с парфюмом, чтобы перебить скипидарную вонь. Вместо делового костюма она была вынуждена надеть потрепанные джинсы и толстовку с капюшоном, валявшуюся в шкафу с тех пор, как они красили офис — и который теперь, кстати, надо перекрашивать.
— Итак, вы участвуете в запутанной войне идиотских розыгрышей в стиле «Денниса-мучителя»[9] против другого детективного агентства…
Бриджит снова кивнула.
— И поскольку все началось с инцидента, после которого я перестала верить Полу, из-за чего мы чуть не расстались…
Доктор Райт отзеркалила кивок Бриджит:
— Теперь вы не можете эту ерунду прекратить.
Бриджит откинулась обратно на диван и вздохнула.
— Вот именно. Такое чувство, что из-за того, что я не поверила ему тогда, я не могу не поддержать его теперь — даже несмотря на то, что это серьезно подрывает наш бизнес.
— Полный бардак…
— Спасибо за блестящее прозрение, док.
— Ну а чего вы от меня хотели? Вы мой пациент, и — я скажу сейчас то, что никогда никому не говорила, — мне кажется, в данной ситуации вы единственная нормальная среди чертовых психов.
— Сама знаю. Вот почему во мне так много сдерживаемого гнева.
— И именно поэтому вы так агрессивно настроены ко мне?
— Ну, вы тоже ужасно бесите.
— Взаимно, сестра! А знаете, это может стать совершенно новой отраслью психологической терапии — терапией ярости! Отличный получится заголовок. Я могу написать об этом книгу.
Доктор Райт встала, подошла к столу и записала название, чтобы не забыть.
— Учитывая скорость ваших разводов, я думаю, вас ждет большой успех.
Доктор Райт выдвинула ящичек стола и достала оттуда бутылку красного вина и два пластиковых стаканчика.
— Ваши бы слова да Богу в уши.
Она подняла бутылку, и Бриджит кивнула.
— Значит, вы с Полом равноправные члены в совместном бизнесе по оказанию детективных услуг?
Бриджит заметила ударение, с которым Меган произнесла слово «члены».
— Ну, я, Пол и Банни.
— ЧЗХ этот Банни?
А еще Бриджит ненавидела тех, кто начинал говорить аббревиатурами.
— Банни Макгэрри. Наш третий партнер. Правда, он не часто с нами бывает. Из «Дела Жаворонка» он вышел совершенно разбитым.
«И психически больным», — подумала Бриджит, но не сказала вслух, сочтя, что это будет похоже на предательство.
Она не очень давно знала Банни, однако достаточно, чтобы понять: пережитое серьезно ударило по его здоровью. Он провел десять дней во тьме, прикованным к стене и в полном одиночестве — если не считать ежедневных жестоких избиений. И будто этого мало, в довершение ему прострелили ногу. Большинство людей не пришло бы в себя и после половины таких издевательств. Банни не походил на большинство, но это не означало, что он неуязвим. Последнее время — в тех редких случаях, когда она видела его, — он выглядел отстраненным и непохожим на самого себя. И к повседневным делам частного детективного агентства он не проявлял больше особого интереса.
Доктор Райт протянула Бриджит пластиковый стаканчик с вином:
— Земля вызывает Конрой. Вы перестали вдруг говорить и принялись смотреть вдаль.
— Простите.
Райт скинула туфли и забралась с ногами в кресло со стаканчиком вина в руке.
— Окей. Итак, гипотетически говоря, вы хотите снова сойтись с этим Полом?
— Честно говоря, не знаю. В смысле… — Бриджит нервно поковыряла краску на руке, в которой держала вино. — Мне не очень везло с отношениями. Я чуть не выскочила замуж за человека, который, как оказалось, трахал все, что могло шевелиться. Тогда я познакомилась с парнем, который не только не начал приставать ко мне, чего я ожидала, но и впоследствии спас мне жизнь.
— Серьезно?
— Ну да. Правда, я его тоже один раз спасла. Хотя, кажется, даже два раза. И это не считая того, как мы впервые по-настоящему познакомились.
— И как же?
— Я попросила парня об услуге, после чего его чуть не зарезал больной старик.
Бриджит осушила стаканчик до дна, и доктор Райт наклонилась, чтобы налить еще.
— Ну, у меня случались свидания и похуже.
— А еще это дело, которым я зарабатываю теперь на жизнь. Я имею в виду работу частным детективом. Я-то думала, все сведется к поиску потерянных близких и привлечению мудаков к ответственности, а оказалось — нет. Сплошные сомнительные страховые претензии, а также всякие личности, бегающие трахаться на сторону. Без обид.
— Принято.
— М-да, тут поневоле разочаруешься в человечестве… — доктор Меган Райт издала долгое и громкое презрительное фырканье.
Бриджит развернулась, чтобы увидеть ее лицо.
— Не поняла?
— Простите, не удержалась, — доктор Меган Райт фыркнула еще раз — дольше и громче прежнего.
— Поверить не могу, что вам платят за это деньги.
— Ради всего святого, ну послушайте себя! Вы рассуждаете как какая-нибудь недалекая экзальтированная малолетка, которая только что узнала, что жизнь несправедлива. Сколько вам — тридцать восемь?
— Тридцать два!
— Вот именно, и вы не становитесь моложе. — Немного красного вина пролилось на ковер доктора, когда та принялась жестикулировать. — Позволь рассказать, что такое любовь — это как война с террором!
— Окей…
— Заткнись, дай закончить мысль. Я знала одного парня из отдела по борьбе с терроризмом в Лондоне.
— То есть трахалась с ним…
— Вообще-то нет! — торжествующе воскликнула доктор Райт, но затем застыла, и выражение ее лица изменилось. — Так, погоди. Кажется, если подумать, был один разок…
— В самом деле?
Доктор Райт нетерпеливо отмахнулась от Бриджит:
— Он сказал, что проблема в том, что службы безопасности должны каждый раз все делать правильно. А террористам достаточно сделать правильно один раз.
— Ничего не поняла.
— Жизнь — служба безопасности, и мы в ней… — еще одна капля вина пролилась на ковер, — террористы. Нам нужно угадать только раз. А потом бабах — и счастье до конца дней.
— Похоже на очень странную версию идеи «вы должны перецеловать кучу лягушек».
— Заткнись! Я медицинский работник, и я понимаю, о чем говорю. Уволь его или трахни — в любом порядке, каком захочешь, но прими решение прямо тут!
— Я не могу его уволить.
— Ну конечно можешь. Кто ваш третий партнер — Банщик?
— Банни.
— Ага. Вот он пусть и уволит.
Бриджит покачала головой:
— Боюсь, док, это совершенно другой уровень безумия.
Глава третья
Пол держался предельно осторожно, возвращаясь из туалета. Паб «У Фелана» был не тем заведением, где бы вам захотелось задеть чей-нибудь не очень трезвый локоть. Большинство пабов гордятся своей уютной обстановкой или неповторимой атмосферой, но «У Фелана» гордиться было нечем. Все, чем он обладал, лишь намек, а точнее сказать, прямая угроза насилия. Это было то место, где вы бы решились пить только в том случае, если бы двери всех остальных заведений оказались для вас закрытыми. Или закрылись бы