Читать интересную книгу Сотворение женщины. Повести и рассказы - Светлана Смолина

Щелкнул замок во входной двери, и одновременно с ним Виктор с ненавистью захлопнул дверь в спальню перед носом собаки.

– Я это запомню тебе, скотина, – донесся до Бони крик бессильной ярости.

Бонифаций усмехнулся и со спокойной совестью покинул боевой пост. Когда вернется Зоя, он с еще большей радостью встретит ее в прихожей и расскажет, как ему удалось досадить врагу.

«Жаль только, что она совсем меня не понимает, – с грустью думал он, поудобнее устраивая голову на лапах. – Мы бы вместе посмеялись над его трусостью. Едва ли бы я смог броситься на него, но этот слизняк здорово перепугался!»

Однако месть врага не заставила себя долго ждать. Однажды морозным зимним утром после прогулки Зоя с особенной нежностью обняла своего любимца и грустно призналась, что должна уехать на несколько дней к маме.

– Тебе придется побыть с Виктором. Я понимаю, что взаимное общение не доставляет вам радости, но постарайтесь, пожалуйста, не съесть друг друга в мое отсутствие.

Когда она уже стояла в дверях, Бони расплакался и схватил ее зубами за край пальто, стараясь удержать. Все было напрасно, она в последний раз поцеловала его и заперла квартиру. В замке два раза повернулся ключ, и пес остался ждать вечернего прихода Виктора. В тоске он бродил по квартире, тыкался носом в ее любимое кресло, скулил под дверью и ловил чужие запахи на лестнице.

Виктор заявился домой поздно. Он был слегка пьян и потому весел.

– Пойдем, скотина. У тебя есть десять минут, чтобы сделать свои дела на улице. Дольше торчать на морозе я не намерен.

Бони позволил надеть на себя ошейник и поплелся за мужчиной на прогулку.

Всю ночь он промаялся в прихожей, прислушиваясь к шорохам в подъезде, и только под утро забылся тяжелым сном. Его разбудил ощутимый пинок в живот.

– Вставай, чего разлегся! Вот бесполезная туша, не пройдешь, – пробурчал Виктор, направляясь в ванную.

Бонифаций долго сидел возле пустой миски, наблюдая, как мужчина поглощает свой завтрак. Тот не обращал на собаку ни малейшего внимания, с сомнительным интересом разглядывая привычный вид за окном. Не дождавшись утренней порции, пес отправился в коридор, по дороге заглянув в полуоткрытую дверь ванной, где Виктор брызгал себе в лицо едкой жидкостью из синего пузырька. Тот с нехорошей усмешкой посмотрел на пса.

– Тоже хочешь освежиться? – и направил ядовитую струю в морду собаке.

Бонифаций завизжал от резкой боли в глазах, чудовищного запаха, разрывающего ноздри и проникающего в горло, горького вкуса во рту. Он отпрянул, ударился задом в стену и закружился на месте, стараясь лапами стянуть с себя мокрую болезненную маску. Он слышал над собой смех мужчины, с удовольствием наблюдающего за его мучениями, и ненавидел, ненавидел его больше всего на свете.

– Ну, все, пойдем на улицу!

Виктор грубо схватил его за толстую шкуру на загривке и выпихнул на лестницу. Полу ослепший от боли, пес с трудом двигался вниз по лестнице, подталкиваемый ботинком врага.

– Что это с вашей собакой, Витя? – сочувствующе спросила хозяйка маленькой неуклюжей таксы, возвращающаяся с прогулки.

– А вам какое дело?

Виктор вызывающе посмотрел на пожилую женщину. Она испуганно посторонилась, пропуская их на улицу.

Бони больше не скулил, а только чихал и попеременно тер лапами слезящиеся глаза. Виктор пинками гнал его перед собой в сторону парка. Они шли уже минут пятнадцать, и пес не сопротивлялся, памятуя о просьбе хозяйки быть по возможности «хорошей собакой». Возле оврага мужчина внезапно остановился.

– А теперь катись на все четыре стороны и не вздумай возвращаться назад!

Бони окаменел. Он все понял: его просто вышвырнули на улицу, как и в прошлый раз, когда он был еще несмышленым щенком. Но теперь он хотя бы знал, за что. Им было тесно под одной крышей. В доме мог остаться только один мужчина, и сейчас сила была на стороне врага.

Виктор повернулся и пошел обратно. Пес инстинктивно тронулся за ним, но, сделав десяток шагов, остановился и прислушался к внутреннему голосу. А внутренний голос советовал не спешить назад, обмануть врага, усыпить его бдительность и во что бы то ни стало дождаться Зою.

