Из американского блокнота
Просыпайся, Америка!
Как же это, друзья, получается:Я, считая, все пальцы загну.Но, когда Тель-Авив просыпается,То Нью-Йорк лишь отходит ко сну.
Так охота, попив утром кофию,«Бокер тов»[9] прокричать в телефон.Но зачем вам моя философия? —Над Америкой темень и сон.
Прёт волна с европейского берега,Воет ветер, как дьявол в трубе.Просыпайся скорее, Америка! —Мы такое расскажем тебе.
Здесь, покуда тебе отдыхалось —Нашей общей свободы оплот, —Мы такого уже нахлебались —Всё с Востока, с Востока идёт.
Разве ты позабыла: Восток —Нашей веры и вашей исток.Ведь на хлебе Востока возросЭтот мальчик, который — Христос.
После 11 сентября 2001 года
Над Гудзоном воздух горькийПод великим звёздным флагом.Призадумались в Нью-Йорке,В Вашингтоне и в Чикаго.
Даже, если ты летишьНа Лас-Вегас — развлекаться,В аэропорту — стриптиз:Заставляют раздеваться.
Лучиком проткнет меня,И просветят всё — до точки:Даже слышно, как звенятВсе застёжки и крючочки.
Гвоздиком прибит каблук —Гвоздик может быть оружьем.Это тоже лишний звук,Подозрительный, ненужный.
До чего обманчив видВсех, когда в умах разруха!Может, террорист-бандит —Эта, в чепчике, старуха.
Истина всегда во тьме —Голубем глядится кобра.Как узнаешь, что в умеЮноши с улыбкой доброй.
…В самолёте стюардессаУгощает свежей прессой.Нефть, газопровод, эмбарго —Мне ни холодно, ни жарко:Всё — газетная фигня.Может, вся эта фигняЦелит именно в меня.
Встреча с братом в Чикаго
Ах, как ты залетелДалёко-далеко,Любимый младший брат,Двоюродно-родимый!
Как дышится светло,Как пишется легко,Когда под боком ты,Живой и невредимый!
Зачем же и кудаСобрался и удрал?Но память — есть душиВрачующее средство.
Чтоб снова воскреситьИ Волгу, и Урал,И тёплый Южный Буг,И золотое детство.
Фалеевской пройти,Запрыгнуть на трамвайВ трусах и босикомИ укатить к яхт-клубу.
Давай, мой младший брат,Ещё повспоминайАкации в цветуИ заводские трубы.
Ты спать не торопись,Ты посиди со мной,И расскажи ещё,Как шлялись по бульвару,
Гоняли старый мячПо улице Сенной,Как прорывались мыВ кинотеатр старый.
Да, мы давно уже,Мой младший брат, — не те,Болтаемся сейчасВ хвосте обоза.
И так смеёмся мыДо колик в животеНад юностью своей,Что аж сверкают слёзы.
Прогулка по дождю
Ольге В.
Погуляю с сестрой но дождю.Постою, покурю, подожду,Никуда, ни за чем не спеша.Пусть поплачет от счастья душа.
Как под дождиком тополь красив!Слава Богу, что я ещё жив,Слава Богу — в тоске не сгорел!И почти ещё, кажется, цел…
Слава Богу! Жене! И сестре,Что по этой осенней поре,По октябрьской, золотой,Я гуляю, почти молодой!
Это утро.И дождик.И лес.Будто умер —И тут же воскрес.
Германия
Встреча с другом
Это было, как в кинокартине,Где сюжет играется вдвоём.Прилетел во Франкфурт…Друг старинныйТам встречал меня погожим днём.
Лес осенний с золотистой гривыСтряхивал листву.— Как житуха?— Главное, что живы —Ты живой и я ещё живу.
— Как житуха, друг родной Илюха?Я тебя увидеть захотел.— Столько лет — ни слуху и ни духу!— А сегодня взял и прилетел.
Два часа, как пять минут, до Кёльна —И одни воспоминанья сплошь.— Ну, теперь выкладывай застольно,Как ты здесь, в Германии, живёшь.
Старый друг из молодости ранней,Говори давай, не умолкай.Ну а я тебе — про свой Израиль.Ты пока по третьей наливай.
Жаль нет с нами некоторых прочих,Тех, кого уже обнять нельзя.Пьём и вспоминаем, и хохочем —Так, что даже катится слеза.
* * *
Илье Бортнику
Рейн течёт, как медленная проза,Чайки отдыхают на песке.Что-то шепчет белая берёзаНа своём немецком языке.Хорошо, что тучи сносит к югу:Можно прогуляться без зонтов,От души наговориться с другом —Вспомнить и про это и про то.Но попалась лестница крутая —Надо постоять и покурить.Посмотреть, как клёны облетают,Красный лист осиновый горит.Это, видно, Бог назначил встречуНам с тобою здесь — на Рейн-реке,Чтобы посреди немецкой речиПомолчать на русском языке.Примем пару раз по малой дозе,Пивом кёльнским это всё запьём.И тогда мы, может быть, берёзуНа немецком языке поймём.
Осень в Кёльне
Как аккуратно подстрижен газон,Кустики — в полном порядочке.Деду — за восемьдесят. ОнПрисел отдохнуть на зелёной лавочке.
Наверное, это правнук его —С красным ведёрком и жёлтым мячиком.…Лет шестьдесят тому всегоЯ был примерно таким же мальчиком.
Тоже осень была тогда —Под Сталинградом.А ну его!Мне не надо туда.Даже в мыслях —И то не надо.
Не этот лив сорок второмполивал меняГорячим железом?!Боже! Какая, однако, фигняВ голову лезет…
В Трире
Рейн-Вестфалия намного шире,Чем Израиль —Ясно и для нас.Оказались нынче в полденьВ Трире,Где родился классик Карл Маркс.
Кем-то он недолго здесь работал,Пил вино, бывало, целый день.И со службы выгнан был за что-то.Кажется, за почерк и за лень.
«Капитал» писал,Служанок портил,Очень не любил рабочий класс.Но зато любил он —Выкрест чёртов —Всех учить,Особо рьяно — нас.
И марксизм этот мы зубрили —Всё, что он нам в книжках написал.До чего ж послушными мы были.Что ж ты, Карла, пудрил нам мозги…
По дорогам римских легионов
Я проехал тыщу перегонов,Лишь столбы мелькали на пути.По дорогам римских легионовНынче в осень повезло пройти.
Что-то вечер наступает рано:Только шесть, но опустилась тьма.Видно всех дорог ОктавианаНе успеть пройти —Грядёт зима.
Мы катастрофически стареем —Не объять все горы и моря.Ах ты Рейн, русалка Лорелея,Жизнь предзакатная моя!
Завтра вновь наступит вечер ранний,А за ним большая ночь придёт.Не успеть увидеть всех германийПо причине шахматной —Цейтнот…
* * *
Ива старая свесила косыВ Дюссельдорфе, над тихим прудом,Задаю себе сотню вопросов —И всего два ответа потом.
Вот трамвай,Вот базарная площадь,Вот роскошный какой-то пассаж.Нам, ребята, чего бы попроще —Всё красиво,Но город не наш.
До свиданья!Живите счастливо.Глохнут уши,Устали глаза.Наливай дюссельдорфского пива,Подскажи, как пройти на вокзал.
* * *