают? – спросил я.

– Го-ошу? – нараспев выдохнул Халк. – Нет, как можно?

О, как заговорил, точно на сцене театра юного зрителя.

– Ты заказал его бывшему десантнику! – не знающим сомнений тоном продолжил я. – Вот только кличку его запамятовал… Роки, нет, Аркан? Так?! Или Гор?!

Я шел напролом. А вдруг именно сейчас я узнаю ЕГО имя? Допрос есть допрос, тем более в боевых условиях.

– Нет, не знаю… Десантников не знаю.

– А кого знаешь?

– Да никого.

– Не ври. Ты слишком близко знал Гошу… Слишком! Кто его враги?

Поверженный Халк лишь тряс головой.

– Он конфликтовал с десантником? С участником боевых действий? Быстро вспоминай!

– С дес-сантником? Д-да… Я припоминаю. Да-да, да! – утвердительно закивал Халк. – Гоша рассказывал. Он передачу вел, ну, ток-шоу называется… тьфу, блин, забыл.

– Неважно, давай по существу, – поторопил я, вновь переместив ствол вверх.

– Ну, передачу про… про военную тему, значит. Ну, и там присутствовали несколько десантников. И у Гоши как у ведущего вышел конфликт с одним из них. Солдат тот, видно, слегка тронутый был, ну и…

– Кто тронутый, не тебе судить! – не сдержавшись, прервал его я. – Давай дальше.

– Солдат сказал, что не дело… т-тыловой сволочи судить о фронтовых делах. И еще что-то такое лично в Гошин адрес. А Гоша завелся и ответил, что здесь нет ни тыла, ни фронта и что если человек видит фронт в его студии, то он сейчас вызовет санитаров. Солдат поднялся с места, но охрана его успокоила.

– Все? – стараясь сдержать охватившее меня волнение, спросил я.

– И еще Гоша добавил, что такие люди, как этот солдат, когда заходят в туалет, могут принять унитаз за вражеский дот.

– Какое ублюдство! – Меня аж передернуло от Гошиного «остроумия». – Ты этого солдата сможешь узнать?

– Так я ж его не видел! Это Гоша, когда сюда зашел после эфира, весь нервный, дерганый был. Рюмку-другую пропустил, рассказал.

– А передачи ты не видел?

– То был не прямой эфир. Этот момент вырезали…

Вот как складно и гладко может Халк вести повествование.

– А почему ты решил, что это солдат? А не офицер, не прапор?

– Его так Гоша назвал. Солдат, говорит, безбашенный возник, чуть эфир не сорвал.

Я еле унял дрожь в руках. Все сходилось. Солдат, эфир… Тупая, ублюдочная шутка. Ланковского выручила охрана, иначе солдат дал бы ему в морду, на том и делу конец… Хотя, как говорится, еще не факт, что я ухватил кончик нити.

– Больше я ничего не знаю… – жалостно вздохнув, чуть ли не всхлипнул Халк.

Сейчас я ему верил. М-да, кажется, поход я совершил незряшный. Теперь осталось выйти отсюда. Сотоварищи моего «языка» лежали неподвижно или очень благоразумно притворялись. Удары, которые я им нанес, были дозированные, не смертельные, а лишь временно отключающие. Да, не слишком гостеприимным оказался этот «нетрадиционный» попугай.

«Попугай, попугай! – мысленно произнес я, усмехнувшись. – Кого теперь здесь пугать?»

– Ложись мордой вниз, лапы на затылок! Медленно считай до двухсот. Как сосчитаешь, можешь подняться.

Халк выполнил четко мою команду.

И пугать некого, и вопросы задавать некому. Поэтому я как можно быстрее рванул по лестнице вниз. И только я быстрой походкой вышел в коридор… Навстречу мне двигался неприметный начальник службы безопасности, он же мент. Я, не сбивая темпа, двинулся к нему, заставив опешить и застыть на месте.

– Увы и ах, но я вас покидаю! – произнес я, держа при этом боевую дистанцию и сжимая правой ладонью явару. – Ваши люди несколько переутомились и сейчас отдыхают, идите помогите им.

Начальник СБ сдержанно кивнул, в свою очередь не нарушая дистанции.

– Что так? – произнес наконец он сдавленным полушепотом.

– Ваше заведение не для меня, я человек традиционных взглядов. По-моему, нам нужно расстаться миром. Иначе сюда может заглянуть пара моих приятелей. Разойдемся мирно, согласны?

– Разойдемся.

Начальник СБ был опытным дяденькой и прекрасно понимал, какие у меня могут оказаться приятели.

– Вот вам пистолет вашего администратора, а вот обойма, – вежливо улыбнулся я, протягивая оба предмета.

4

Раз пошли такие дела, то мне в обязательном порядке понадобится Пех. Он же недавний старшина контрактной службы Гусев. Явара, конечно, надежная вещь, но Пех надежней. Добираться до него было недалеко – три остановки по кольцу.

