Читать интересную книгу Виражи Судьбы (СИ) - Теллер Тори

…Солнце, играющее в каплях, в гранях бусин, в светоотражающей пудре. Испуг, превративший мои глаза в сапфировые плошки, а руки в мириадах брызг — почти, что в крылья…

Новый дружок Алана потом обиделся, потому что Майкл сделал эти фото основной темой своей выставки, а босс не только одобрил, но и выкупил их у бывшего любовника за какие-то баснословные деньги. И теперь одно из них висит на стене в спальне Алана.

«Только не гордись, — сказал он мне тогда. — Это еще не ты. Это та, кем ты можешь стать.

Иногда я смотрю на свое фото в спальне босса и радуюсь за него, при всей своей голубизне не разучившегося восхищаться прекрасным женским телом. И еще радуюсь за себя, за то, что после всего могу быть такой.

Живой.

Эпизод Седьмой

Женщины и кошки одинаковы:

ты только думаешь, что ты ими владеешь.

С тех пор я иногда повторяю эти рисунки хной — мне кажется, они мои талисманы. Как, кстати, живущие у Алана кошки.

В доме моего босса живут три кошки: два петерболда и один корниш. Сфинксы флоковые, рыжий табби и чисто белый, а кудряшка корниш — абсолютная «ночь». У них есть длиннющая родословная и такие же «многоступенчатые» имена, но я назвала их по-своему, и они стали откликаться.

После неудавшегося отлета, когда брат вернул меня из участка обратно — в дом Блейка, в ту же ночь все три хвостатые девицы пришли ко мне в кровать. До этого момента они не выказывали мне особой приязни и в руки не давались. А тут — толпой под одеяло — урчать, жамкать лапами и согревать мое измученное несчастьями тело. Это было необыкновенно! Сначала я наплакалась с ними, а потом — спала я без сновидений и проснулась утром абсолютно новая для новой жизни.

С тех пор эта троица словно опекала меня, и босс даже ревновал. Но мне кажется, он это делал для вида, а самому нравилось наблюдать, как мы, девочки, проводим сиесту, валяясь в обнимку на диване, или как я вместо гимнастики копирую моих хвостатых наставниц — тянусь, кувыркаюсь и качаюсь на ветках старого дуба.

Я убедилась в своей правоте, когда Ал попросил сфотографироваться вместе со своими любимицами. Предлог был такой: кошки меня любят, и мое участие поможет им расслабиться перед камерой. Такой домашний фотошут. Единственное, что мне показалось странным — слишком большое количество техники и персонала. Но я подумала, что у богатых свои причуды, и не стала заморачиваться, выполняя просьбы фотографа и самого Алана.

Стесняться мне было нечего, т. к. на мне был мой костюм для занятий йогой — сплошное плотное черное трико, закрывающее все мое тело от запястий до щиколоток и оставляющее на обозрение только ключицы и спину до лопаток; на ногах черные замшевые тапочки.

И только волосы Ал не дал мне убрать. Босс то распускал их, то завязывал в хвост шелковым шарфом, то плел каскадом невероятные косы. Зная слабость Мэтра к моим волосам, я не возражала, а он говорил, что так лучше для кадра. Честно — мне немного лень было думать, как может украсить кошку в кадре моя коса…

Сессия закончилась, а когда я увидела результат — от провокативности некоторых фото мне поплохело, и я впервые позволила себе закатить истерику, требуя уничтожения исходников. Вот после этого-то и появился мой нынешний двухколесный зверь — Kawasaki VN 1500 Mean Streak. Ал умел уговаривать.

***

Алекс стоял у стены и разглядывал черно-белое фото, на котором в натуральную величину была изображена девушка в морской воде.

Фото производило двойственное впечатление. С одной стороны было понятно, что это реальная девушка, живой человек. Но ее поза, экспрессия кадра, горящие каким-то нереальным светом глаза, в ореоле длинных ресниц, развивающиеся веером почти белые волосы, в ослепительных брызгах; солнце на гранях бусин, едва прикрывающих нежные груди, — все это было слишком хорошо для реальности.

К тому же он узнавал модель и просто не верил своим глазам, подумывая о фотошопе, фильтрах и пытаясь найти их следы. Разрешение фото было очень высоким — фотограф сделал это намеренно. Парень видел каждый волосок, вздыбленный мурашками на ее зябнущем теле. О, как запомнил он эту возмущенную реакцию ее сладкой кожи на холод его ладони! Некоторые волоски были прокрашены хной в местах татуировок. Парень пригляделся, и улыбка раздвинула его поджатые губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Как ты любишь руны, Хэлл… И как они тебе идут».

