улице с девчонками, но он почему-то не отпустил. И, осушив четвертую рюмку подряд, он по обыкновению подозвал меня к себе.
«Ну, что, Машка, как твое настроение?»
Неужели ему правда интересно, какое у меня настроение.
«Нормальное. Но лучше бы ты меня гулять отпустил. На площади у памятника сейчас салют будет – хочу его посмотреть».
«Там будут алкаши всякие и глюки».
«Глюки?» – переспросила я.
«Ну, да – вот такие, как ко мне приходят. Знаешь, сколько таких? А ты знаешь кто? Ты – товар».
Я так обиделась на папу, когда он это сказал. Как можно человека вещью назвать?
«Я человек, папа. Людьми не должны торговать».
«Да, дочь, не должны, но торгуют».
«А ты что, тоже так делаешь?»
«Нет, я так не делаю».
«Но ты же гадостью торгуешь… ты смерть продаешь…»
Папа нахмурил брови, зевнул и вытянул руки к потолку:
«Да, я грязь. А они свиньи. Свинья везде найдет грязь. Понимаешь, дочь. Не будет меня, думаешь они перестанут себя убивать? Найдется другой барыга».
«Барыга – это продавец?»
«Да».
Потом папа пошел курить на кухню … докурил и вытащил мне из морозилки мороженое «Большой папа». И мы сидели на диване и вместе смотрели парад. Мы выглядели, как обычная семья в эту минуту. Папа сегодня ничего не варил, не встречал странных людей, не кричал по телефону матами, не пугался каждой проезжающей мимо нашего окна полицейской машины. Он был таким добрым, ласковым, гладил меня по рукам, по голове и говорил:
«В детстве каждый из нас мечтает стать великим и простым. Но, вырастая, мы становимся обычными и сложными».
Кажется, в папе умер философ.
11 мая
Сегодня после школы я с одноклассниками гуляла во дворе. Петя и Славка нашли какой-то сверток, размером с ноготь в палисаднике. Я сразу поняла, что это и крикнула им:
«Не трогайте эту дрянь!»
Это кладки. Я знаю, что, когда к папе приходят за товаром, он дает покупателям точно такие же свертки в пакете. Объясняю, к папе приходит человек-покупатель, их берет, а потом дает задания другим таким же торговцам раскидать их по району в разные места – под балконы, лавочки, в мусорные баки и палисадники. Потом они отправляют фото и координаты этих кладок покупателям. За все это они получают свою «зарплату». За каждый клад по 250 рублей. Это я знаю точно, слышала в коридоре от папы. Потом наркоманы ходят и ищут свои «граммы счастья». Квест прямо. Я рассказала это мальчишкам.
«250 рублей за одну кладку? А их 10 в день? Так можно почти 18 тысяч в неделю получать!» – сразу прикинул мой одноклассник-отличник Слава.
«Ага, это незаконно. Это наркотики же. Поймают – в тюрьму пойдешь!» – возмутилась я.
«Чего ты так орешь? Я же шучу!»
И мы засмеялись. Слава поправил очки на носу и вышел из палисадника. Петя еще немного повертел пакетик в руках, а потом брезгливо выкинул его обратно в кусты.
13 мая
Сегодня во дворе девочки смеялись над Мариной, потому что она рассказала своей маме, что влюбилась в Богдана. Это наш сосед с пятого этажа. Они встали в круг и начали ее обзывать дурочкой. Мне стало за нее обидно, и я вступилась. Встала перед ней и громко отчеканила: «Оставьте ее в покое. Она сама решает, кому и что ей рассказывать!» Тогда они сказали, что мы два сапога – пара и ушли. Марина плакала, вытирая сопли рукавом своей куртки. Ее глаза так сильно покраснели. Еще бы, она так долго их терла. Я ей сказала, что то, что она все рассказывает маме – это хорошо. Это значит мама ей друг.
«Мама никогда надо мной не смеется. Он меня понимает».
«Здорово, когда тебя понимают!» – ответила я ей и улыбнулась.
Вот глупая она, что реветь-то? У нее есть мама. И это так хорошо. Что может быть лучше, чем живая и здоровая мама?
15 мая
Сегодня я с утра никак не могла встать в школу. Осталось доучиться всего неделю, но у меня уже совсем нет сил. Все куда-то собираются – на море, к бабушкам в деревню, в лагерь. Я знаю, что никуда не поеду. Папа сказал, что его бизнес не знает выходных. Я лежала в кровати с открытыми глазами и смотрела в потолок. Он уже такой просевший. С кусками оторвавшейся побелки в углах и с кровавыми темно-коричневыми пятнами в некоторых местах – это папа убивал комаров. «Вместо того, чтобы купить сетки, ты комаров по потолку размазываешь!» – говорит ему бабушка. Но папа не умеет ничего руками делать дома, кроме доз.
Я лежала, рассматривая то, что осталось от когда-то жизнеспособных насекомых и вспоминала маму. Помню, она рассказывала мне, как оставила меня с бабушкой Тоней – она приезжала к нам погостить. Моя мама ушла в смену на работу. Моя мама работала акушером-гинекологом в нашей поселковой больнице. И бабушка Тоня осталась со мной. Мне тогда было три. Папы не было дома, он тоже работал. Она укачивала меня, читала сказки. И вот маму отпустили домой – ей на работе стало плохо… Неясно, может это уже ее болезнь так начиналась. Ну, в общем, она пришла домой, просунула голову в комнату и тихо так спрашивает бабушку: «Спит?». А я отвечаю: «Да, бабуля спит».
Так тепло стало от этих воспоминаний. И в школу сразу захотелось. Я уже всерьез подумываю о том, кем мне стать, когда вырасту. Может, как мама, врачом?.. Может, тогда смогу вылечить всех этих свиней, как говорит папа? И папе больше не придется быть грязью…
18 мая
Сегодня в школе всех напугала очередная новость – Катя Бушина из 6 «Б» не пришла вчера домой. Я лично ее не знала, мне про нее сестра одноклассницы рассказывала – что она ходит в музыкальную школу и там иногда задерживается допоздна. Ее уже ищут сегодня по району. И полиция и поисковой отряд. Я видела ее маму сегодня там, среди людей – она постоянно сморкалась в платок и курила. Катю и ночью искали, но без полиции. Полиция только сегодня присоединилась. Там собака и кинологи. Кино здесь не причем, это люди, которые собак дрессируют. Я слышала, что эта собака сегодня нашла портфель Кати в помойке у соседней с нами коррекционной школы. Я думаю, Катя уже мертва. Кто-то ее убил и выбросил портфель туда.
Ночью я долго не могла уснуть – я боялась. Вдруг я завтра тоже не приду