Может, папа не понимает, как эти вещи ценны? Он после мамы все выкинул. Ничего даже на память не оставил. Я долго боролась за зеркало. Оно так и осталось висеть в коридоре. Черное, круглое и очень большое. Маме его подарила ее мама на 10-летие. Она его привезла в эту квартиру. Так она в него и смотрелась до самой смерти, пока еще могла вставать с кровати.
В 6 лет я узнала страшное слово «метастазы». Когда его в нашей квартире произносили, то это значило, что скоро все будут плакать. Последний раз это слово звучало в паре со словом мозг. «Метастазы в головном мозге»… а все началось вообще с желудка. Именно такой диагноз. Рак желудка. Эти два слова папа мне сказал, когда мама стала все больше лежать и уже не выходила из дома. Последние два месяца она уже ничего не могла. Папа носил за ней утки, перекладывал ее со спины на бок и наоборот, чтобы пролежней не было, мыл ей голову и протирал мокрым полотенцем между ног. Они у нее были такими худыми, аж косточки торчали. Они то синели, то желтели. Ее рвало в тазик, что стоял у ее кровати. Рвота всегда пахла так неприятно, что меня саму тошнило. Мамины губы потрескались и были бесцветными совсем. Это было так безобразно. А на полу всегда валялись клочья волос, папа их подметал, но каждый день они снова появлялись. Погладить ее было невозможно… кожа ее головы мокла… и с нее слезали волосы, как шерсть с кошки, которая линяет. Превозмогая брезгливость, я обнимала ее за плечи, не переставая ее любить. Но эта несчастная женщина уже мало напоминала мою маму, чья улыбка так нравилась мне. Может, мама плохо питалась, поэтому была такой худой? И из-за этого заболела?
Мамины родители живут в другом городе. Мы к ним вообще не ездим. Последний раз мы виделись, когда я пошла во второй класс. Бабушка Тоня привезла пакеты с тетрадками, альбомами, красками. Сказала: «Этого добра много не бывает». Мы ходили в тот день в цирк, а потом на каток. Вечером дедушка Вова жарил шашлык. Она просила папу, чтобы он отдал меня ей. Но он только багровел и умолял не поднимать больше эту тему. Может поэтому бабушка так редко звонила. А когда звонила, всегда плакала и говорила, что мой голос так похож на Радочку. Мою маму звали Рада. Бабушка Лида – это папина мама, тоже говорила папе, что может ему стоит отдать меня туда и устроить личную жизнь, но он был упрям и ни в какую не отдавал. Летом бабушка Тоня умерла от инсульта. И теперь мне некуда ехать. Дедушка вряд ли захочет меня забрать. Да и не хочу я с ним жить. Он старый. Ему 69 лет…Мама была у него поздним ребенком. Он очень переживал. Похороны я плохо помню… но вот как он пытался кинуться в яму с гробом, когда его опускали, запомнила навсегда. Он так громко кричал, что мне кажется черви под землей расползались в разные стороны. Папа тогда мне закрывал глаза, но я все равно смотрела сквозь щелочки. Папина рука пахла лекарствами. И на ее безымянном пальце по-прежнему оставалось кольцо. Сейчас его уже нет.
Похороны – это такое унылое мероприятие. Особенно, если хоронят твою мать. Я даже злилась на маму тогда, помню. Мне казалось, что она меня предала. И что она могла справиться с болезнью, если бы захотела. Что она плохо старалась. Сейчас я понимаю, как это глупо было – так думать. Мамочка моя очень меня любила, и наверняка хотела бы видеть меня взрослой, как сейчас, а потом бы влюбленной в какого-нибудь мальчика… и мы бы с ней щебетали, как птички, и собирали меня на первое свидание, и она обязательно мне бы подарила какое-нибудь украшение и сказала что-то типа: «Когда я встретила твоего папу, на мне были эти бусы…», а потом бы она проводила меня на выпускной в школу, ведь она меня даже в первый класс не успела собрать….(умерла в июне)… потом в подвенечном платье бы мое лицо разглядывала и целовала в лоб, а потом бы с ребенком помогала, она бы его качала, баюкала и улыбалась ему своей чудесной улыбкой и говорила ему, как он похож на меня маленькую… Простые вещи, которые происходят с каждой девочкой, но которые мне теперь никак не узнать и не пережить. Я, конечно, понимаю, что она все равно не может оставить меня такую несамостоятельную одну и я ощущаю ее присутствие рядом… даже когда сплю. Но я не говорю никому. Потому что это странно. Мертвые не могут быть физически с нами. Видимо, это иллюзия. Моя иллюзия, задача которой облегчить мою боль.
30 марта
Моя бабушка ругает систему образования. Она говорит, что это хорошо, что я хожу в продленку – там со мной хоть занимаются. А вот школьные уроки ничему меня не учат. Учительница ленивая хочет сбросить свою работу на нас. «Бедные дети! Сегодня вынуждены просить помощи у родителей. А все работают в этой стране круглыми сутками, чтобы есть мясо на ужин и, хотя бы раз в год ездить с семьей на юг! У людей нет времени делать еще чужую работу. Поэтому дети растут бездарями!» – говорит бабушка. Она окончила школу без единой четверки. Правда ее аттестат я так ни разу не видела.
31 марта
Мы, наверно, неблагополучная семья. Ведь папа у меня делает плохие вещи. Вчера к нам приходила девушка. На вид ей было лет 28-30. Но папа сказал ей: «Ты чего пришла, у тебя же еще уроки!». Оказалось, ей 16. Наверно, она так плохо выглядит из-за «белого». Она к папе за ним приходила. «Владюш, мне только один раз надо и все. Но только денег сегодня никак нет. Но я отдам». Папа скривил рот и махнул ей рукой на дверь кухни. Она послушно пошла. Волосы ее были такие засаленные. Мне кажется, у нее вообще нет расчески. И ногти с черными ободками, будто она в песочнице целый день сидела. А лицо желтое, как ободок нашего унитаза. Вот что я точно знаю, когда вырасту, что я никогда не буду этот «белый» пробовать. Не хочу быть такой страшной. Они с папой закрылись на кухне на щеколду. И я слышала, как там скрипел стул где-то минут пять. А потом папа мычал. Эта девушка вышла и была еще более нерасчесанной. Вот кто