– Бред какой-то, Факир, – сказал Пех, выслушав меня.

– Нет, не бред, – твердо произнес я. Сейчас было важно убедить Пеха в правильности выбранной мною версии.

– Ты предлагаешь мне работать под крышей ФСБ? – задал первый вопрос Пех.

– Нет, мы сами по себе, они сами. Этот тип убивает людей. Молодую женщину за что? Мы должны его остановить!

Пех был старше меня по званию, но сейчас командная инициатива была в моих руках. Свой позывной (оно же вечное прозвище) Пех получил оттого, что срочную службу проходил не в ВДВ, а в морской пехоте. В нашем подразделении Пех кем только не был – и пулеметчиком, и сапером, и механиком-водителем. Входил он в состав антиснайперской группы.

– Ты пиво привез? – задал второй вопрос Пех.

– Нет… У меня мало времени. Если ты отказываешься мне помогать, я ухожу.

Пех ничего не ответил, молча уставился в пол, точно окаменел. Окаменела даже сигарета в его пальцах, дым перестал струиться. Как и многие люди такой комплекции (а комплекция у Пеха под стать борцу Карелину), Пех был тугодумом. Соображал всегда долго и при этом молча.

– С чего ты взял, что ОН из наших? – наконец спросил он, швырнув сигарету в пепельницу.

– Ты был на той телепередаче? – вопросом на вопрос ответил я.

– Был, – двинул своими плечищами Пех. – Нас всех специальным приглашением туда вызвали как ветеранов «горячих точек»… Ничего там такого не было.

Помимо тугодумости, у Пеха еще и несколько толстая шкура. Обижаться на людей, находящихся в более легкой весовой категории, он считает ниже своего достоинства. Ну вякает козявка, воздух портит. Ну и леший с ней, самой нюхать придется. Так рассуждал Пех, но ни в коем случае не Аркан и не Гор. Да, пожалуй, и не Роки.

– В чей адрес была шутка с унитазом? – спросил я.

– Витька Озеров, Роки. Сам, между прочим, этого ведущего и завел. Я же рядом с ним сидел, в самое ухо ему чуть ли не кричу: «Отход, Витя!»

Пех потрясающе неконфликтен. Даже бой он воспринимает без всякого куража и задора, как некую тяжелую, пыльную, но нужную работу. Никому, кроме него, не подвластную.

– Ну а потом, после этого ублюдочного перла, как все происходило?

– Наши зашумели. Аркан готов был в рукопашную ринуться, Гор сообщил ведущему, что тот «козел». Но потом затихло… Дурь какая-то, Володька.

Дурь. Хорошо, кабы так и оказалось. И я ошибся. Аркан, Гор, Роки ни в чем не виновны, а настоящего убийцу в течение ближайших суток повяжет мой полковник со своей могущественной службой. Или те же менты.

– А теперь послушай, что сегодня ранним утром приключилось с нашим бывшим замполитом Гурьевым, – продолжил я свой рассказ.

Выслушав меня, Пех впервые позволил себе усмешку.

– А знаешь, это говорящее полено стоило шугануть, – произнес он. – Именно вот так, чтобы не забывался.

Вот! Пеха посетили точно такие же мысли, что и меня. Ведь и я солидаризировался с неизвестным стрелком.

– Не жалуешь Гурьева? – спросил я тут же.

– А он нас жаловал? Мы не срочники, нас просто так не построишь и болтовню его дурацкую слушать не заставишь. Между прочим, это он словечко придумал для нас – «контрики». Какие мы ему «контрики»? Ну, «контрабасы» ладно, «сверчки» еще куда ни шло. А тут точно тараканы какие-то.

После этих слов оба мы некоторое время сидели молча. Но и я, и Пех думали об одном и том же. Не столько думали, сколько вспоминали… Мы «сверчки». Или «контрабасы». Одним словом, контрактники. Взрослые здоровые мужики, отслужившие срочную (зачастую в той же «горячей точке») и решившие вернуться. Нам не положены внеочередные звания, медали и ордена. Мы воюем за деньги… Во всяком случае именно так представляют нас газетчики и телерепортеры. Иногда нас малюют чуть ли не уголовниками, урками, которых освобождают из «зоны» и отправляют воевать. Не скажу про другие подразделения, но у нас такого не было. Поначалу к нам во взвод попал урка, который пытался установить зоновские понятия и законы. Он был здоровенный, весь в татуировках. В первые же дни у него вышел конфликт с Арканом, который был куда ниже ростом и легче наглого урки. Но зато в руках у Аркана оказался табурет. Урку с проломленным черепом долго лечили в медсанбате, затем комиссовали без выходного пособия, списав все на несчастный случай по неосторожности. Аркана лишь одобрительно похлопали по плечу. С тех пор зэковские «традиции» заглохли начисто. Хотя среди ребят были и те, кто успел на гражданке познакомиться с тюрьмой и ее нравами. Тот же Гор. Сидел он, правда, по ерундовой статье за хулиганство, судимость была со временем погашена.