Джастис нашелся у кроватки Денвера. Cтоило посмотреть на малыша, губы сами расползались улыбке, и весь мир вставал на паузу. Я тихо встала за спиной коллеги и заглянула в кроватку. Ребенок в свои восемь месяцев уже уверенно ходил и проявлял любознательность ко всему взрослому — игрушки его не интересовали. Внимательный взгляд темно-карих глаз остановился на мне, и Денвер слегка повернул голову, будто пытаясь что-то понять.
— Почему ты решил, что он сегодня обернется? — тихо спросила я, улыбаясь малышу осторожно — яркие всплески эмоций его пугали.
— Ерзает сегодня неспокойно, — не глядя на меня, прошептал Джастис и протянул к мальчику руки. Денвер перевел спокойный взгляд на «папашу» и схватился за его плечи, когда перекочевал в руки коллеги. — Я думал, надо бы как-то его отсюда забрать…
Я тоже об этом думала, но ни мне, ни Джастису его не отдадут.
— Только в службу опеки… Дай мне?
Стоило прижать малыша к себе, тот закуксился.
— Чувствует твое состояние и знает, кто в этом виноват, — осторожно объяснил Джастис. Пришлось вернуть малыша ему, скрепя сердце.
— Человеческие дети ведь тоже чувствуют все, — делала вид, что меня это ничуть не задело.
— Да, но наши особенно. Поэтому у нас тщательно подходят к выбору пары. Если родители будут драться друг с другом, малыш заболеет и умрет. Природой все предусмотрено — такая семья не вырастит детей.
— Жестоко. Бывают же разногласия, послеродовая депрессия…
— Это в городе бывает. Там, за стеной, это все ерунда…
Я закатила глаза, но не устояла и залюбовалась парочкой. Денвер что-то мычал, щупая шевелюру Джастиса, хватая его за нос. Стоило мужчине улыбнуться, ребенок ответил такой же улыбкой, и у меня сладко заныло в груди.
— Какой он… — всхлипнула я. — Джас, мы должны его хорошо пристроить, когда исследование завершится.
5
Джастис промолчал, но вдруг посмотрел ребенку в глаза и тихо сказал:
— Давай, пора… Не бойся.
Денвер медленно перевел взгляд на свои ручки, сжимающие белый халат на плечах мужчин, и ногти вдруг стремительно удлинились и переросли в коричневые загнутые когти.
— Ты будешь держать? — таращилась я на Денвера, стремительно обрастающего шерстью, пока Джастис осторожно снимал с него боди. Хоть одежда эластичная, но все равно не хотелось доставлять Денверу лишний стресс давящим воротом или рукавами.
— Буду — улыбался он.
Мы оба смотрели во все глаза, как «наш» малыш меняется. Я старалась не смотреть на лицо — все же к такому сложно привыкнуть, но уже было понятно, кто у нас во второй ипостаси.
— Боже, медвежонок, — выдохнула я. — Он — медведь!
Как же странно, что такой обычно пугающий момент в случае с любимым Денвером выглядел новым рождением.
— Здорово, да? — говорил Джастис больше для малыша. Взгляд у того претерпел последние изменения, и вот он уже внимательно смотрел на нас лохматым маленьким медведем. — Подержишь?
— Не-не, — испуганно округлила я глаза, а Джастис усмехнулся и опустил медвежонка на пол:
— Бери…
Денвер неуклюже качнулся на лапах и сел на попу, удивленно оглядываясь. Полузвери не теряли осознанного мышления при обороте, но некоторые особенности все же имелись — зверь не умел звонить по мобильному или работать за компьютером, потому что животному это не нужно. Но в то же время они отлично различали близких людей, не трогали тех, кого не считали врагами. Рэму не стоило меня ненавидеть — мы изучали полузверей с их добровольного согласия. С каждым подписан договор, а полузвери в штате, такие как Джастис, делали процесс более гладким.
Вопрос оставался лишь в цели. Я изучала феномен полузверей как новый элемент нашего мира, но кто мог гарантировать, что эти знания не будут использованы во вред?
Кроме того, некоторые проблемы с полузверьми были общими — некоторые из них «зверели» в буквальном смысле, забывая, как обращаться в человека. И этих случаев становилось все больше, что и вызывало напряжение в обществе, а иногда и панику.
