Я только пожал плечами, уминая варево.
— Ладно, парни, ешьте и спать. Вы считай отдыхали там, пока остальные тут горбатились. С полуночи я вас в караул подниму, так что не засиживайтесь.
Блин, ну вот и выступай разведчиком! Никакого уважения, никаких преференций.
***
Ночью Фритьеф меня поставил повыше. Видимо из-за арбалета. Я сменил клевавшего носом Ойвинда на верху небольшого ровного и свободного от валунов участка, что вполне мог стать нашим лагерем. Выше склон переходил в сплошную и очень крутую скалу, фактически не проходимую. Подо мной раскинулся узкий залив, драккар у берега, пока кое-как установленная палатка и груда вещей на берегу. Большинство парней улеглось в палатке, лишь некоторые предпочли заночевать на палубе, по привычке завернувшись во всё, что нашлось. Где-то под ногами еще тлели угли костра, левее меня, у уже знакомого валуна маячила фигура Синдри, Бьярни поставили где-то справа, у противоположного края.
В обмен на вид я получил сильный ветер, временами кидавший в меня пригоршни дождя, но горячий ужин придавал сил и поднимал настроение. А еще я успел немного подсушить в монастыре сапоги, носки и обмотки, так что жизнь мне теперь казалась радужной. Мы перезимуем здесь, подлатаем корабль и по весне вернемся в Оркланд. Что дальше? Да что сейчас загадывать наперед, вот окажусь в Борге, сгоняю в одаль к Гунару... Как там Гретта? Наверно родит уже к моему возвращению. А может? ... Но я усилием воли запретил себе думать про собственный домик, тихую семейную жизнь.
Мысли сами собой перенеслись на события минувшего вечера — наше появление здесь, монахов, брата Вальтера. Его слова про то, какой путь я выбрал...
Давно задвигаемые в дальний угол сознания мысли вырвались наружу. Почему-то вспомнился рваноухий Ларс с толстяком... Как его звали? Уже не помню. И то, как легко они были готовы лишить меня жизни из-за рыбы и шмоток. ... Конечно, они думали из-за денег, но, по сути-то!
Блин, я понимаю, парни на драккаре вышли в море чтоб обеспечить семьи. Тот же Бьярни, всё время говорит, как непросто его семье. Добыча, которую он рассчитывает получить, здорово облегчит жизнь его близким. Когда на кону жизни твоих родителей, твоей жены, ребенка...
Или Синди. Тот хочет славы, это же видно. Как, кстати и Калле. Прожужжал все уши, про то, что его-то ждет пир у Одина, а не посмертье у Хелль, что ждет остальных. А внимание валькирий надо заслужить.
Но как? Убивая и грабя полунищих крестьян? Что с них взять? Или вот таких монахов, как этот брат Вальтер?
Я, конечно, дитя своего времени, на рассекающих в «Мерседесах» лоснящихся «служителей культа» насмотрелся. И про «банк Ватикана», и про педофилию... Наверно на Земле где-то есть настоящие подвижники, не за бабки или положение в обществе принимающие обеты, но мне в той жизни не повезло с ними пересечься.
А вот местные монахи были как раз теми самыми, настоящими! И заповеди про помощь ближнему, и нестяжательство блюли так, что порой это грозило их выживанию. Не представляю себе брата Вальтера на Мерсе, ну вот никак!
И чем, скажите мне, я буду лучше того Ларса? Или тех гопников, что чуть не оставили нас гнить у дороги, после посещения Борга? Или тех, кто вырезал всю мою семью ... в смысле, семью местного Асгейра?
Если честно, огров, что грабили мы в самом начале мне было не жалко. Тем более они каннибалы. Но с огров брать особо нечего, нас туда скорее для разминки водили.
А людские крестьяне? И тут я вспомнил крайнее наше дело. В памяти всплыл допрос, устроенный мной дружиннику с напрочь позабытым именем. Вот кого не жалко! Ни самих феодалов, ни их свиты, ни их бойцов! Да и памятная по школьному курсу «пищевая пирамида феодализма» не совсем забылась.
Вот кого надо «щупать за мягкое»! Там настоящие деньги, там слава! В конце концов, они военные профессионалы, как и мы сами выбрали этот путь.
Решено!
Я встал, скинул плащ, потянулся. Порыв ветра тут же попытался сковырнуть меня, намочил порцией дождя. Ерунда! Я принял решение, и путь впереди начал принимать более светлые очертания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я больше не обагрю руки кровью простого крестьянина!
