Читать интересную книгу Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии - Владимир Дружинин

Выход из тоски и безнадежности, а также из бесцельной борьбы за славу, в которой тратится земная, единственная жизнь, – в «роднике религиозной веры». Источник, питавший католицизм, иссяк, его высушили теологи, задумавшие рационализировать веру, превратив живое чувство в богословие.

Унамуно пытается преобразовать ее с помощью философии, но философии «живой», источником которой является живой философ – «человек из плоти и крови». Философские взгляды Унамуно интересны сами по себе, но не все они относятся к обсуждаемым здесь вопросам.

Если извлечь квинтэссенцию из суждений Унамуно о сущности человеческой жизни, то перед нами возникает следующая картина.

«Человек из плоти и крови» жаждет продолжения своего существования. Он осознает свою смертность, но стремится продлить свою жизнь за ее пределы. Вариант спасения души дает ему вера в Бога: тело умирает, а душа будет вечна. Если веры в Бога нет, нет и бессмертия: экзистенциальная тоска поражает «человека из плоти и крови». Сомнения в вере толкают человека на утверждение своего «Я» в этом мире и в памяти людей: он начинает вести борьбу с живыми и умершими за место в непрерывной общечеловеческой памяти, где очень мало свободных мест. Может быть, их нет вообще, тогда надо вытолкнуть из кресла конкурента (живого или уже мертвого). Жизнь тратится на достижение иллюзорного бессмертия, а дилемма «смерть или бессмертие» превращается в дилемму «жизнь или бессмертие».

Признавая лишь один вариант жизни – утверждение своего бессмертия, Унамуно, разумеется, ограничивает свой горизонт, но, как он сам утверждает, любая философия – субъективна, это философия конкретного философа.

Вариант жизни, который рассматривает Унамуно – «вариант для сильных», я называю «жизнью-целедостижением». И он не является единственным.

И все же Мигель де Унамуно наиболее страстно и образно выразил сущность основной экзистенциальной проблемы: конечна или бесконечна индивидуальная жизнь (хотя бы – жизнь души) и как жить человеку при разных решениях этой проблемы?

В своих размышлениях Унамуно сознательно или неосознанно упускает человеческую деятельность, непосредственно направленную на продление земной индивидуальной человеческой жизни: медицинскую науку и работу врачей, которые спасают не только тело, но и душу, неотделимую от тела (такую мысль высказывает и сам Унамуно).

Бессмертие невозможно, поэтому требуется приложить усилия для того, чтобы жизнь человеческая стала если не вечной, то хотя бы длительной. Идея «актуальной бесконечности» (по Кантору) уступает идее «потенциальной бесконечности»: жизнь коротка и актуально конечна, но с помощью некоторых усилий ее можно продлить на какой-то срок. Вполне вероятно, что в недалеком будущем, используя все новые и новые достижения науки, заменяя умирающие органы на донорские или искусственные, изменяя телесную оболочку человеческого «Я», мы сможем продлевать существование индивидуальной души сколько угодно долго. Учитывая успехи генетики, можно надеяться даже на регенерацию умерших органов тела.

Другое дело – верен ли сам исходный постулат Унамуно: каждый ли человек исходно жаждет вечности и во всяком ли возрасте он стремится к бессмертию?

На этот вопрос пытался дать ответ великий российский физиолог Илья Мечников. Илья Ильич Мечников, сын русского гвардейского офицера и еврейки, великий физиолог, лауреат Нобелевской премии, которую он получил за фагоцитарную теорию иммунитета, член большинства академий мира и почетный доктор многих университетов, страстно мечтал о продлении обычной человеческой жизни до ее биологических пределов, данных природой.

Долговечность человеческой жизни была его мечтой. В современном роде человеческом старость всегда преждевременна, как и смерть. Максимум смертности приходится на возрастной период с 65 до 75 лет, а предел кривой распределения смертности – на 90 лет. Но не только в продлении биологического существования человека Мечников видел задачу науки. По его мнению, человеческая жизнь должна быть счастливой: «В настоящее время приходится считать себя счастливым, когда в 70 лет еще в состоянии продолжать выполнение своих жизненных задач; в будущем этот предел, конечно, значительно отодвинется»[13]. Средство он видел в рациональной гигиене и применении научных успехов макробиотики. Но я не буду рассматривать биологическую концепцию Мечникова, а в соответствии с жанром и содержанием книги обращусь к его философским взглядам.