Он обернулся к хозяину комнаты:

— Алан, ты гений. Можно заполучить ее в мою фотосессию?

— Не уверен, — нахмурился Блейк. — В какую? Разве модели выбираешь ты, а не Кляйн?

— Контракт здесь не причем. У меня впереди два фильма, но это еще не скоро. Необходимо напомнить о себе, пропиариться. Шаблонные интервью всем уже надоели — надо что-то новенькое. И вместе с тем простое, ненавязчивое. Например, внестудийные фото с загадочной яркой девушкой. Не старлеткой и не тусовщицей. Просто несколько обычных фото — прогулка, беседа, поездка в машине, ланч…

— Кто ж тебе это подсказал? Твой новый агент? — хмыкнул мэтр.

— И он тоже.

— Ланч с русалкой? — Блейк уже откровенно смеялся над Алексом.

Актер непонимающе уставился на своего бывшего наставника.

— Взгляни на нее внимательно, Алекс. Кого ты видишь? Какой… «ланч»?? Если только шампанское с икрой в Рузвельт-отеле…

Парень машинально перевел глаза на фото и нахмурился. Он понял, что ничего не знает о ней — о том, что произошло, пока они не виделись.

— А что очень дорогая модель?

— Ты даже не представляешь.

— Ну, может, я потяну. Кто ее агент?

Алан молчал, обдумывая слова своего гостя, внимательно глядя на него — изучая и оценивая.

— Я, Алекс. Я — ее агент, и условия я буду обсуждать с тобой лично. Если договоримся — подключишь своего менеджера. Готов?

— Совершенно, — улыбка на этот раз стала шире и искренней.

Когда-то Алан был Пигмалионом и для него…

— Тогда прямо сейчас мне ответишь как на духу: откуда ты ее знаешь?

Эпизод Восьмой

Прошлое всегда с нами, оно ждет,

чтобы перевернуть настоящее.

Наконец, они, кажется, договорились.

Но из-за этого допроса Сторм чувствовал себя крайне паршиво, потому что правды он рассказать так и не смог. И, в результате, получалось, что однажды, на фестивале он по пьяни переспал со случайной тусовщицей, даже не узнав ее имени.

С ним случались разные вещи — в том числе и такие. Но не в последние пять лет. «Как-то», «где-то», «с кем-то» было уже не про него и ничего кроме скуки не вызывало. Перерос, наверно.

С Хэлл все случилось совсем не так. Но, по какой-то неясной причине именно с Блейком откровенничать Алекс не хотел. Впрочем, почему — «не ясной»? Сторм отлично знал того, с кем сейчас говорил, и просто не верил старому кукловоду. Он помнил, как умело Алан закидывает крючки и расставляет ловушки, если желает достичь своей цели.

Вот и теперь актер лихорадочно пытался понять, какого черта Хэлл забыла в его доме, кто она в самом деле — модель или прислуга?

— Покажи мне ее портфолио, Ал.

— У нее нет портфолио, Лекс.

Тот изумленно воззрился на мэтра.

— Но мне же надо на нее посмотреть! Вдруг это на самом деле один из твоих мальчиков!

— Хорош придуриваться, малыш. Ты лучше меня знаешь, что она не мальчик, — прошипел Блейк. — Или на Коачелла ты так упоролся, что не понял, кого трахнул?

Алекс выдержал свирепый взгляд своего экс- шоу-раннера, и ответил — преувеличенно официально и со скрытой издевкой:

— Вы, как всегда, зрите в корень, мэтр! Именно так — темно было и много водки. Да, и не до того… — актер скривился в усмешке, почти как и его герой, созданный Блейком четыре года назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что ж… Определяйся со свободным вечером и приходи. Только свяжись заранее. И только лично! Никаких агентов. А это тебе на затравку — можешь взять с собой, — Алан кинул на стол перед парнем конверт с надписью «Кошки». — И запомни: здесь, в моем доме, нет никаких фестивальных тусовщиц. Здесь есть только моя протеже — Мари, или Хэлл, как я ее называю дома. Обидишь — всю жизнь будешь играть вампиров и барменов. Понял?