У меня в горле пересохло, когда камера показала Арджиева. И не тяжело ему казаться таким безупречным?
— Скоро мне сложно будет держать такой секрет, — усмехнулся он, а ведущая, кажется, перестала дышать. — Я помолвлен с потрясающей женщиной — Викторией Кэвилл, старшей сотрудницей отдела исследований при вашем правительстве.
Как планшет не треснул в моих руках, непонятно. Я до боли закусила губы, пялясь на экран.
— Вероятно, очень серьезная девушка, — мерзко хихикнула ведущая.
Рэм только загадочно усмехнулся.
Дальше я не слушала. Кажется, ведущая продолжала забрызгивать слюнями микрофон, Рэм — хищно и зло усмехаться в камеру, а меня затошнило.
— Ты принесешь кофе? — просипела я.
— Даже больше — заказал тебе полноценный обед, — устало поднялся Джастис.
— Денвер в игровой? — поплелась в ванную.
— Да, — донеслось до меня в прикрытую дверь.
Я залезла под душ, но вместе с водой на меня обрушилось понимание всего, что сделал Рэм. Он обещал, что будет больно. Подставил меня сразу под все удары — руководство департамента будет иметь много вопросов к той, которая «завела отношения» с персоной нон грата. Отношения с полузверем для меня немыслимы. Это крест на карьере с вероятностью девяносто девять и девять процентов.
— Сволочь, — выдавила я, жмурясь на поток воды и кусая губы до боли, силясь не разреветься. — Какая же сволочь!
В груди клокотала злость. Самое простое — настучать журналистам, что я понятия не имею ни о каком Рэме Арджиеве, и это все — ложь! Но если он умудрился отменить все мои записи на прием вчера, то что говорить про папарацци? Говорить на допросе, что он врет? А отметины?
— Вылезай, — прозвучало хмурое позади.
— Ты не обнаглел? — не обернулась я.
— Немного, — и Джастис протянул мне полотенце. — Что от тебя нужно Арджиеву?
— Я не знаю, — замоталась в полотенце. — Он просто появился на вечеринке брата и… мы переспали.
— Он заставил. — Я молча обошла его и вышла в палату. — Вика, так нельзя, — следовал по пятам мужчина.
— Он отменил вчера все мои записи к врачам, — уселась я за стол. Обед призывно пах, но аппетита не было. А вот за стаканчик с кофе я схватилась с энтузиазмом. — Думаешь, я что-то могу?
— Если я заявлю на тебя права…
— Нет, — подняла на него взгляд. — Он далеко не идиот и поймет, что ты это придумал вчера. — Меня покоробило от того, что пришлось снова обсуждать с ним свой секс с Рэмом, но пресекать это нужно было раньше и решительней. Теперь поздно. — И что-то мне подсказывает, что твои «права» он тоже легко оспорит.
Он только гневно раздул ноздри, но промолчал. А я внезапно успокоилась. Вчера еще я что-то могла, сегодня Рэм поставил крест на любых моих усилиях. И это неожиданно позволило вдохнуть глубже. Понятно, что я ошибалась. Пока сижу здесь, Рэм кажется далекой проблемой. Но даже будучи на расстоянии, он смог до меня добраться.
— Все бесполезно, — покачала головой и потянулась к мобильнику, заваленному пропущенными. Первым набрала секретаря.
— Мисс Кэвилл, — простонала мне в трубку Таша, — тут просто апокалипсис! У меня десятки звонков от сми-шников…
— Что от руководства?
— Первым был мистер Келлер, потом Мистер Дан…
Показываться в офисе резко перехотелось.
— Таша, бери водителя и езжай ко мне домой. Мне нужны чистые вещи…
…Пока секретарь выполняла поручения, я самозабвенно возилась с Денвером. Пусть весь мир подождет, а мне нужно собраться, чтобы выйти против всех сегодня. Что-то подсказывало, день будет долгим.
— Ты сможешь посидеть сегодня ночью с Денвером?
Джастис опустил два стаканчика с кофе на стол и повесил переноску с моими вещами на двери ванной.
— Смогу.
— Отлично, — я тяжело поднялась. Денвер смотрел на меня так понимающе — взглядом, на который неспособен человеческий ребенок в его возрасте. — Но я буду стараться вернуться к вам.