Мечников полагал, что как раз с инстинктом самосохранения, который выражается в бесконечной жажде жить, у человека не все в порядке. Высшие животные не имеют представлений о неизбежности смерти, по мнению Мечникова, и лишь человек приобретает это знание. Он полагает, что инстинкт самосохранения и связанный с ним страх смерти присущи человеку, но в раннем возрасте слабо проявлен и развивается в течение жизни.

Маленькие дети пугаются трупа, а у молодых людей страх смерти пробуждается при опасности, во время болезни, на войне. Но в юности он еще не выражен, поэтому юноши, и реже девушки идут на неоправданный риск, совершают необдуманные неосторожные поступки. Молодежь – участники всех действий, связанных с риском для жизни: экстремальные виды спорта, альпинизм, служба спасения и вооруженные банды, полиция и добровольная армия привлекают ее в свои ряды, и успешно. Мечников утверждает, что именно по этой причине молодость – возраст самых бескорыстных жертв и разнообразных злоупотреблений, подрывающих здоровье и сокращающих жизнь.

Юношество преуменьшает счастье от жизни и преувеличивает горе, поэтому склонно к пессимизму. Молодой человек, испытывающий страдания, готов объявить всю жизнь человеческую злом. «Следует заметить, что Шопенгауэр написал свою теорию пессимизма в возрасте 31 года. Последователь его Гартман уже в 26 лет объявил существование злом, от которого во что бы то ни стало надо избавиться. Наоборот, оптимистические теории жизни были развиты людьми, достигшими преклонных лет или же такими, которые, вследствие особых условий, оценили счастье бытия»[14]. Какие же это – особые условия – Мечников не поясняет.

С возрастом ценность собственной индивидуальной жизни для человека возрастает, и он все более ценит радости бытия.

Все философские системы, провозглашающие радости бытия и оптимизм, созданы зрелыми людьми (не исключение – Мигель де Унамуно). Они же посвящали свои труды страху перед смертью и жажде бессмертия.

Мечников полагает, что основные задачи религии и философии – преодолеть разлад между ускользающей жизнью и усилением желания жить. Все решения представляют собой не что иное, как рассуждения о смерти и бессмертии. То же – философия, и Мечников цитирует Цицерона: «Жизнь философа есть постоянное размышление о смерти».

Мечников специально анализирует философские и религиозные воззрения. Из древних философов он по не вполне понятным соображениям выбирает Платона, Сократа, Сенеку, Марка Аврелия, особенно подробно анализируя взгляды последнего. Пробегая список философов своей современности (XIX в.), а именно – Фихте, Гегеля, он останавливается на воззрениях Шопенгауэра – заведомого пессимиста, а также его ученика Эдуарда Гартмана, Макса Нордау и Гюйо. Такой список авторов и пессимистическое содержание их трудов позволили Илье Ильичу Мечникову сделать вывод о том, что все философские системы, вместо того чтобы принимать мир таким, каков он есть, преклоняются перед неизбежным, смиряются с перспективой индивидуального уничтожения человека. Даже тешить человечество философы в отличие от религии не могут.

Таким образом, инстинкт жизни как бы противоположен другим инстинктам: удовлетворение голода, жажды, полового чувства приводит к пресыщению, а стремление жить и страх смерти увеличиваются с годами. Дети стремятся стать взрослыми, а взрослые не желают стариться; старость и умирание расцениваются людьми как нечто отталкивающее. Но инстинкт жизни у стариков проявляется во всей своей силе. По наблюдениям Мечникова, в приютах и больницах для пожилых людей старики постоянно чувствуют угрозу смерти как осуждение на казнь, а главное желание тех, кто дожил до 90-летия, – жить и дальше, до 100: «Как любовь к жизни всего сильнее тогда, когда лучшая часть ее пройдена, так и половое наслаждение часто ощущается женщинами тогда, когда красота их уже отцвела»[15].

Итак, жажда бессмертия – прерогатива людей зрелого и преклонного возрастов. В этом Мечников видит одно из проявлений дисгармонии природы человека. Он полагал, что старость – инфекционная болезнь, и ее надо лечить, как любую другую, что приведет человека к продуктивной деятельности до естественного конца. То есть – смерти!? Философ Н. Умов в предисловии ко второму изданию книги Мечникова «Этюды о природе человека» замечает, что многие религиозные и философские системы относились враждебно к человеческой природе и пытались утешить человека, а Мечников заменил «метафизическую метафору» успокоения людей физиологической. И он ожидает прояснения в понимании жизни и основ этики от этого решения.