Читать интересную книгу Муж, жена, любовница - Олег Рой

Юлия чувствовала себя уверенно и выглядела очень привлекательно. Последние годы вообще оказались для нее приятными и плодотворными. Дети подросли и не требовали к себе пристального внимания. Решающими оказались эти годы и для карьеры мужа в его бизнесе. Он весьма удачно вписался в московскую финансовую жизнь и занял прочное положение управляющего банком. При том, что работа занимала у него много времени, он умело распоряжался также и семейными капиталами, принесенными в их брак Юлией, активно их приумножая. Этими деньгами, вложенными теперь в акции и недвижимость, она была обязана отцу.

Отец Юлии в эпоху Брежнева был заместителем заведующего отдела науки ЦК КПСС. При Горбачеве стал республиканским министром. Он был очень грамотным экономистом, и когда на переломе эпох понял, что пришла пора ему применить свои знания на практике, Владимир Александрович ринулся в бизнес смело и умно, что и принесло ему крупный коммерческий успех. Капитал, раскрученный на одном из первых в стране совместных предприятий, был нажит им честно, так, во всяком случае, была уверена дочь и не краснела за финансовую деятельность отца.

Умер Владимир Александрович внезапно от инфаркта, сразу после августовских событий 1991 года. И это был удар для Юлии.

Отец в ее жизни значил очень много, являясь не просто идеалом мужчины, но и образцом честности, ума, цельности натуры. При жизни отца Юлия чувствовала себя любимой и защищенной. С ним было всегда интересно и надежно, его щедрого, любящего характера хватало и на мать Юлии, которую он по-настоящему любил, и на всех родственников. У Юлии не было подростковых конфликтов с родителями, в отличие от многих ее подружек. Родители дали ей с рождения не только явную привилегию — принадлежность к особому миру, миру людей, руководивших жизнью и принимающих решения, — но и особую любовь, понимание, заботу.

В глазах Юлии отец был почти всемогущ. Он казался ей не только главным человеком в семье, но и вообще центром мироздания. Она понимала, что в ней самой, в ее родителях есть нечто исключительное, что всегда ограждает ее семью от многих бед и напастей сложного времени. И эта ее уверенность в собственной исключительности не была ни разу поколеблена до страшной осени 1991 года.

А исключительность чувствовалась буквально во всем — в квартире на Кутузовском проспекте, которую отец получил как раз после Юлечкиного рождения в 1962 году, в государственной даче в Кратове, в выборе престижной школы и мест отдыха… Исключительность была и в одежде, что весьма немаловажно в подростковые годы. Отец привозил для нее из заграничных командировок кофточки, комбинезоны, прелестные дубленки и шапочки с перчатками необыкновенных расцветок, а потом — первые джинсы, куртки, кожаные пиджаки и туфельки, каких не было ни у кого в классе, хотя вместе с Юлей учились далеко не рядовые школьники.

Так как Юлия была поздним ребенком, отец обожал ее. Именно он, а не мама или бабушка, повел Юлю на первый балет, который оставил в ее душе след романтический и, как ни странно, эротический — именно с балетом у нее оказалось связано сильное детское переживание. А что это было действительно так, она поняла гораздо позже, когда ей стало однажды невероятно сладко и томительно в объятиях мужа, от поддержки — не балетной, а слегка напоминающей балетную, просто при легком отрыве от пола…

Отец водил ее в музеи. И оттого что Юля также впервые попала туда не с толпой, не с классом, оттого что это было сугубо личное приобщение к искусству, идущее от отца, она сумела воспринять всю эту красоту действительно серьезно.

Как ни странно, Юля не стала зазнайкой, хотя кругозор ее был намного шире, чем у сверстников и даже учителей. Она всегда много читала, а в последние школьные годы дополнительно занималась с преподавателями из МГУ и выросла умной и эрудированной девочкой. Несмотря на эти избыточные гуманитарные знания, она всегда уважала математику, поступила на экономический факультет МГУ и училась успешно.

Воспитанная отцом, Юлия старалась оберегать свою семью, это стало свойством ее натуры. Ценить более всего на свете покой близких, душевное тепло и довольные лица детей и мужа — в этом оказалось ее жизненное кредо и женское призвание. Она постоянно что-то устраивала, улаживала, о чем-то хлопотала. Причин для беспокойства всегда хватало, хотя беспокойства эти часто бывали приятного, творческого свойства. Ее тянуло что-то улучшать, исправлять, усовершенствовать — будь то интерьер городской квартиры, гардероб детей или новый загородный дом на берегу Пироговского водохранилища, которым она очень гордилась и чему были посвящены их с мужем нынешние заботы и хлопоты.

