— Столкновение вышло случайным, мадам. Вы же знаете, что рога не могут отрасти. Вы отправляете меня навсегда.
— Значит, навсегда! — тон графини резко сменился, она оторвалась от чашек с чаем и подошла ко мне вплотную. — Ты посмела вогнать меня в долги с этой глупой псиной. Жаль, что герцог берет только тебя, я бы с удовольствием избавилась от двух проблем сразу.
— Но, мадам, кто будет смотреть за детьми?
— Дети? — удивилась графиня, будто впервые о них услышала. — Мой покойный отец приказал мне следить за ними, обучать и воспитывать. Но он слишком сильно постарался для безродных приемышей. Дети будут жить там, где и должны — у конюха. Наконец перестанут мешаться под ногами и займутся своим непосредственным обучением — ковать подковы и убирать навоз.
— Но граф в своем завещании, — пыталась я спасти детей.
— Граф умер, — рявкнула хозяйка, — я управляю имением и пытаюсь удержать его на плаву. Можешь идти собирать пожитки, если они у тебя есть. И не вздумай прихватить что-нибудь лишнее. Управляющий перед отъездом проверит все твои вещи.
Фавн не встревал в разговор и даже не повернулся. Просто продолжал отхлебывать чай из чашки. Глотая слезы, я выбежала из гостиной, сбив с ног управляющего, подслушивающего под дверью.
Забежав в комнату, я кинулась на кровать и зарылась в подушку. Сердце щемило оттого, что я больше никогда не увижу детей. Я помнила, как привезли их мать на сносях с маленьким Марти. Она продержалась недолго, родила Айку и тут же умерла. Кто она, не знал никто, но судачили долго. Особенно после того, как старый граф приказал поселить детей в имении и дать им хорошее образование. Нанимать никого не стали, так как я была обучена грамоте, меня из горничных перевели в гувернантки. После смерти графа должность за мной сохранили, но детей перевели жить к конюху.
Было обидно за себя. Меня продали как корзину яблок. Да еще кому — герцогу из рода Фавнов. Я потянулась к ящику и достала мамину фотографию. На меня смотрела улыбающаяся женщина. Как же мне ее на хватает, в любой ситуации она могла поддержать меня и найти правильное решение. Даже, когда мы лишились всего, она искала положительные стороны. Но я так не умею. В детстве золотой баран отнял у меня все. Сейчас происходит тоже самое. Слезы потекли по щекам, и я сильнее прижала мамину фотографию к груди.
— Лута, — я открыла глаза. Рядом со мной на кровати сидела Соня. — Не убивайся ты так. Говорят у герцога целый город, все живу хорошо, никого не бьют и не принуждают работать.
— Как не убиваться? — хлюпнула я носом. — Ты же знаешь..
— Знаю, — Соня погладила меня по руке. Но это было давно. Твоя маменька, да счастье ей на небесах, никогда никого не винила.
— Я хочу, чтобы им было также больно, как и мне, — продолжала всхлипывать я. — Чтобы они потеряли все, что имели, чтобы потеряли близких…
— Не строй из себя мстителя! — Соня шлепнула меня по руке. — Вздумала мне! Ты в обморок чуть ли не падаешь, когда фавна видишь, а все туда же. Лута, пойми, сожженный дом не выстроишь. Но ты можешь построить новый. Перестань жить прошлым, посмотри как прекрасно будущее!
Я хотела ответить, но в комнату, запыхавшись, вбежали Айка и Марти, следом плелся Фицджеральд, таща в зубах огромный мешок. Соня поцеловала меня в лоб, крепко обняла и вышла из комнаты.
— Мы едем с тобой! — безапелляционно заявил Марти, садясь ко мне на кровать.
— Что это вы придумали? Не едете! — утерла я слезы и как можно строже посмотрела на детей.
— Мы тебя не оставим с этим монстром! — Айка тоже пыталась влезть на кровать, но та была слишком высока. Фиц мордой подтолкнул ее наверх.
— С чего вы взяли, что он монстр? — пыталась я отговорить детей от безумства.
— Он забирает тебя силой, — загнул один палец Марти.
— У него рога, как у черта, — встряла Айка, загибая на руке брата второй палец.
— Дорогие мои, — я села поближе и обняла детей, — вы не должны сбегать, это ваш дом, вы здесь родились и выросли. Здесь вы получаете образование и у вас есть защита. Тем более герцог вас не звал с собой.
— Ну, да, — фыркнул Марти, — а то еще баллы высчитывать придется за лишних слуг. — А образования у нас все равно не будет. Управляющий сказал, что завтра мы начинаем работать в конюшне.
— Фууу, — скорчила мину Айка и зажала носик рукой, — там такая вонища.
— Ничего, все наладится. Я вам книжки оставлю, будешь читать сестре перед сном. А потом и научишь ее.
— Нет, — замотала головой Айка, — не хочу, чтобы ты уезжала.
— Я должна. А вы остаетесь! — я повысила тон, а в груди все сжалось.
— Нет! — выкрикнула Айка и выбежала из комнаты. Марти посмотрел на меня осуждающе и вышел вслед за сестрой.
— Я должна быть строгой, — повторила я скорее самой себе, — им придется становиться взрослыми очень быстро.
У кровати заворчал Фиц, подошел и уткнулся мне в колени.
— Прощай, малыш, — потрепала я его по холке, — не забывай напоминать, чтобы ребята тебя вычесывали. А когти-то мы так и не успели тебе подстричь!
На этих словах пудель зарычал и попятился к выходу из комнаты.
Я подхватила холщовый мешок со своими скудными вещами, и вышла из комнаты. У парадного входа уже стояла карета, доверху заполненная корзинами и коробками — подарки герцогу от графини. Конечно, в счет долга. В скупости они друг другу не уступали. Сонька и еще несколько служанок стояли рядом, со слезами провожая меня. Я обняла всех по очереди.
— А дети где? — спросила я подругу.
— Да леший их знает, — махнула та рукой, — унеслись куда-то как ошпаренные.
Управляющий подтолкнул меня к открывшейся дверце. В последний раз я оглядела двор, в котором прожила много лет, лица