Читать интересную книгу Не исчезай - Эрикссон Каролина

Что-то мягкое потерлось о мою ногу, и я посмотрела на Тирита затуманенным взглядом. Я рассказала Алексу о папе намного позже. И даже тогда не открыла ему всей правды. «Женщина-загадка. У меня чувство, что ты тоже такая». Да, возможно.

Я наклонилась и почесала коту шейку; другой рукой поднесла телефон к уху и прижала его плечом. От удовольствия Тирит закрыл глаза и прижался ко мне головой. Я звонила, чтобы проверить, нет ли на моем автоответчике сообщений от Алекса. Потом снова набрала его номер. В этот раз я наконец-то оставила сообщение. Иначе это будет как-то странно выглядеть. В следующее мгновение я сморщила лоб. Иначе это будет как-то странно выглядеть. Что за дикая мысль?

Не поддаваясь усталости, я пошла на кухню и взяла тряпку, кое-как отмыла следы от глины на полу и подобрала осколки разбитой фарфоровой статуэтки в гостиной. Не зная, чем заняться теперь, я еще раз обошла весь дом, комнату за комнатой. В прихожей остановилась. Долго стояла там и прислушивалась к звукам за дверью, надеясь различить шаги на крыльце и приближающиеся громкие голоса. Ждала, что кто-то возьмется за ручку двери, ворвется в дом и позовет меня. Закричит: «А вот и мы!» Но ничего не происходило. В голове был хаос и одновременно абсолютная пустота. Исчезли. Пропали. Немыслимо.

Я повернулась к зеркалу, висящему между шляпной полкой и вешалкой, и стала изучать старательно накрашенную темноволосую женщину, которая смотрела на меня оттуда. Я пыталась проникнуть в нее, вместить в себя целиком. Кроме этой синей отметины на шее. Женщина поспешно отвела взгляд. Тогда я посмотрела себе прямо в глаза, желая прорваться за оболочку, которая отделяла меня от окружающего мира. Оболочку, которая всегда была моей защитой. Моим оружием. Что бы другой человек делал на моем месте? Что бы обычный, разумный, нормальный человек стал сейчас делать?

Ответ пришел раньше, чем мысли облеклись в слова. Он позвал бы на помощь. Именно так в этих обстоятельствах поступил бы обычный, разумный, нормальный человек. Как могла я потратить столько времени впустую – а ведь, должно быть, прошло уже несколько часов – и не забить тревогу? Почему я не бросилась сразу же к телефону и не вызвала полицию? Щеки горели, я пыталась избежать все более пронзительного взгляда из зеркала. Позвонить в полицию означало признать, что случилось действительно что-то ужасное. Самое худшее. Нет, я не могла с этим согласиться. Алекс и Смилла были целы и невредимы, я хотела думать так, мне необходимо было думать так. Но тогда почему они не здесь, не с тобой? Дрожь пробежала по позвоночнику, волоски на руках и на шее встали дыбом. Я должна вернуться на остров! Должна.

Когда я пыталась обуться, меня зашатало так, что я едва не упала на пол.

Несколько часов я не позволяла себе осознать, что происходит с моим телом, и только сейчас заметила, до чего же устала. Я была в изнеможении. Прежде чем отправиться на остров, мне было позволительно немного передохнуть. Есть я не могла, но нужно было хотя бы глотнуть воды.

Я побрела на кухню, нащупала дверцы над раковиной, но так и оставила их закрытыми. Вместо этого открыла самый дальний, самый нижний шкафчик и пробежалась взглядом по стоящим внутри бутылкам. Что мне действительно сейчас нужно, так это выпить. Я захлопнула дверцу шкафчика и рухнула на стул. Хотя нет, пожалуй, не стоит. Не сейчас. Определенно не сейчас.

Передо мной возникло видение, чье-то лицо парило над столом. Мужчина с резкими чертами лица, волосы бурными волнами падают на лоб, полные мужественные губы кривятся в усмешке. Папа? Папа! Это окончательно сломило меня. Последние остатки надежды и сил покинули меня. Черт бы тебя побрал, Алекс!

6

Я очнулась оттого, что что-то мягкое и пушистое терлось о мое лицо. Инстинктивно я постаралась оттолкнуть то, что вынуждало меня проснуться. Размахивая руками – не нужно, я не хочу, – я наткнулась на маленькое теплое тельце и совсем рядом услышала мяуканье. В одно мгновение я полностью проснулась и подняла голову. Спина так сильно затекла, что я издала стон и почувствовала: половина лица совершенно онемела. Я потерла щеку и уставилась на клеенку на кухонном столе перед собой. Я что, заснула прямо здесь? Сидя на стуле?

