В конце XVII века как экономические, так и дипломатические отношения между Россией и европейскими государствами приобретали все большую масштабность и значимость. Английские торговцы способствовали в 1550-х годах торговле России с Западной Европой по Белому морю и были активными элементами в коммерческих сношениях между Россией и внешним миром. Теперь же их участие в качестве посредников заметно снизилось. Но это более чем компенсировалось ростом торговли с другими странами Западной Европы, особенно с Голландской Республикой, наиболее успешно продвинувшимся государством к тому времени в торговом мире. Российское сырье — деготь, жир, кожа, зерно, меха — формировали основу быстро растущей голландской торговли, ведущейся как напрямую через Архангельск, так и опосредованно через порты шведской Балтики, например Нарву и Ригу. В 1690-х годах в России было свыше 300 голландских купцов, а вся иностранная торговая колония в Москве насчитывала свыше 1 000 человек. Последние годы века показали уверенное расширение коммерческих контактов с внешним миром (например, в подписании торгового соглашения с Пруссией в 1689 году). Купцов и правительства всей Европы продолжала привлекать вековая надежда, что через Россию станет возможным развивать выгодную торговлю предметами роскоши с Персией и, возможно даже, с Китаем. Не следует упускать из виду (к чему есть определенная тенденция), что и сама Россия в значительной степени проявляла активность в этих торговых контактах с внешним миром. Ее купцы ездили и торговали за рубежом, по крайней мере в Швеции, Ливонии и Дании, еще с XVI века. Заключение мира в 1661 году, которым закончилась разрушительная пятилетняя война со Швецией, увеличило их число, так что через 12 лет уже насчитывалось более 40 русских, торгующих в Стокгольме.
И само развитие политических и экономических отношений между Россией и Европой, и все, что ему сопутствовало, активно распространяло разнообразное европейское влияние — военное, технологическое, художественное, интеллектуальное — в жизни России. Это влияние имело уже долгую историю. В конце XV столетия в Россию перебралось много итальянских художников и мастеров: один итальянец некоторое время был ответственным за чеканку русских монет (Монетный двор), а итальянские архитекторы, такие как Фиораванти, Руффо и Солари, проектировали церкви и дворцы в Москве. Через сто лет в стране служило множество наемных солдат; первый европейский учебник по военному делу «Книга войн» Леонгарда Фроншпергера (впервые опубликован во Франкфурте-на-Майне в 1566 году) появился в России в Смутное время. Семнадцатый век, особенно вторая его половина, ознаменовался быстрым ростом факторов, усиливающих это военное влияние. В 1648 году, опасаясь возможного дворцового переворота, царь Алексей думал о передаче своей личной охраны под командование голландского полковника; и в разгар борьбы с Польшей в 1654–1667 годах быстро проводилось формирование новых полков, организованных более или менее по западноевропейскому образцу. К 1663 году свыше 60 000 человек числилось в воинских частях такого рода. Подобное развитие стало возможным только при широкомасштабной вербовке иностранных офицеров. Императорский посол Майерберг говорил в 1661 году о «неисчислимом множестве» иностранных солдат; он знал более сотни генералов и полковников из различных частей Европы, которые служили здесь. Официальный список 1696 года включает имена 231 иностранного офицера кавалерии и 723 офицеров-пехотинцев (по старшинству, начиная со звания прапорщика)[5]. В 1630-х годах первое крупное производство оружия в России началось на новом заводе в Туле, построенном голландскими специалистами.
Возможно, самым убедительным свидетельством стремительного роста числа и значимости иностранцев в России является то, что, если в своде законов 1589 года о них, упоминается только в одной статье, то более расширенный свод законов 1649 года ссылается на них в более чем сорока статьях. Европейское влияние на материальную жизнь, ремесла и специальные профессиональные знания ассоциировалось с Немецкой слободой в Москве. Удаление этого иностранного поселения далеко за пределы столицы в 1652 году было результатом заметного роста антииностранных настроений в середине века. Не сумев, как им того хотелось, ни изгнать иностранцев совсем из страны, ни насильно обратить их в православие, религиозные консерваторы удовлетворились своеобразной победой, выразившейся в отделении чужеземцев на ограниченной территории. Заклейменные как чужестранцы и, следовательно, как опасные люди, не имеющие права надевать русскую одежду, а также продавать вино, пиво или табак русским, обитатели Слободы (которых в 1670-х и 1680-х годах насчитывалось в общем примерно около 1 500 человек) жили в жестокой изоляции от окружающей их жизни, и все же они были существенной частью относительно передового технического и профессионального знания в стране: Слобода имела мельницы, мастерские по производству бумаги, железа, стекла.
Технология, новые индустриальные методы и техника, новые формы тактики и военной организации пришли из Западной Европы, прежде всего из Голландии и Германии. Из Польши в последние десятилетия семнадцатого века шло другое влияние, менее материальное, но иногда, по меньшей мере, равное по значимости. Объединение большей части Украины с Россией в 1654 году значительно усилило эти факторы. Это влияние возникло в связи с массовым переселением польских и украинских ремесленников в Москву и производством там большого количества польских предметов роскоши, в это же время свыше согни польских книг были переведены на русский — никогда ранее не виданная степень культурного заимствования России у своего западного соседа. Из Польско-Литовского государства проникало в Россию иностранное, и прежде всего итальянское, музыкальное влияние, особенно усилившееся с прибытием в Москву приблизительно в 1681 году Николаса Дилецкого из университета Вильны. Наиболее явно влияние польской культуры было заметно в высшем обществе. В 1660-х годах царь Алексей восседал на новом, польского дизайна, троне, на котором, что важно, имелась надпись на латинском языке. Его преемник, Федор, приказал носить при дворе польскую одежду, был покровителем Дилецкого и в 1680 году женился на дочери польского вельможи из Смоленска. Из Польши русская знать приобрела вкус к западным наукам, геральдике и генеалогии и впервые начала обзаводиться гербовыми щитами, подобными тем, что уже давно были предметом заботы европейской знати.
Более важным было ярко выраженное влияние Украины, которое развивалось в православной церкви в России в середине века. Украинские ученые прежде всего получали образование в Киевской Академии, где все преподавание велось на латинском языке. Эти ученые подвергались опасности католического и униатского влияния иностранных и других светских сил. При посредстве именно этих ученых религиозная жизнь России приобрела невиданный размах. Ведущая роль украинцев была так заметна, что в 1686 году Патриарх Иерусалимский Досифей был вынужден настаивать, чтобы «в Москве был сохранен старый порядок вещей, чтобы там не было игуменов или архимандритов казачьих людей (т. е. украинцев), а только московских».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});