В дверь заглянула секретарша и тут же скрылась.
— Суета, сынок, — задумчиво смотрел на дверь Первый. — Все это суета. Дай Бог, чтобы она не переросла в смуту. Как думаешь, даст?
Матвеев вытряхнул из пачки сигарету, подал Первому, зажег зажигалку. Вдохнув хорошую порцию дыма, Первый довольно рассмеялся, помахал у лица, отгоняя выдыхаемый дым.
— Давно не курил. Пакость, а приятно… Успокаивает.
— Я прикажу усилить охрану.
— Не стоит. «Движению» сейчас будет не до меня. Оно прилипнет к этому… «реаниматору», боюсь назвать иначе. Кстати, выясни, как фамилия его матери, кто дед, прадед? И вообще, покопайся.
Матвеев смотрел исподлобья. Некая тревога, явно мучившая Первого, странным образом стала передаваться и ему.
— В церковь бы сходить.
Это прозвучало так неожиданно, так тихо и, пожалуй, жалобно, что Матвеев задавил восклицание легким покашливанием. Первый усмехнулся и махнул рукой.
Матвеев, слегка кивнув, вышел из кабинета. К нему тут же подлетела, как видно, ожидавшая его секретарша. Глаза ее лихорадочно блестели, она прямо пританцовывала на месте от нетерпения.
— Левушка, миленький! Только честно, его, — кивок на дверь, — мымра в психушке?
— Слушай меня внимательно, — жарким шепотом отозвался Матвеев, наклонился к розовому уху, отягощенному массивной серьгой. — Если ты, стерва, будешь квартирами банковать, подарки хапать за распределение фондов Соцбанка вне очереди, я тебя, лахудра пучеглазая, упеку, как минимум, на три строгого с конфискацией! Поняла?
— Козел вонючий! — раздался ответный Катькин шепот. — Еще сунешь нос ко мне в дела, скажу старику, он тебя в ассенизаторы переведет, понял?
— Нет, лапушка, — уже нормальным голосом, даже немного громче продолжил Матвеев. — Час назад — да, а теперь обломится!
В коридоре маялся Шнейдер. Сидел на подоконнике, качался из стороны в сторону, испуганно посматривая на здоровенного агента, подпирающего стену со скучающим видом шагах в пяти. Агент, увидев Матвеева, облегченно вздохнул, подошел, вопросительно глядя не шефа.
— Суета все, Рукавишников. Этого в изолятор, без контактов.
Тяжелая рука агента тут же упала на плечо Шнейдера. Он скривился, как от зубной боли, с ненавистью покосился на Матвеева.
— Рукавишников, я на такси, мне еще в Управление заехать надо.
Не оглядываясь, Матвеев пошел по коридору Обкома, беспечно насвистывая привязавшуюся пошлую мелодию. Сзади что-то забормотал, а потом приглушенно вскрикнул Шнейдер, как видно, агент слишком крепко прихватил не привыкшего к такому обращению главврача.
«Ишь ты! — думал на ходу Матвеев. — Первый даже личную охрану в Ясногорск сгонял! Когда ж ему доложили? И кто?»
То, что у аппарата Обкома есть всюду осведомители, в этом Лев Матвеев не сомневался. Да и ушлые ребята из президентского Надзора даром хлеб не ели. Куда ни сунься, обязательно напорешься на одного из этих «князей порядка» с вкрадчивой улыбкой, манерами официанта и выправкой кадрового военного.
Из-за угла угрюмого здания Обкома, словно по заказу, вынырнуло и затормозило напротив такси. Матвеев открыл дверцу, плюхнулся на сиденье. Такси тут же сорвалось с места. Матвеев мгновенно подобрался, локтем левой руки прижал к боку тяжелый пистолет, посмотрел в зеркало салона и поймал испытующий взгляд таксиста.
— В Управление Комитета… — начал было Матвеев.
— Приказано в аэропорт.
Матвеев усмехнулся, только тут разглядев на левой руке «таксиста» массивный браслет, по которому сведущие люди узнавали команду президентского Надзора.
— Деньги, билет полномочий в спецкассе аэропорта, — «таксист» с улыбкой оглянулся. — Только пайка не положили, ну, в самолете накормят.
— Первый просил заехать в больницу к его жене, — равнодушно заметил Матвеев.
— Приказано в аэропорт.
«Таксист» протянул руку, нажал справа от себя какую-то кнопку на приборной панели, тут же несколько раз щелкнул тумблером, прозвучали три коротких, низкого тона гудка. Невидимый динамик прохрипел: «Саламандра — прием».
— Следую в аэропорт, со мной Пижон.
В динамике что-то хрюкнуло удовлетворенно, ответа не последовало. «Таксист» кивнул и еще раз нажал кнопку, отключая рацию.
До аэропорта оба молчали. И только лихо вырулив к служебному подъезду аэровокзала, затормозив так, что Матвеев чуть не врезался лбом в переднее сиденье, «таксист» обернулся, оскалив ряд неестественно правильных и белых зубов, подмигнул.
— Слезай, Пижон! Дуй в спецкассу, там тебя ждут.
— Почему «Пижон»? — усмехнулся Матвеев.
— А кто ж ты? — весело изумился «таксист». — Вчера такую мочалку в «Аисте» снял, мы аж зубами заскрипели! Ноги от шеи растут, — он подмигнул. — Оскоромился перед командировкой-то, а? Везет вам, лопухам-контрольщикам, тут хоть тресни, так и сгинешь со скуки, а вам лафа — и тебе монета, и девок лапай до посинения. Салют!
Такси рвануло так, что маленький камешек с асфальта больно щелкнул Матвеева под колено. Он задумчиво проводил глазами такси.
«Та-а-ак… Значит, мальчики Надзора вели меня вчера от ресторана „Аист“ и до дома. Так. Интересно».
Матвеев быстро и ловко огляделся. У служебного подъезда никого не было, но на углу, как заворачивать к кассам аэровокзала, отсвечивал некто в кожаной куртке и берете, что-то ел из бумажного кулька. Матвеев медленно прошел мимо служебного подъезда, прикуривая на ходу, делая вид, что пытается заслонить от ветра колеблющееся пламя зажигалки. Резко обернулся — кожаная куртка повернулась в его сторону, кулек с едой застыл неподвижно у груди. Усмехнувшись, Матвеев издалека помахал куртке рукой, вернулся к подъезду и открыл дверь.
Глава третья. Тот, кого не звали
Вой. Он возник неожиданно. Надрывный, тягучий, выворачивающий нутро.
Вой вторгся в сознание Иу подобно удару плетки или дубинки Красивого, так что он вскочил со своего ложа, встал на колени, заслонив лицо растопыренными пальцами рук, ожидая удара.
Так же неожиданно, как возник, вой оборвался, словно обломился на пронзительно высокой, хриплой ноте.
Иу открыл глаза. Темно. Металлический лист, которым он задвигал вход в логово, был на месте. Он ощупал подстилку из бурых водорослей, ощущая тяжкие удары сердца. Они прямо сотрясали все его тело, эти удары, даже пот выступил на спине, холодный липкий пот страха.
Он немного пришел в себя, нашарил трубку и мешок, долго копался в мешке, отыскивая коробку с табаком. Нашел, открыл коробку, взял горсть, стал набивать табаком трубку, искоса посматривая на бледные щели между краями листа и входом в логово.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});