Джастис молча проследил мое дефиле в пижаме в сторону ванной, а когда вышла при полном параде, его уже не было. Денвера тоже.
Последним я вытряхнула из продуктового пакета футляр с кольцом. При дневном свете камень не стал светлее, все так же настороженно поблескивая темными гранями. Звериный… Но я все равно надела кольцо и сжала руку в кулак, настраиваясь на долгий день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
10
А день начался, стоило ступить за порог. На меня косились от стойки ресепшен секретари и сотрудники в коридорах, а в лифте воцарилась гробовая тишина. И только на этаже руководства навстречу стали попадаться те, кто мог позволить себе меня поздравить. Первой это сделала заместитель главного финансиста, да с таким выражением, будто я ей очередь уступила. Второй стала более бесхитростная помощница Келлера.
— Ты почему не сказала? — сдвинул босс густые седые брови, стоило заявиться к нему на порог.
— О чем? — прошла через кабинет к креслу напротив.
— Ну и чем я заслужил такое твое недоверие, Вика? — испытывал он меня взглядом. — Как ты ему попалась?
Я тяжело сглотнула, еле подавив дикое желание сбросить свои проблемы на Келлера и попросить помощи.
Нельзя.
— Это долгая история, — улыбнулась натянуто.
Келлер прищурился. Обмануть его не выйдет, он уже и так все понял, но признаваться и давать ему возможность подставить себя еще больше я не дам. Саторро был прав — нужно отплатить за заботу хоть бы перед увольнением.
— Я никуда не спешу.
— Павел, — заерзала я, — я бы не хотела говорить о личном…
— Вот так мы теперь заговорили, — подался он вперед, складывая локти на стол. — Вся эта история шита белыми нитками. Потянешь — развалится. Чем он тебя шантажирует?
Как же сложно было побороть искушение узнать о Рэме хоть что-то! Я приняла борьбу взглядов с Келлером:
— Если можете мне что-то рассказать про моего мужчину…
Он стиснул кулаки с досады:
— Я могу тебя вытащить!
— Не надо меня вытаскивать. Я встречаюсь с Рэмом давно. Он же работает с моим братом…
— Вика, он под пристальным наблюдением наших безопасников.
— Ну еще бы — у департамента с ним столько сделок.
— Потому что приказ от правительства был — работать. Они хотят, чтобы полузвери были на виду — жать им лапы, общаться, вести слежку… А Арджиев — прирожденный бизнесмен. Учитывая, что добрая часть сырья теперь находится на их территории, перед ним будут ползать на пузе. Но тебе в этой партии делать нечего!
— Не нам с вами решать, — отвела я взгляд. — Вам нужно оставаться на посту…
— Донесли? — раздраженно поднялся Келлер с места и шагнул к окну. Мы помолчали какое-то время. — Скажи, пожалуйста, что я на своем посту, если не смогу даже тебя защитить?
— Не надо меня защищать, — поднялась следом я и направилась к нему. — Пожалуйста, обещайте мне, что по итогу голосования завтра вы останетесь.
Мы оба замерли у окна, глядя на город. Железобетонный, равнодушный. Мы — люди — сами создали себе проблемы, так чего уж ныть? Я сразу знала, куда шла. Не попасть на стык интересов не вышло — бывает. Может, меньше надо было разыгрывать из себя недоступную стерву, которая манит таких мужчин? Плевать я хотела, конечно, и боролась за право делать любимое дело так, чтобы ко мне опасались приближаться и лезть в душу. В любом случае буду платить. За что-то или кого-то — какая разница?
— Никто мне ничего не сделает, — скосил он на меня глаза. — Ты зря переживаешь и защищаешь меня, слышишь?
— Ну и отлично, — улыбнулась я. — А Арджиев сам же и подставил себя в этом утреннем шоу — теперь все пристально будут следить за его личной жизнью. Придется регулярно демонстрировать сытую и довольную жизнью меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вика, ничего он никому не будет демонстрировать…
— Будет-будет, это я вам обещаю. Мы еще ни о чем с ним не договорились. Свадебный контракт в разработке…
— Где ты ему перешла дорогу?
— Я не причем. Он просто упал на колени и сказал, что хочет. Вот, — и я протянула кольцо с камнем.