Бони спокойно дал мужчине уйти, оставшись один посреди заснеженных деревьев. Подумав, он сунул измученную морду в снег один раз, потом другой, чтобы поскорее избавиться от ненавистного запаха и рези в глазах. В парке, как всегда, было просто чудесно. Жаль только, что в своем нынешнем положении он не мог оценить ни звенящей тишины, ни беличьего запаха возле сосны, ни пушистых сугробов, в которых можно прятаться от хозяйки. К вечеру он устал от своей свободы и вернулся в знакомый двор. Голодный и замерзший он прождал возле подъезда несколько долгих часов, но вечером Зоя не вернулась. Ночь он провел в закутке на заднем дворе большого магазина, прячась от пронизывающего ветра и изредка наведываясь к мусорным бакам. Утром он сбегал в парк проверить, не появились ли на дорожках хозяйкины следы, но быстро потерял надежду и вернулся к дому. Чтобы как можно реже попадаться людям на глаза, в светлое время дня он прятался между гаражами, а когда стемнело – занял наблюдательный пост под моргающим фонарем наискосок от подъезда. Когда дом погасил окна, Бони тяжело вздохнул и вернулся в свое ночное убежище. В ожидании пролетело трое суток, и он уже успел привыкнуть к ежедневному обходу двора, парка, помойных баков и гаражей. К концу четвертого дня повалил снег, быстро превратив неподвижно сидящую собаку в белый сугроб. Бонифаций поднялся, чтобы размять окоченевшие лапы, отряхнулся, обежал пустую детскую площадку и чуть не проворонил возвращение Зои.

Она вошла в подъезд, когда уже совсем стемнело, и пес со всех лап кинулся за ней через двор, едва не попав под белую иномарку. Дверь закрылась и через несколько секунд открылась снова, выпуская соседку с верхнего этажа с таксой в стеганой жилетке и мягких сапожках. Бони едва не сбил женщину с ног, до полусмерти напугал таксу, но все равно опоздал. Лифт уже закрылся, и ему ничего не оставалось, как броситься вверх по лестнице.

Он слышал, как остановился лифт, и из последних сил рванулся на звук открываемой двери. Почему-то в тот момент он забыл, что может позвать ее, просто окликнуть по имени. Он, тяжело дыша, карабкался в гору, словно альпинист. Дверь квартиры захлопнулась в тот момент, когда он добрался до лестничной площадки. «Бонька! Бонечка, мальчик мой, ты где?» Она звала его по ту сторону двери, и в ее голосе слышалось беспокойство.

«Я здесь, Зойка, я здесь! Открой мне! Я так скучал! Я люблю тебя!» Все чувства, переполнявшие его с момента ее отъезда, вырвались наружу и слились в едином хриплом, отчаянном лае.

Дверь распахнулась, и он, грязный, исхудавший, со смерзшейся в сосульки шерстью и слезящимися глазами ввалился в прихожую, чуть не сбив ее с ног.

– Бони! Где ты был?! – Она обхватила его за шею и заплакала, стоя на коленях в прихожей. – Бонечка! Собачка моя! Дружочек мой!

Он не помнил, что она говорила ему, не помнил, что отвечал. Он, не разбирая, лизал ее вязаную шапку, щеки, мокрые от слез, подбородок и замерзшие пальцы и тоже плакал.

После бурных объятий, когда они слегка успокоились, женщина сбросила сапоги, стянула через голову свитер и открыла дверь в ванную:

– Иди скорей!

Когда вокруг черного отверстия в ванне образовался маленький водоворот, пес забрался внутрь и с блаженным выражением на морде подставил грязную спину под теплую струю воды.

Последнее воспоминание этого дня об огромной миске хрустящего корма и желтом ломте сыра было начисто стерто глубоким сном, в который он провалился, как в бездонную яму, уткнув нос в ножку хозяйкиного кресла.

Больше они никогда не вспоминали эти злосчастные дни, но Бони заметил, что отношения Зои и Виктора заметно ухудшились.

Однажды утром хозяйка была задумчива и упорно не замечала его попыток обратить на себя внимание. После утренней прогулки, которая прошла в неожиданном молчании, она, как обычно, села к столу, но ей не работалось.

– Слушай, Бонька. – Зоя повернулась к лежащему возле кресла псу, и он вскочил на ноги с резвостью щенка. – В последнее время мне снятся странные, даже загадочные сны…

Бонифаций подошел ближе, сел рядом и склонил голову набок, готовый выслушать ее рассказ.

– Мне снится, что я – это ты. Вернее, я – это собака, и я вижу все, как собака, и чувствую тоже. Это глупо, да? Я ведь не знаю, как ты видишь и чувствуешь. Но во сне все кажется невероятно живым и реальным. Я гуляю по улицам, гоняюсь за голубями, у меня четыре лапы и я не умею говорить. Но зато я вижу столько всего, чего не замечала раньше! – Она замолчала, заглядывая в неведомое ему пространство своих снов. – А сегодня. Только не смейся, ладно? Сегодня мне приснилось, что ты – это я, и еще был Витя. Он пришел домой с женщиной, но это была не я, я ведь была собакой и встретила его у двери. Он обнимал эту женщину, называл ее ласковыми именами, и я хотела сказать ему, что я – это я, Зойка, но у меня ничего не получалось. Он старался отогнать меня прочь. Я ничего не понимаю, Бони. Сон был такой яркий, какой-то весь настоящий и страшный. У меня никогда еще не было такого ощущения реальности, как в этот раз. Наверное, я сошла с ума, да?