Макс Малин. Кто он? Помимо того, что столичный и очевидно неприятный. Его поведение отвратительно даже в том малом, что меня коснулось.
Каким бы он ни был, истинность с ним мне не нужна. Мы никогда не станем парой. Никогда столичному не быть рядом со мной. Они все — животные. Беспринципные чудовища, для которых жизнь приезжих ничего не стоит.
Пальцы непроизвольно сжали твердый камушек на груди через худи.
Запутавшись в мыслях, не заметила свою остановку. Водитель начал трогаться с места.
— Подождите-подождите! — крикнула, срываясь с места.
Нелицеприятный комментарий ожидаемо догнал меня в спину. Едва кеды коснулись асфальта, автобус рванул вперед.
С виду ничего необычного: старые высотки с множеством вывесок на первом этаже, редкие деревья по обочинам. С другой стороны дорога упиралась в многоэтажку и разделялась, справа и слева скрываясь за углами домов. Обыкновенные на первый взгляд прохожие не обращали на меня внимания, я их тоже не рассматривала.
Так и не скажешь, что Красный район имеет славу неблагополучного. Злокачественный нарост на теле столицы, наполненный притонами, борделями, подпольными клубами разной направленности. Место распространения болезни общества — наркотиков. Оружием владеет едва ли не каждый житель района.
Возможно повлияло соседство с Черным районом. Там сконцентрированы все места заключения преступников, властвуют группировки. Там, где должен быть порядок — тюрьмы, в теории, хорошо охраняются — фактически правит беззаконие.
Поскорее найти магазин и убираться отсюда, времени для беспроблемного возвращения осталось немного.
Завернула за угол, пробежалась взглядом по скромным вывескам. Нужная нашлась в конце длинного дома.
На двери противно звякнул колокольчик, в нос ударил запах смеси трав и каких-то курительных веществ.
Здесь точно магазин, а не притон?
Сквозь задернутые шторы на окнах едва пробивался свет. Полумрак, общая атмосфера подсказывали скорее уносить отсюда ноги.
Развернулась на пороге, сжала дверную ручку. За спиной послышался скрипучий голос.
— Что вы хотели?
Незаметно убежать.
Не удалось.
Обернулась, растягивая губы в наигранной улыбке.
Пожилая женщина с растрепанной копной седых волос курила трубку. Морщинистые веки щурились. При таком освещении, вернее почти полном его отсутствии, казалось что глаз у нее не было вовсе.
Она крайне медленно шаркала по полу обувью, приближаясь мелкими шагами.
Пшикать в старушку перцовым баллончиком как-то невежливо, но рука потянулась к сумке.
Натужный хриплый кашель пронзил тишину.
Вздрогнула от неожиданности, неспеша расстегивая замок.
— Ну?
Недовольство молчанием сопровождалось кашлем.
— Крем, убирающий запах.
Нащупала внутри прохладный вытянутый баллончик, на всякий случай сжала.
Старушка остановилась в нескольких шагах, всматриваясь в мое лицо блеклыми глазами. Трясущаяся дряблая рука поднесла к губам трубку. Тонкие, будто ниточки, они обхватили кончик.
Она снова закашляла, на этот раз не раскрывая рта.
— Крем… — прохрипела, делая маленький шаг ко мне.
Ее пристальный взгляд пускал холод по спине.
— От истинного бежишь? Ну, так, побегай, коль хочется, — женщина неторопливо развернулась и побрела обратно.
— Я не бегать хочу, а связь разорвать. Он меня еще не почуял.
Хриплый смех смешался с кашлем, разбавленный шарканьем мягких подошв по полу.
— Разорвать? Ну, пробуй, пробуй. Не ты первая, не ты последняя.
Женщина исчезла в темноте. Глухое покашливание доносилось откуда-то из глубин.
Куда она ушла? Мне стоит подождать или лучше уйти?
Желание получить крем сильнее желания сбежать.
Зуд в ногах не давал стоять спокойно. Адреналин пустился по венам, будоража. Заставляя топтаться на месте, невесомо похлопывать себя по бедру.
Шарканье стало громче, вместе с ним появилась и старушка. Дрожащие пальцы держали крупную белую баночку без опознавательных символов.
