это бесполезно.
– А вы властный, да? – улыбнулась и, устроившись удобнее, закинула ногу на ногу.
Стас медленно провёл взглядом по её длинной ноге, задержался на остром колене, а Маре показалось, что он её коснулся. Ведь ничего не сделал, только посмотрел, а у Марьяны сердце заклокотало где-то в горле.
Как у него выходит смотреть так, что всё внутри закипает и поджилки трясутся? Наверное, это гормоны или долгое воздержание, но почему-то только этот мужчина способен на неё так действовать.
И как у него получается быть одновременно рядом и так бесконечно далеко?
Мара сделала слишком большой глоток, и виски обжёг горло. Слёзы брызнули из глаз, дыхание перехватило, а Стас едва заметно улыбнулся.
– Аккуратнее. Виски не тот напиток, с которым стоит спешить.
Мара через силу улыбнулась, втягивая носом воздух.
– Я…
– Вы нервничаете, – отметил, будто мог прочесть её, угадать мысли и эмоции. – Рядом со мной?
«Какой самонадеянный тип!».
– У меня неудачный день, – прохрипела, чувствуя себя идиоткой.
– Неужели? Наверное, сегодня магнитные бури, если у всех тяжёлые дни.
– У вас тоже?
– О, у меня самый чудесный в жизни день.
«Лжёт».
Стас крутанул в руке бокал, поднимая виски со дна, омывая янтарной жидкостью хрустальные стенки. Мара, как завороженная, следила за его руками, такими красивыми, с длинными сильными пальцами.
«Интересно, каково это – ощущать их на своей коже?»
От этих мыслей с её губ едва не сорвался вскрик изумления, и Мара прикусила губу. Только щёки опалил предательский румянец и это от цепкого взгляда Стаса не укрылось.
– Интересно, – протянул, и на губах появилась лёгкая усмешка.
– Что?
– Вы краснеете.
– Тут жарко, – с деланным равнодушием пожала изящными плечами.
– Помнится, в нашу первую встречу вы тоже краснели, – напомнил Стас, и Мара наморщила аккуратный носик.
В памяти промелькнул день их знакомства.
Глава 5
Их встреча состоялась бы в любом случае. Была в этой мысли какая-то сладкая обречённость.
Август минувшего лета.
– Мама, я слышу, что у тебя простуженный голос! – Мара, прикрыв трубку рукой, шипела на неугомонную родительницу, но та делала вид, что с ней всё отлично. А нехорошие хрипы и тяжёлое дыхание – обычное дело.
Мара закатила глаза, снова ища ответы на потолке.
– Всё со мной хорошо, – буркнула мама, и Мара призвала на помощь всё своё терпение. – Ты мне лучше расскажи, как там Варвара. Она же абсолютно ничего нам не рассказывает и домой приезжать не планирует!
Мара вздохнула, понимая волнение мамы. Она и сама себе места не находила. После того, как её, Марьяны, сестру-двойняшку предал жених накануне свадьбы, все очень за Варю переживали. Потому Мара и приехала. Отложила дела, накопила неделю отгулов, да и рванула к Варваре. Не могла находиться вдалеке от сестры, с которой привыкла делить всё: утробу матери, горшок, манную кашу, первую влюблённость, горести и радости.
Сердце Мары щемило, стоило только представить, в каком состоянии оказалась Варя после того, как ей за несколько дней до торжества прислали анонимное послание, а в нём куча фоток её жениха в объятиях незнакомой рыжей бабы.
Мара не сталкивалась с предательством, но она очень хорошо знала, что такое потерять любовь.
Ох, как Мара на Лёньку разозлилась! Каких трудов стоило сдержаться, не найти этого подонка и не расцарапать его холёную предательскую рожу. Да как он мог изменять её прекрасной, самой лучше в мире сестре? Доброй, мягкой и нежной.
Желание отомстить за сестру и её рухнувшие надежды было слишком сильным, и только благодаря большой загруженности на работе скандала удалось избежать. Иначе Мара могла пристукнуть Лёньку, а после коротай годы в тюрьме из-за этой кучки голубиного помёта.
Но по прошествии времени, Мара с удивлением поняла: в жизнь сестры пришла новая любовь. Намного сильнее той, что Варя чувствовала к Лёньке.
Несколько дней сёстры провели вместе. Гуляли, смеялись, делали всё, чтобы отвлечься от всего дурного, что было в их жизнях. Как когда-то в детстве, когда всё было легко и просто, они шатались по городу, заглядывая в витрины, сплетничали, хихикали, как девчонки, пили вино и вкусно ели.
Но всё хорошее рано или поздно заканчивается – пришло время Маре вернуться домой.
– Я проведу тебя к машине, – закутанная в тёплую кофту Варя тряхнула головой, от чего её смешной небрежный пучок волос едва не рассыпался.
Вздохнув с притворной досадой, Мара буркнула:
– Ну что с тобой ещё сделать?
Варя ответила ей серебристым смехом.
Вот как Лёнька мог ей изменить? Козёл. Оторвать бы ему все жизненно важные органы, чтобы не посмел ни к одной девушке приблизиться.
Интересно, его рыжая баба будет его любить покалеченным?
Мара негодовала, кипя изнутри. Одно только согревало: Варя не зациклилась, сумела переступить через предательство жениха и снова влюбилась. Вот и славно. Мара не винила сестру, не считала, что та оправилась слишком быстро – Марьяна лучше других знала, что долгая скорбь не делает жизнь ярче. На них двоих её, Мары, траура достаточно. А Варя обязана быть счастливой, она это заслужила.
Путаясь в мыслях, Мара подхватила за лямки мягкий рюкзак со своими нехитрыми пожитками, водрузила его на спину и улыбнулась сестре.
Августовские ночи бывают жутко холодными, и Мара позавидовала сестре, одетой теплее. Ветерок щекотал шею, вызывал дрожь, стекающую вниз по позвоночнику. Что-то было в этом вечере, что-то таинственное, загадочное.
Но почему же так долго едет такси?
– Хорошо, что я пунктуальная, – улыбнувшись, Мара достала из кармашка рюкзака бутылку с лимонной водой, отвинтила крышку…
Раздался шорох шин, фары осветили двор. Что это за шикарная машина? Мара на несколько секунд зависла, держа бутылку в руке так крепко, что заболели суставы. Моргнула несколько раз, но автомобиль никуда не делся, с каждой секундой приближаясь.
– Это точно не моё такси, – заметила Мара, вглядываясь в наглухо тонированные стёкла, но так и не