— Ему нужен отец, — присел Джастис на пол, осторожно помогая малышу. — Усыновить его просто абы кому нельзя — отец должен быть таким же по виду…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я тяжело вздохнула, усаживаясь рядом:
— Будем искать, — предложила осторожно. — У нас же целая база в доступе, может, кто-то делал заявку на такого малыша, или можно будет уговорить кого-то взять его.
Он только покачал головой:
— Возьми его, не бойся, ему нужна поддержка сейчас, а не когда-нибудь, когда ему повезет с родителем.
Я осторожно коснулась медвежонка между ушей, привлекая его внимание:
— Пойдешь ко мне?
Тот придвинулся к моим коленям и принялся настороженно их обнюхивать.
— Не бойся, — подсказывал Джастис, вызывая почему-то раздражение. А Денвер вдруг оживился, потянувшись ко мне, и залез на колени, не отрывая носа, внюхиваясь в каждый сантиметр юбки. Джастис помрачнел.
— Что такое? — обняла осторожно малыша, чтобы он не скатился, погруженный всецело в свое увлекательное занятие.
— Слышит чужой запах от тебя, — нехотя объяснил Джастис. — Давай его сюда, а то может испугаться…
Но у Денвера было другое мнение. Он вдруг извернулся и куснул Джастиса за руку.
— Ничего себе, — выдохнула я, сглатывая. В этот момент стало боязно и одновременно стыдно, что испугалась.
— А что б тебя, — тряс рукой Джас, хмурясь, но явно пытаясь обуздать раздражение.
— Не учи малыша плохому, — осторожно усмехнулась я и прыснула, глядя, как смешно Денвер высунул язык.
— А тебе идет, — отсел Джастис на пару шагов и подпер голову рукой, любуясь.
— Будто тебя волнует такой вид, — осторожно гладила медвежонка.
— Всех нас волнует, ты же знаешь. Я бы с ума сошел, если бы пропал мой котенок…
Анализы Денвера показывали, что его матерью была человеческая женщина. Скорее всего, отец и не знал о существовании своего ребенка, иначе вряд ли бы позволил его обречь на смерть. Хотя никто точно не знает… Зарегистрированные и исследуемые оборотни однозначно выигрывают в номинации «Лучшие родители». Пожалуй, ни один человек так не заботится о своих детях, как эти. Не дай бог обидеть ребенка полузверя — проблем не оберешься. Поэтому учиться в человеческих школах такие дети не могли. В целом, люди за стеной выдыхают свободнее, когда очередная новая семья из оборотня и человека отправляется жить за пределы города под опеку полузверей.
Малыш разлегся на моих коленях и принялся покусывать руку, довольно порыкивая.
— Как думаешь, когда вернется в человеческий облик? — тихо спросила я.
— Не думай об этом так. Для них эта ипостась такая же нормальная. Он не может «вернуться», он в себе.
— Мне непривычно, у меня не было такого малыша никогда, — трепала я легонько мелкого за ушком.
— Привыкай. Представь, что ты его мама. Мама млеет от любого ребенка, даже если тот — «неведома зверюшка».
— Хреновая бы из меня мать вышла, — усмехнулась я. Открытие не порадовало. — Бедный ребенок…
— Нормальная бы вышла, — возразил он серьезно. — Хочешь для него что-то сделать?
Я вскинула взгляд на коллегу:
— Я не могу, ты же знаешь.
— Давай поженимся, — вдруг серьезно предложил он. — И заберем опеку над Денвером.
— Ты совсем идиот, Джастис? — опешила я.
— Фиктивно, Вика. Одним ударом решим все твои проблемы — ты же спрашивала, как я могу помочь тебе.
— Боюсь, поздно.
Нахмурилась, поражаясь, как спокойно малыш играется у меня на руках. Я видела это много раз, но никогда еще не чувствовала себя такой причастной к этому миру. Держать ребенка-оборотня на руках и наблюдать со стороны — не одно и то же. Но мне нравилось, хоть и было страшно не оправдать его такое безусловное доверие. Малыш меня совсем не боялся, а мы с Джастисом сидели и решали его будущее…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты всегда боишься, — жестко парировал он.
— Боюсь увидеть твой труп в канаве? Да, всегда, — поморщилась я от входящего.
— Кто он? — вперил в меня злой взгляд он.