— Это тебе поможет скрыть запах. Вода крем смоет, не забывай. Долго будешь пользоваться, прыщи полезут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она сунула баночку мне в руки.
— Я прыщей не боюсь.
— Правильно. Лучше другого эффекта страшись: непрерывное использование твой запах скроет, это верно, — блеклые глаза вновь пристально скользили по моему лицу. — Месяц, два… а потом…
Старушка многозначительно замолчала, сунула трубку меж тонких губ.
— Что потом?
— Вонять начнешь. Да так, что никто на тебя и не посмотрит.
Неприятные последствия. Об этом информации не было.
— За месяц я найду способ избавиться от истинности.
— Хе-хе, кхе-кхм, кха…
Женщина кашляла и хрипло посмеивалась.
— Сколько я вам должна?
Перехватила баночку поудобнее, вытаскивая из сумки единственный и небольшой запас наличных.
Старушка все не переставала кашлять и пугающе посмеиваться, смотря в пол.
— С вами все в порядке? Как вам помочь?
Тонкие костлявые пальцы отделили одну купюру. Дрожь ее пальцев даже меня зацепила.
Продолжая кашлять, она махнула купюрой на дверь. Разворачиваясь, вновь приложилась к трубке, по-прежнему бухая легкими.
Я вышла на свежий воздух. За закрытой дверью глухо звякнул колокольчик.
Сунула крем в сумку. Прижала ее к себе, как самое ценное сокровище.
Солнце плавно клонилось к закату, окрашивая небо в оранжево-розовые тона. Полупрозрачные облака обрели новые краски.
На полпути к остановке застыла. Гул моторов разрезал тишину улицы, асфальт вибрировал под ногами.
Шагнула в сторону, поближе к крыльцу с выцветшей вывеской. На стекле двери с обратной стороны табличка "Закрыто".
Рев оглушил до звона в ушах. Рефлекторно нащупала балончик. Неизвестно чем он поможет, просто так спокойнее.
Впереди пронеслись два… три мотоцикла. Следом вылетел синий автомобиль, с рокотом мотора скрылся за домом. Шум по-прежнему заполнял округу, но уже не так явно.
Чем скорее уберусь из этого района, тем лучше.
Перехватила отяжелевшую от крема сумку и двинулась дальше. Легкий ветер играл с волосами, ласкал лицо и руки.
Пустота на остановке и на улице пробудила тревогу. Она слабо зудела, курсируя под кожей мелкими иголочками.
Села на обломанную скамейку, посматривая в разные стороны.
Над дорогой между домами висел красный диск солнца. Кровавый закат горел ярко, не ослепляя, позволяя увидеть все оттенки. Вечное непостижимое сияние.
Каждый закат уникален. В нем можно утонуть, затеряться во времени, раствориться в его беспечности, непоколебимости.
Рождение, смерть, разочарование, радость, разрушения, — что угодно произойдет, а закат будет всегда, как и рассвет. Незыблемая сила вне вечности.
Подперев голову кулаком, наслаждалась красками и тишиной, отрешившись от места.
Зря. Поздно заметила подкативший автомобиль.
Неторопливо выпрямилась, садясь ровно. Желудок сжало в тиски.
Тонированное окно с тихим шелестом опустилось. Парень, предлагавший днем найти моему рту "достойное" применение, паскудно усмехнулся.
— Биомусор в моем районе…
Крепкие пальцы барабанили по рулю, сам парень будто негодовал.
— Таким, как ты, здесь не рады.
Нащупала перцовый баллончик, сохраняя внешнее спокойствие. Любая провокация с моей стороны сейчас плохо кончится.
— Учту.
Тяжелый взгляд прошелся по мне, задержался на лице.
— Днем ты больше болтала. Дерзкая рядом с сородичами? — он усмехнулся собственной "гениальной" шутке. — Садись в машину.
Тело словно окаменело.
Подходящие случаю выражения вертелись на языке. Проглотила их. Риск часто паршивое дело.
— Чтобы мой труп нашли утром в сточной канаве?
Мне в ответ продемонстрировали белозубую улыбку.
— Будешь послушной и обойдемся без трупа. В машину садись.
Из его голоса исчезла легкость: он стал тяжелее, более осязаемый и пробирающий.