Лёша встаёт, чем снова вырывает меня из мыслей. Я встаю вслед за ним, потому что к нам подходят три девушки. Знаю я из них только двух. Одна Лена Котова - неплохой полётный специалист, руководит подготовкой ракет к пуску на ракетном катере, другая Оля Кутузова, и с ней всё интереснее. Она - боевой пилот. Хорошо хоть, пока ещё номинально, иначе я бы чувствовал себя неловко. Но она, в отличие от меня, закреплена за боевым истребителем в эскадрилье той самой Симоновой, так что я всё равно завидую, но без злости. И вообще, глядя на красивую женщину в форме, зависть может быть только положительной.
Третью девушку, которая одета в гражданское, я не знаю, но она и есть тот самый психолог. Держится она уверенно, её движения красивы. Я заметил, как она посмотрелась в зеркало, висящее поодаль от нас, просто чтобы убедиться, что её строгий костюм хорошо сидит. Она носит очки, хотя я чувствую, что функция их сугубо эстетическая - они ей очень идут. У неё красивые, слегка пухловатые губы, и маленькая родинка около рта.
- Задерживаетесь, дамы, - по-свойски говорит Лёшка, галантно кивая.
- Мы не на вахте, значит нам можно. Привет, Саша, - говорит Лена, присаживаясь на диван.
- Привет. Привет, - говорю я, - Александр.
Представляюсь психологу.
- Ульяна, - говорит она, протягивая руку.
Главный вопрос - пожать или поцеловать? Думаю, она предпочла бы второй вариант.
- Приятно наблюдать за настоящими кавалерами, - сказала Оля, садясь рядом с Леной.
- Александр сегодня в хорошем настроении. Наверно, представил, как на погоны ложатся ещё две звезды.
- Не в этой системе, - грустно заметила Оля.
- Почему? - спрашиваю я, и даже чувствую, как вытягиваюсь в её направлении, - левики не вышлют подмогу?
- Нет, - отвечает Лена, - им не до этого. Я сегодня была в штабе.
- Наша Валькирия то же что-то такое говорила, - добавляет Оля, - но генерального сражения ещё не было, так что может и доведётся пострелять.
Она томно и красиво вздыхает, хотя, если бы я не слышал её женский голос, подумал бы, что это говорит мужчина.
- Я думал, вас в патрули посылают хотя бы, - говорю я.
- Посылают. Но левиками тут уже не пахнет. Эх, надо было в атмосферном флоте оставаться, - она снова красиво вздыхает.
- Погоди-погоди, - останавливает её Лёшка, - вы Симонову Валькирией называете?
- Ну да, - отвечает Оля, - взмах крыла, и тебя нет.
- Так она же просто провожает павших, Валькирия в смысле, - не уступает Алексей.
- Ну, она их сначала делает, - усмехается Оля, - наша, по крайней мере.
- Вы чего-то не о том, - встреваю я, - Мелара-то уже полностью наша?
- Мелара да. Остались только очаги сопротивления, которые держатся в основном потому, что наши хотят сохранить левиковские установки для изменения атмосферы. Но и им осталось недолго. Новая армия уже формируется, - сухим штабным языком отчеканивает Оля.
- И мы в неё входим.
- Да, - улыбается она, - по умолчанию - весь приданный флот Ориума и весь его гарнизон. После перегруппировки сюда прибудет часть гарнизона Мелары. Та, что нужна в наступлении.
- И куда бросок?
- А тебе всё расскажи, Климов, - улыбается Лена, - наверное, адмирал ещё не знает, а ты спрашиваешь.
- Видать, хорошо насели на левиков, что они прогнулись до низа, и теперь даже не знаешь, куда и бросаться.
- Ну, примерно так.
- А вы когда-нибудь говорите о чём-то, кроме боёв? - уместно замечает Ульяна.
- Простите, - говорю я, - давайте поговорим о чём-нибудь другом. Например, расскажите нам о себе. А то мы здесь вроде друг друга все знаем, а вы человек новый.
- Ну, я работаю в медблоке старшим специалистом.
- Руководите возвращением бойцов в строй?
- Да, - со скромной улыбкой замечает она.
- А много потерь на Меларе сейчас? Раненые уже, наверное, поступают.
- Мне, к сожалению, не с чем сравнить, но мы не загружены под завязку. А вы, меж тем, опять начали говорить о боях.
- Каждый о том, чего больше всего хочет, - замечает с улыбкой Лена, - Климов, у меня для тебя плохие новости.
- По-твоему, мужчина должен больше всего хотеть чего-то другого? И даже если это так, то ты считаешь, что мы здесь сейчас должны обсуждать это что-то другое?
- Ну, ты же наш брат по крылу, - шутит Оля.
- Тогда уж по пилону, мы не в атмосфере. Но я всё равно стесняюсь, так что, извини.
- Климов неисправим, - разряжает Алексей, - он даже мне ничего не рассказывает.