Ее беспокойная натура стремилась к идеалу и совершенству. Когда она еще училась в университете, подруги по группе назвали ее перфекционисткой, то есть человеком, доводящим все до совершенства. И действительно, она любила и умела доводить до совершенства все стороны своей жизни. Она старалась быть на высоте в материнстве, в быту, в браке, во внешности…

Что касается последнего, то, еще с юности обладая завидной фигурой, она умудрилась сохранить форму даже после рождения двоих детей. Впрочем, и природа не обидела ее: Юлия всегда была интересна, нестандартна и умела следить за модой, оставаясь в полушаге от острой модной волны. Зная меру во всем, она и тут сумела уловить эту грань, рассчитать для себя правильный интервал "отставания".

Отпраздновав тридцать пять лет, Юлия перешла на классическую одежду, однако и приодеться для выхода в свет, щегольнуть Юлия по-прежнему любила, могла это делать с блеском. У нее имелась приличная коллекция украшений, ее личная собственность. Часть досталась от матери, часть подарил отец, но самые солидные драгоценности, которые более походили на удачные капиталовложения, были подарены ей мужем. Тут была и так называемая классика, и авангард. Украшения, выполненные известными европейскими мастерами или же на лучших ювелирных фабриках мира, покупались обычно в поездках за границу. При этом Юлия, в отличие от большинства своих московских подружек, не носила бриллианты каждый день и уж тем более не позволяла себе надевать по три браслета на каждую руку. Нет, благородная сдержанность всегда была ее девизом…

И в городской квартире, и в загородном доме Юлия стремилась собрать все лучшее из того, что ей было доступно. Со стройматериалами, которые сами «приехали» в Москву благодаря зарождению рынка, слава богу, проблем не было. Не требовалось тащить на себе обои, плитку, ручки для окон и дверей, держатели для рам и прочие вещи, из которых, в общем-то, и оформляется дом. Прежде возвести дом или обустроить квартиру стоило немалых трудов, а теперь вместе с материалами в Москву прибыли и настоящие мастера. Так что проблемы были исключительно в организованности хозяев и в финансовом обеспечении.

Первую из этих проблем взяла на себя Юлия, вторую — ее муж. И в результате за сравнительно короткое время Земцовы смогли и перестроить городскую квартиру, и возвести великолепный загородный дом. Муж давал деньги и в детали не вникал — просто радовался всему, что делает жена, полагаясь на ее деловые качества и вкус. А Юлия и в самом деле научилась хорошо разбираться в строительном деле и даже шутила, что может теперь зарабатывать на жизнь в любой строительной компании.

Этот загородный дом действительно был ее страстью. Муж все больше погружался в работу, дети были заняты учебой и друзьями, а ей оставались только кухня и быт, чего она недолюбливала, но, как человек деятельный и сознательный, исполняла неукоснительно. Была еще светская жизнь, то есть участие в мероприятиях мужа, и, наконец, своя собственная очень приятная женская компания, которую Юлия с удовольствием посещала, когда такую возможность ей предоставляли перерывы в строительных работах, требовавших ее постоянного внимания.

При всей своей уравновешенности и работоспособности Юлия была человеком увлекающимся. Когда у нее впервые, например, появился шанс переделать старую квартиру на Кутузовском, она потеряла покой и сон. Этот серьезный ремонт стал ее "первой любовью", и с тех пор создание интерьеров оказалось для нее одним из главных занятий в жизни. Едва ли не первой из своих знакомых Юлия завела американскую стойку-бар, встроенные шкафы, двухуровневую детскую. Полностью сменила старое столовое серебро, привезя новое, более стильное, из Италии. Приобрела дорогой фарфор, придавший гостиной особый шик и очарование. Но самым крупным новшеством была для нее приватизация и освоение чердака. Там у нее теперь размещался зимний сад. Ремонт и переустройство, изменение интерьера настолько увлекали Юлию, что, возможно, она и не остановилась бы в своих бесконечных дальнейших переделках, но тут появилась возможность обрести загородный дом. И снова она кинулась привычно буквально все доводить до совершенства. Выключатели, розетки (а их в доме было около двухсот) занимали каждая исключительно свое место, жалюзи и шторы выглядели безупречно, люстры сияли, газон зеленел. И все это она придумала, рассчитала, купила, проследила за установкой, рассадила — короче, сделала со свойственной ей тщательностью. Но что же дальше, думала она? Надо бы начать осваивать что-нибудь новенькое! Может быть, заняться наконец не домом, а собой и довести до мастерства катание на горных лыжах? Впрочем, ничего экстремального Юлия не любила и совершенствоваться в этом виде спорта сочла излишним.