Тирит отбежал в сторону, остановился на безопасном расстоянии и обвиняюще смотрел на меня.

– Я не хотела, – сказала я хриплым голосом, растирая одеревеневшую шею. – Не знала, что это ты. Я думала…

И тут все вспомнила. Не закончив фразу, подскочила и бросилась в коридор. В комнате Смиллы все вещи лежали в том же беспорядке, в каком я оставила их после вчерашних поисков телефона. Но я едва обратила на это внимание. Мой взгляд был прикован к кровати. Она была пуста. На подушке не лежала белокурая копна волос, под одеялом не угадывалось маленькое детское тельце. Я упала на колени, уткнулась лицом в Смиллину постель и вдохнула ее запах. Это не могло быть правдой. Наверное, я до сих пор сплю? Господи, скажи, что я сплю, сделай так, чтобы все это оказалось просто кошмарным сном.

Я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь, что живот и грудь судорожно сжались. Сдавленный крик вырвался из горла. Но было что-то, что стояло между мной и моими чувствами. Тоненький злобный голос в голове. «Притворщица», – шептал он. Я неуверенно поднялась на ноги. Глаза оставались сухими. Я заставила себя заглянуть в большую спальню и убедилась, что там тоже никто не провел ночь. Тошнота снова подступила к горлу, голова была тяжелой, словно налитой свинцом. Как будто я все-таки выпила вчера вечером. Опорожнила одну за другой эти проклятые бутылки, которые Алекс привез сюда. Но я знала, что это не так. «Как ты можешь быть в этом уверена, – шептал тоненький голос в голове, – как ты можешь быть хоть в чем-нибудь уверена?»

Тирит ждал меня на кухне. Он яростно размахивал хвостом, пока я доставала пакет с кормом и наполняла миску. Конечно, он поэтому меня и разбудил, чтобы его покормили. А я ведь собиралась всего лишь чуть-чуть передохнуть, а сейчас уже почти утро. Неохотно опустила в тостер два ломтика хлеба. Механическими движениями налила йогурт в тарелку. Прямо сейчас я старалась избежать мыслей о подстерегающем меня абсурде и сосредоточиться на простых повседневных действиях. Мне ведь нужно было поесть, так что я буду есть.

Ломтик хлеба захрустел у меня во рту, когда я глотала, в глотке саднило. Я осторожно потрогала шею. Потом позволила взгляду скользнуть по столу, к тому месту, где Смилла сидела всего лишь сутки назад.

Утром они пришли на кухню вместе. Алекс держал Смиллу над головой на вытянутых руках. Она парила над ним, как самолет, и задыхалась от смеха каждый раз, когда он начинал кружиться вокруг своей оси или высоко подбрасывал ее в воздух. В какой-то момент ее голова чуть не задела открытую дверцу шкафчика, а в следующее мгновение мне показалось, что Алекс вот-вот потеряет равновесие и упадет. Но я держала свои возражения при себе, не хотелось ссориться, не хотелось портить им удовольствие.

Наконец Алекс опустил Смиллу на стул напротив меня и начал готовить ей завтрак. Она, подобрав коленки под ночную рубашку, следила за ним с восхищением. Возможно, именно чистое, неподдельное счастье Смиллы решило все дело. Возможно, именно в этот момент я укрепилась в решении, которое приняла ночью.

Хороший отец.

Хороший отец.

Хороший отец.

Я все еще видела Смиллу перед собой, но ее черты вдруг начали искажаться. Напротив меня сидела она и в то же время кто-то другой. Внезапно я вижу саму себя. А жизнерадостный, дурашливый мужчина, который хлопочет на кухне, – это мой собственный отец. Папа. Это он только что посадил меня на стул, после того как долго кружил и подбрасывал в воздух сильными руками. Это он открывает шкафчики и коробки, словно чтобы приготовить праздничный завтрак, но вместо этого продолжает дурачиться и делает все шиворот-навыворот. Он ставит тарелку мне на голову; вместо бутерброда мне достается салфетка, перемазанная маслом. Когда он наклоняется и целует меня в щеку, я чувствую его свежее утреннее дыхание, которое смешивается с запахом духов и женщины, исходящим от его кожи.