class="p">Липкие зерна ржаные
в крепких руках зажаты
свечи давно потухли
Травы ветром примяты
Мир из воды и камня
хрупок и ненадежен
Вспомни о том, что свято
Вспомни, как день твой прожит.
***
Зерно не очищено,
влажное,
словно камень и солнце
смешаны
В кувшинах наших мука
Мука из печали и времени.
Дела все отмерены,
взвешены;
помазаны
маслом и семенем
помазаны
кровью и ладаном
помазаны
дегтем и сахаром.
Я жду на земле нераспаханной
Я жду одряхлевшего пахаря
с сохою из чистого золота,
жнеца жду с косою жемчужною
в терновом венце
и солодом
напоен
укрыт покрывалами
обласкан ветрами и травами
я жду терпеливо
размеренно
в любви и тоске
вне времени
я жду…
***
Когда я выйду из Египта
бездарных дней
бесцветных слов
Когда последние молитвы
мой верный Ангел вознесет
к престолу пресвятого Бога
к моей славнейшей Госпоже
Я буду в страхе и надежде
Я буду словно в странном сне
и хочется сказать немного
и хочется воздать хвалу
всему, что было так недолго,
что я любил и что люблю.
***
Нацеди мне сладких трав
С шеи оберег сорви
Ветер – то силен, то слаб
Звери на стальной цепи.
Лен просушен
И сестра
ткет цветное полотно
Вор сидит у царских врат
крошит битое стекло
На окладах у икон
Молоко всех матерей
Путь мой как веретено
в цепких пальцах палачей.
Нацеди мне долгих снов
безмятежных и простых,
чтоб не видеть жадных ртов
одичавших и пустых
***
Ее искушенное тело
на руках моих
бесконечных,
обнаженное сердце – в струях речных
губы – в осоке укрыты.
Терпкая словно вино
ветру сестра
и подруга грозе
Тень свою забывает;
Предчувствуя ночь,
в безупречных одеждах
появляется тихо
и вновь исчезает,
растворяясь в полуночной дымке
Радостная и просветленная
возвращается в дом
к детям,
застывшим в тревоге
у окон,
в привычную леность
тяжелые бедра свои
опускает,
смеется.
Лесной полумрак
ее гладит рукою -
свой знак оставляет
на нежных плечах
на сосках
от желания горьких
на простыне теплой
и молча уходит,
скрываясь в корнях
твоих древних,
скрываясь в реке
твоих мыслей…
Земля моя,
Тана…
***
Я корни пустил по земле,
воедино сливая звезды
и крылья
Воды раскрылись
Я имя твое написал
на скрижалях небесных,
ветру напел твое имя
огню рассказал твои сказки
Воды раскрылись
Слоистые, гулкие воды
и гнев мой
как пух тополиный
растаял
в тоскующем звоне.
Над пламенем утро
склонилось
я слов не услышал
руки пустили корни
сквозь глину
песок
проникли
к сердцу
из льна и стали
к сердцу
деревьев цепких
***
И красота горька
в круговороте ночи
Ладони – чистый воск
отерли пот со лба
Уже блестит роса
на деревянном ложе
Глаза мои мудры
Постель твоя чиста.
И камни у реки
хранят покой и верность
Прикосновенье рук
к дрожащему огню -
как медь на рану,
странная покорность
в глазах у ивы
Ветер пастуху
шепнул о чем-то
неизбежном,
хрупком
Тяжелый сон
под пологом светил
Еще так много дней,
чтобы раскрасить
тончайший шелк
неведомых глубин
***
И не было радости больше, чем эта
и небо бежало вдоль губ синим светом
по песням пропетым
по травам и крышам
И были ладони полны спелых вишен
***
Поднимайтесь!
Тела свои поднимайте
Из земли одряхлевшей
Выкапывайте серпы, зарытые в поле пшеничном
После осенней жатвы
Пусть вырастают крылья
Крепкие и тугие
Орлиные крылья
Поднимайтесь!
Будьте мудры как змеи
и просты словно воды речные
Бурные воды,
Несущие сладкую нежность
в бескрайнее небо
Росою умойтесь!
Первой майской росою
Смойте весь пепел из глаз
Одиноких и ясных
Губами коснитесь неба-
Долгих рук его ласковых, сильных
Лба его тихо коснитесь
Поднимайтесь!
Чудным страхом укройтесь
От лжи и напастей
От войны защититесь слезами
***
Хлеб убран
Золотые тени
На влажных крышах
Долгий сон
Дарован травам и деревьям
Я глуп и немощен
Смешон
Перед закрытыми дверями
В чистейший мир смиренных глаз
Перед ночными алтарями
В хрустальный бесконечный час
Смешон
В предчувствии рассвета
в полях, чье тело – грязный шелк
Хлеб убран
Бережное лето
Смеется бессловесным ртом.
***
Растет дерево
Черное, страшное:
не вьет гнезда птица
зверь не подходит – боится
А ты стоишь рядом
Молча и неподвижно
Словно травы нагие
в безветренный день,
Прячешь лицо свое
в теплых камнях священных,
в теплых камнях разрушенных храмов
И я удивляюсь,
почему мы не знали друг друга прежде?
Дочь моя,
Тишина сокрушенного сердца…
***
День соткан из глины и яблок
День соткан из мраморных снов
Пугливый огонь у замерзшей осины
Последний пастух занемог
В Египте беспечных скитаний
оставлена длинная плеть
На черной мозолистой коже
оскалилась красная медь
Свинцовые шарики боли
застыли на узких концах
И воют хромые шакалы
И ветер, что пахнет песками,
завернут в расплавленный страх
День соткан из грязи и пыли
Мертвы пастухи
Кони, прочь!
Колодцы отравлены ядом
страстей
И упрямая ночь
рисует на тонких запястьях
узоры из странного сна
Над пеплом сгоревшего солнца
блаженная плачет сестра
***
Земля вырастает в шепоте камня
Из земли появляются дети -
Золотистые стебли
Их прозрачные пальцы всегда холодны и упрямы,
Но головы ветром пригнуты
Сорваны ветром одежды.
Нагие и беззащитные
Слушают песни -
Змеелова
Песка
Скорпиона
А когда устают,
засыпают в покинутых гнездах -
Ветхих, печальных.
Дождь умывает лица -
быстрый, короткий ливень…
Вот, за шитье садятся:
Иглы – любовь и молитвы
Нити – огонь закатный,
терпкий настой из солнца,
тоски и полыни.
Бога лик вышивают
Осень – время для снега,
Время для размышлений,
Время носить во чреве,
детским почерком
легким, наивным
писать о насущном,
не касаться друг друга руками -
бояться,
просто бояться и верить,
что сын к нам придет,
постучится…
Откроются двери.
***
Нет времени
Оно – веретено,
что прокололо пальцы до крови
Вода в реке – парное молоко
По глади шелковой небесные цветы
Плывут
Сквозь полдень безначальных дней
Сквозь разговоры солнца и луны
Пустынный берег
Золотая нить в холодных пальцах
бронзовой реки
Взмах крыльев
Безнадежный крик
Семь райских птиц запутались в силках
Нет времени.
Забытые псалмы
еще живут
в измученных губах.
***
Уплыть с тобой
По огненной реке
в леса, наполненные влажной тишиной,
где мед янтарный спит в святом цветке,