— Это еще кто? — фавн прижал к себе руку. — Хороший прием вы мне устроили, графиня! Подножки, драчливые служанки и наглые дети! Неплохо было бы им порку задать!
— Ему всего семь лет! И он не сделал ничего, чтобы его пороть! Если хотите, накажите меня! — выкрикнула я.
— Нет, вы подумайте! — фавн подошел так близко, что я чувствовала его дыхание. — Впервые вижу гувернантку, такую наглую и такую смелую.
— Ваше благородие, — подскочила графиня, — детей накажем, и гувернантку тоже, будьте уверены.
Она схватила герцога под руку и повела в дом, в дверях обернулась и одними губами прошептала: «Убирайся».
Я схватила Марти за руку и увела в сад. Там нам должно быть спокойно, заодно смогу выговорить этому мальчишке, что я думаю о нем и его поведении.
— Вот зачем тебе нужно было говорить про его дырку? — накинулась я на мальчишку.
— Так есть же дырка, — обиделся тот, — чего не сказать-то? Большая такая, все панталоны видно.
— Какие панталоны? — остановилась я, пытаясь выгнать из памяти нафантазированных барашков.
— Герцовские, белые такие, прозрачные, все видать.
— Что тебе там видать? — дала я парню легкий подзатыльник.
— Да все, они ж почти прозрачные. А знаешь, какая у фавнов попа волосатая?
— Марти!
Нет, точно мне не спать сегодня. Сначала сама напридумывала, теперь Марти добавил. А моя бурная фантазия этого в покое не оставит.
— Лута, — раздался тонкий голосочек, — куда ты моего брата увела?
— Здесь он, — я обняла маленькую светловолосую девчушку, выбежавшую из-за куста, — теперь вы будете со мной до обеда гулять, чтобы не натворили ничего. Хозяйка вряд ли будет рада нас всех видеть до отъезда герцога.
— Как до обеда? — хором закричали дети.
— Я хочу посмотреть на фавна, — топнула ножкой Айка, — я никогда живых баранов с ногами не видела.
— Он не баран, — объяснила я. — Фавн — это человек с рогами.
— Баран, — не отступала Айка. — Хочу его рога потрогать.
— Вот этого точно нельзя делать, — ужаснулась я.
— Конюх говорил, что у фавнов рога могут исполнять желание, — присоединился Марти. — У кого есть рог, тот найдет свое счастье.
— Давайте рога оставим фавну, пусть будет счастливым. После сегодняшнего это ему точно понадобится.
— А еще конюх говорил, что фавны страшные, забирают людей и варят их потом на медленном огне. Как суп.
— Нашли кого слушать! — фыркнула я, пытаясь изобразить беззаботность.
— Да ты сама их боишься, — раскусил меня Марти. — Я видел, когда он вышел, ты вся белая стала. А если ты их боишься, значит они точно страшные. И нам нужно это увидеть!
— Да! — топнула Айка ногой. — У него еще должна быть жуткая черная собака с огромными клыками. Фавны возят ее с собой, выпускают по ночам, чтобы она людей ловила и приносила прямо в котел.
— Стоп, — остановила я фантазии детей, — больше не разрешу конюху рассказывать вам сказки на ночь. Уж если на то пошло, то они не варят никого на костре, они травоядные.
— Не знаю, куда они там яд пускают, — деловито сложил руки на груди Марти, — но ты сама его боишься.
Тут протяжный вой разнесся по всему саду.
— Вот, — шепотом сказал Марти, — это его собака. Она нас найдет и утащит к фавну в котел.
Вой продолжился, более протяжный и завывающий. По моей спине пробежал холодок. Одно дело фавн, приличный герцог, другое — вой собаки из сказок, которой и быть то не должно, а она вот — где-то рядом воет.
— Держитесь за мной, — приказала я детям, идя по тропинке навстречу жутким звукам.
Выйдя за поворот, я увидела, что среди розовых кустов торчит пушистый разноцветный хвост, а из-за цветов раздается все тот же жуткий вой.
— Я думал, собаки, утаскивающие людей, должны быть черные и страшные, — раздосадовано протянул Марти.
— Да это же Фиц, — Айка выскочила вперед и схватилась за желто-розово-зеленый хвост. — Ой, он, кажется, застрял.
Я подошла и посмотрела на собаку. Это был не жуткий пес фавна, а наш родной пудель Фицджеральд, раскрашенный детьми во все цвета радуги. Я тоже дернула за хвост, пудель взвизгнул, но с места не сдвинулся.
— Застрял, — подтвердила я.
— Нужно посмотреть, что у него спереди, — Марти влез в кусты и через минуту крикнул:
— Он в кроличьей норе. Здесь только половина Фица, вторая внутри.
— Придется тянуть, — решила я, хватаясь за розовую часть собаки.
Уперевшись ногами, я изо всех сил дернула за хвост. Раздался дикий визг, и на свободу вывалился пудель. Через толщу грязи проглядывала разноцветная шерсть. Собака бросилась ко мне и стала облизывать.
— Фу, Фиц! — отстранила я его. — Ты весь грязный и больно царапаешься.
— Только не мыть! — первой выкрикнула Айка.
— И не стричь когти! — вторил ей Марти.
— Мы лучше пойдем на фавна смотреть.
— Нет, — вскричала я, — мне без вас не справиться.
— Будем чистить ему уши? — Айка подняла ухо собаки и заглянул внутрь.
— Блох ловить, — вздохнул Марти, смотря как пудель яростно начесывает себе бок.
— Это скучно, — заныла Айка.
— И бесполезно, — рационально добавил Марти, — он каждый день в овчарне валяется.
— Помыть и подстричь когти, — строго сказала я, беря Фица за ошейник и ведя в глубь сада, где находилось наше тайное место.
Шалаш, спрятанный в зарослях дикого винограда, встретил нас скрипом двери. Ветер зашелестел листвой ворвавшись вместе с нами в тесное помещение.
— Возьми кусачки, — попросила я Марти и присела рядом с пуделем на колени. Увидев инструмент в руках мальчика, он попытался вырваться, но Айка тут же повисла у него на шее.
— Не бойся, — погладила я собаку по голове, — это