При виде этих стражей закона, с которыми, имея на то свои причины, Перегрину совсем не хотелось встречаться, он, шепнув Беренис, что сегодня вечером будет ждать ее в гроте, протиснулся через другую дверь на улицу. Через мгновение было слышно, как он выругался, оступившись на скользкой от дождя обочине.
Старший офицер отдал честь.
– Прошу прощения, ваша милость, но эта девка только что украла отрез ткани. Я арестую тебя, именем короля Георга! – рявкнул он, резко протянув руку через плечо Беренис в сторону девушки, которая съежилась в углу кареты.
Неожиданно придя в ярость при воспоминании о том, что такой же офицер чуть не арестовал дуэлянтов и втянул ее в скандальную историю, Беренис энергично шлепнула веером по его запястью:
– Руки прочь, сэр! Она моя служанка!
Беренис знала, что в городе полным-полно преступников, и что из-за нехватки стражей порядка они становились все наглее, а их действия оставались безнаказанными. Но она так же слышала, что с теми, кто был пойман, обращались очень жестоко. Эта бедняжка, без сомнения, будет брошена в Ньюгейтскую тюрьму в ожидании суда, а потом публично повешена за кражу. Даже со своего места Беренис чувствовала, как дрожала девушка.
Констебль, явно удивленный, отступил.
– Мадам, я далек от того, чтобы называть леди лгуньей, но я своими глазами видел, как она украла шелк и удрала! Так что буду благодарен вам, если вы позволите мне выполнить свой долг.
Беренис уже чувствовала неприязнь к его красной, напыщенной физиономии и еще больше возмутилась, когда он снова протянул руку и схватил девушку за колено, пытаясь вытащить из кареты. На сегодня с нее достаточно высокомерных грубиянов! На улице, возле таверны, уже начала собираться толпа, получавшая удовольствие от стычки с полицией, популярность которой у лондонцев явно была невелика. Беренис действовала быстро, резко ударив полицейского в живот носком туфли и так сильно пихнув, что он бы, вероятнее всего, упал, если бы его не подхватили двое других полицейских. Толпа восторженно заревела.
– Поехали, Томас! – крикнула Беренис, откинувшись на сиденье, и карета покатилась прочь. Люсинда, изумленная, повернулась к ней:
– Дитя, мудро ли ты поступила? Я никогда не думала о тебе как о защитнице бедных и нуждающихся…
– Ты не права, Люсинда! Я часто ношу пищу и одежду крестьянам в имении моего отца. Кажется ужасно несправедливым, что они имеют так мало, когда мы – так много.
– Боже правый! Неужели ты начиталась Руссо? – воскликнула Люсинда, удивленная столь неожиданно открывшейся чертой характера подруги.
– Я не могла позволить им арестовать ее! – ответила Беренис, хотя и не могла бы объяснить свой неожиданный порыв.
Спасенная девушка не отрывала от нее взгляда, карие глаза светились признательностью:
– О, мэм, как мне вас отблагодарить? Ради вас я теперь готова пойти в эту ужасную тюрьму. Понимаете, я была в этой мануфактурной лавке и увидела отрез материи. Он все еще у меня под накидкой. Вы можете взять его, если хотите – в знак благодарности!
Она вытащила из-под накидки кусок розового шелка, но Беренис отрицательно покачала головой. Люсинда оглядывала и ткань, и девушку с презрением.
– Что ты хотела с ним сделать? – резко спросила она.
– Это не для меня, мадам! Для чего мне такая красивая ткань? Но я умираю с голоду – вот уже два дня у меня во рту не было ни крошки – с тех пор, как меня выгнали с моей последней работы. Я знаю одного парня в Сант-Гайлс – это трущобы, мэм, где живут преступники, – торопливо ответила девушка, видя озадаченное выражение лица Беренис.
Люсинда сделала нетерпеливый жест:
– Не нужно мне рассказывать об этом убогом квартале, кишащем карманниками, проститутками и жадными сводниками, которые обдирают их до нитки. Я жила там!
Беренис была ошарашена: она ничего не знала об этой стороне прошлого Люсинды. Было почти невозможно представить столь утонченное создание с молочно-белой кожей, в изящной одежде на грязных улочках Сант-Гайлса.
– Ты никогда прежде об этом не упоминала… Я не знала, – удалось ей вымолвить.
Люсинда пожала плечами:
– Это не то, чем можно похвалиться! Мне удалось накрепко забыть это – до сегодняшнего дня…
Юная воровка пришла в себя и продолжила свой рассказ:
– Как я уже сказала, миледи, этот скупщик краденого купил бы у меня отрез – конечно, по цене намного меньше его настоящей стоимости – но у меня была бы возможность купить еду и уплатить за жилье, чтобы прожить хотя бы еще несколько дней, пока я не найду новую работу…
Сейчас, когда у Беренис появилась возможность получше разглядеть ее, она увидела, что девушка была изящной и миловидной (хотя ее следовало бы хорошенько вымыть), с дерзко вздернутым курносым носиком и веселыми глазами. И разговаривала она легко и непринужденно. Беренис предположила, что они были примерно одного возраста, и почувствовала, что девушка ей нравится.
– Тебе действительно некуда пойти? – спросила она.
– У меня никого нет, мэм, ни одной живой души, – последовал быстрый ответ. Беренис потянулась за своим ридикюлем, намереваясь дать ей немного денег и отослать восвояси. Неожиданно ее осенила идея:
– Кем ты работала прежде?
– Я прислуживала одной леди, мэм.
– Почему же ты потеряла место? – Люсинда, менее доверчивая, чем Беренис, остановила на девушке строгий взгляд.
Та откровенно ухмыльнулась, затем попыталась спрятать ухмылку и подавить смешок, но напрасно:
– Меня выгнали, мадам…
– За кражу? – быстро спросила Беренис, потому что она уже поддалась другому порыву и хотела удостовериться, что девушка безупречно честна.
– Упаси вас Боже, мэм! – Устремленные на Беренис глаза были большими и невинными. – Я честная девушка, я… если только не умираю с голоду, как теперь. Нет, моя хозяйка обвинила меня в том, что я сбиваю с пути ее мужа… Но это было не так – совсем наоборот! Это он хотел побаловаться со мной и не давал мне проходу – без конца приставал, а мне он ни капли не нравился, старый болван! Это правда, клянусь вам!
– Как тебя зовут? – губы Беренис дрогнули в ответ на озорной блеск в глазах девушки. Было легко поверить, что ее хозяин находил это игривое обаяние таким соблазнительным.
– Далси Райли, мэм, – она, не колеблясь, назвала свое имя, что убедило Беренис в ее искренности.
– Не верь ей, моя дорогая! Держу пари, ее окрестили не этим именем, – откровенно заявила Люсинда. – У нее, возможно, так много имен, что она забыла настоящее!
Беренис предпочла проигнорировать ее слова:
– Ну, Далси, тебе лучше поехать со мной! Я как раз подыскиваю горничную, потому что моя теперешняя служанка скоро выходит замуж. Ты не хочешь занять ее место? – она произнесла это твердо, не обращая внимания на неодобрительное фырканье Люсинды.