- А Серёга? Что это он сегодня глушит? - спрашивает Лена, - кивая на Сергея, который дошёл до второго бокала Вина.
- Ох, ты права, - Лёшка встаёт, - нужно его спасать. Сёстры по крылу, не поддержите меня в атаке?
- Ну, если уж тебя не поддержать, то кого ещё?
- Спасибо, но я тоже неподалёку.
- Климов, ты забыл, что ты и один можешь справиться? - она улыбается и подмигивает мне.
А мне меж тем становится немного не по себе, потому что я остаюсь наедине с Ульяной. Да уж, неловко, очень неловко. Не бояться левиков и пасовать перед красивой женщиной.
- Алексей много о вас рассказывал, - негромко говорит она, вырывая меня из ступора.
- Надеюсь, ничего плохого, - я подсаживаюсь ближе к ней, чтобы лучше её слышать и не быть как дикарь.
- Вовсе нет, но вы бы, как мне кажется, так не посчитали.
- Ну, не считаю нужным выносить на всеобщее обозрение личную жизнь, тем более, если она не влияет на службу.
- О, она влияет на всё. Мы ведь не машины, как бы некоторые из нас ни хотели ими быть.
- Я бы не отказался. Иногда так думаю, но всё же рад, что это не так.
- Простите, если вы увидели в этом намёк. Я не имела в виду вас.
- Я не обиделся. Всё в порядке.
- У вас ведь нет тайн от ваших друзей? И у них от вас.
- Нет.
- Тогда я открою вам маленький секрет. Я знаю причину такого поведения вашего друга.
- Он приходил к вам? - спрашиваю я, пожалуй, со слишком живым интересом.
- Нет. Но я знаю девушку. Она и правда очень милая.
- Я не сомневался, что у моего друга хороший вкус.
- Все хотят быть значимыми. Только кто-то добивается этого войной, а кто-то другими способами. С войны, Алексей, иногда нужно уходить, и лучше это делает тот, кого ждут. Каждый, кто уходит на войну или просто в бой, хочет, чтобы его ждали. Вы не исключение. И все ваши тревоги и зацикленность на войне исходят отсюда. Если бы вы спрашивали моего совета, я бы просто сказала вам, что нужно быть терпеливее. Ваш час ещё не пробил, только и всего. А в остальном вы в полном порядке.
- Что же, это очень хорошие новости, - выдавливаю из себя улыбку, - Ульяна.
- Если вам понадобится помощь, вы можете ко мне обратиться. Не как к специалисту, а как к другу.
- То есть, с этого момента мы друзья.
- Вы против?
- Нет, конечно же. Только помощь мне не нужна. Я со всем справлюсь сам. А то так недалеко дойти и до того, чтобы бояться левиков.
- Что же, тогда обращайтесь просто так.
- Хорошо.
С ней действительно было как-то легче, чем с сёстрами по крылу, но, пожалуй, если бы я сказал ей об этом сейчас, это можно было бы очень неверно понять. Может быть, просто отсутствовал дух соревнования?
- Улечка, - к нам присоединился Сергей и опустился на диван рядом с Ульяной. В его руке был почти пустой бокал вина.
- Вы слишком злоупотребили, Сергей, - говорит она.
- Я бы злоупотребил ещё больше, но не хочу. Составите мне компанию?
- Вы решили сегодня израсходовать все лимиты?
- Пусть завтра мне будет мучительно больно и стыдно, а послезавтра меня переведут в какую-нибудь штрафную часть, но сегодня только это меня спасает.
- Это не спасение, - спокойно говорит Ульяна.
- Присоединяюсь, - говорю я, строго смотря на него.
- Вы посмотрите на Сашу - холодный, как комета. Он может переживать все тяготы молча. Но проблема в том, что такие люди чаще ломаются, причём неожиданно. Раз, и нет человека. Вспылил, оступился, сорвался. Без обид, брат.
- Конечно, какие обиды, - говорю я, пожимая плечами, - тем более, что, может быть, ты прав. Но завтра я буду олицетворять часть твоего стыда, а не наоборот.
Он допил последний глоток вина и поставил бокал на стол.
- Вы не надумали составить мне компанию, Улечка?
- Я очень прошу вас остановиться. Оно того не стоит.
- Как вы можете так говорить? Вы ведь её знаете.
- Знаю. Но она ведь не давала вам обещаний. Вы с первого дня знакомства знали, что она занята, и то, что она не отказывала вам в общении, ещё ничего не значило.
Он немного поник. Я побоялся, что он снова потянется к стакану. Нехорошо, когда человека вот так вот несёт. Особенно, если он офицер, особенно, если ночью может быть тревога. Да, наше звено пойдёт в числе последних, но не стоит из-за этого делать себе поблажки. А если он ещё попадётся на глаза Вяземскому, то все мои выговоры за пререкание будут ерундой. Нам не вводят нормы на бонусные продукты, но офицер должен сам себя контролировать.