Глава 3 Ну что, зимуем?
На утро Сигмунд собрал тинг. Опять братец решил поиграть в демократию, ничего его не учит.
Меня как раз к утру сменил Хальфдан, так что я принял там самое что ни наесть горячее участие... себе на голову.
— Ну что ж, парни, — начал вещать наш форинг, — мы, благодаря Ньёрду и Одину, счастливо избежали смерти в бурном море. Вознесем им хвалу и давайте решать, что будем делать дальше?
Зря ты так, мысленно хмыкнул я, игры в демократию требуют очень подвешенного языка, чтоб крутить общественным мнением в нужном тебе направлении. В противном случае кто-то тебя может перегорлопанить.
— А какие варианты? — крикнул я с места.
Ага, «огласите весь список, пжалуста». И икнуть не забыть!
На меня покосились. Тинг собрали под открытым небом, под бортом корабля. Как раз начался отлив, и наш «Морской ворон» улегся на песчаную подушку, накрененный в сторону от берега.
— Да что тут думать! Давайте починим корабль и пойдем домой!
Я не видел кто выступил с «ценной инициативой», по голосу кажется Рерик.
— Как ты его починишь? — насмешливо каркнул Кнуд, — Ты плотник? Может ты корабельщик? Просветишь нас, как сделать бортовую доску на острове, где нет ни дубов, ни ясеней. Вообще никаких подходящих деревьев.
Взгляды непроизвольно скрестились на Сноре. Он, еще с парой парней с самого рассвета ходил на разведку. Конечно, полностью излазить весь островок они не успели, но заметить подходящий лесной массив, при его наличии конечно смогли бы. Однако Снор молча покачал головой.
— А можно треснувшую доску ... скобами стянуть, — неуверенно предложил Эйнар.
Трещина была как раз на осушившемся борту, и лицезреть ее могли все, прям с места. Скверное зрелище — одна доска, прям в том месте, где дно плавно переходит в борт, треснула почти по всей длине и разошлась так, что палец пролезал.
— А скобы, где ты возьмешь? — как в пинг-понге отпарировал Кнуд.
— Сделаем... — еще более неуверенно протянул Эйнар.
— Так ты кузнец! — издевательски обрадовался кормчий.
— Я нет, — мотнул головой парень, — но может ... кто умеет?
— Да? Ну, так спросил бы сначала друзей, нет ли среди них кузнеца... — обманчиво мягко начал кормчий, а потом обрушился на парня так, аж брызги слюны полетели, — а не лез бы с глупостями, когда мужчины разговаривают.
Блин! Да, какого черта? Колль ведь был отрядным кузнецом! Так почему у нас нет? А, братишка? Впрочем, кидать предьявы Сигмунду я не стал. Толку то?
Эйнар покраснел как рак, но дерзить старому кормчему не стал. Не тот авторитет.
— Значит быстро починить корабль мы не можем, — задумчиво резюмировал Сигмунд, выделив голосом «быстро». Вновь обвел всех взглядом печального ослика, — Выходит будем зимовать.
Переглядки, шепоток... Народ пожимал плечами.
— Так если всё-равно зимовать, то может не в палатке? — раздался голос Болли. Когда волосатик успел помыть голову, ума не приложу, но его блондинистая копна опять заплетена в кучу косичек. Вот пижон хренов!
— А где?
— Парни, — Болли вышел вперед, встал рядом с Сигмундом и развернулся к толпе, — мы ж вчера видели отличный монастырь. Каменный! Там всего три десятка каких-то монахов. Это даже не крестьянское ополчение. Вы видели, как они вчера выперлись? Без щитов, без стрелков... Это будет лёгкая прогулка, парни, зато потом мы сможем жить на всём готовом до весны!
Ах ты ж... И где это ты узнал про три десятка? Вчера, пока мы докладывали результаты, были только Сигмунд и Фритьеф. Ну и пацаны, но на них я не грешу. Понятно, брательник уже разболтал ... уважаемому «опытному хольду»?
— Вообще-то, — подал я голос с места, — там нет припасов. По крайней мере тех, на которые ты Болли так рассчитываешь. Мы вчера были у них. В гостях, — Специально уточнил я. — И всё видели. У них почти нет топлива, они не отапливают свои жилища. Они едят пустую кашу, без соли, без масла и без мяса. И траву с огорода...