Читать интересную книгу Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез - Иван Стригин

Критерий, который позволяет выделить расстройство, смещается тогда в другую область: если субличности среднего человека могут взаимодействовать друг с другом различным образом, то при диссоциативном расстройстве они как будто оторваны друг от друга. Иными словами, речь в патологии будет не о состоянии множественности как таковом, а о сложностях во взаимодействии субличностей внутри психики и отсутствии отношений между ними. И исцелением в таком случае станет не устранение субличностей, а установление отношений между ними.

Труди Чейз пишет о том, как она пережила диссоциативное расстройство идентичности в связи с неоднократными изнасилованиями ее отчимом и побоями, нанесенными ей матерью. В ходе терапии Труди знакомилась со своими субличностями, прослеживала историю их возникновения и исследовала их особенности. Со временем она обнаружила, что ее субличности могут действовать как команда, и внутренне приняла множественность своей личности как нормальное для себя состояние.

В этом также прослеживается аналогия с обществом: важно не свести его к одной большой серой массе, полностью ликвидировав отдельную личность, а научиться жить друг с другом, принимая наши различия. Работа со своими субличностями – это психологическая основа толерантности в хорошем смысле этого слова. Ведь, в конце концов, как мы обращаемся с самими собой, так мы будем обращаться и с другими.

Рождение субличности

Получается, что субличности могут иметь как диссоциативную природу, что связано с нанесенными нам травмами, так и естественное происхождение, прослеживающееся в ходе нашего нормального ненарушенного развития.

Отвечая на вопрос, откуда берутся субличности, Джон Роуэн проследил несколько путей их формирования. Один из наиболее явных – это роли, которые мы играем в своей жизни. Например, роль учителя может быть настолько прилипчивой, что из нее сложно выйти, придя домой, а начинающим психологам иногда справедливо говорят «я не твой клиент, хватит копаться в моей голове».

С этим же сталкиваются и почти все мамы, когда их дети покидают семью и начинают жить отдельно: перестать быть только мамой очень сложно, и многие тогда продолжают компульсивно играть привычную роль, становясь мамой для всех и каждого, потому что иначе просто не умеют.

Другой источник: внешние конфликты, которые постепенно становятся внутренними. Например, девочка, которой запрещают играть с мальчиками, находится в ситуации конфликта между своим желанием и прямым запретом матери. Она переживает в связи с этой ситуацией два прямо противоположных опыта восприятия себя: «я, которая хочет играть с мальчиками» и «я, которой нельзя играть с мальчиками». Во взрослой жизни этот конфликт будет разыгрываться уже внутри нее, когда в различных ситуациях она будет слышать внутренний голос: «так хорошие девочки себя не ведут».

Помимо этого, у каждого из нас есть образ идеального себя – человека, которым мы хотели бы быть. Это герой или героиня, мудрец или волшебница, знаменитый певец или фотомодель, и в какой-то форме они уже живут в нас. В обществе есть стереотипные образы, связанные с тендерными ролями, национальностью, цветом волос и другими особенностями, и эти образы имеют отражение в нашей психике в виде субличностей.

Коллективное бессознательное – источник множества образов, общих для разных народов и эпох. Эти образы Юнг назвал архетипами. Они вызывают определенные чувства, имеют свое лицо и отражают определенный универсальный опыт. Например, архетип Тени – это образ того, что мы не принимаем в себе, чего в себе боимся и не хотим видеть. Другой пример – архетипы Короля, Воина, Мага и Любовника в жизни мужчины.

Пожалуй, наиболее значимый для каждого путь формирования субличностей – наша личная история. Ребенок с рождения находится в отношениях со своей матерью и воспринимает все ее действия и слова каким-то образом. Его восприятие в контексте отношений формирует внутренний образ матери (мать интернализуется), который может быть совершенно разным, в зависимости от того, как именно ребенок воспринял мать и в каких отношениях с ней был. Со временем границы между этим внутренним образом и человеком истончаются, и вот уже не мать поощряет или критикует ребенка, а сам выросший ребенок уже вполне самостоятельно критикует себя.

Разумеется, мы не можем буквально принять в себя нашу мать: это только ее образ, притом настолько точный, насколько его позволяет создать восприятие ребенка. То есть, мать нашей психической реальности будет отличаться от матери – реального живого человека – и, порой, очень значительно. Внутренний образ во многом состоит из наших же эмоций в связи с тем, что происходило в наших отношениях с матерью, потому внутри себя мы имеем не отпечаток матери, а ее версию. Так, моя мать и мать моей сестры – по большому счету, совершенно разные матери, если речь идет о восприятии.

Более того, реальная живая мать может проявлять себя совершенно по-разному, в одних ситуациях она добрая, нежная, любящая, в других – она кричит и наказывает. И тогда это могут быть уже два совершенно разных интернализованных образа, каждый из которых начинает со временем проявляться как субличность.

Набор субличностей

У среднего человека, как правило, от четырех до девяти субличностей. Может встречаться и больше, но часто это могут быть какие-то аспекты одной и той же субличности, и тогда это уже вопрос эффективности: выделять их все или не множить сущности без необходимости.

Учитывая многообразие способов возникновения и уникальность личной истории каждого из нас, «набор» у всех свой, но некоторое сходство с «наборами» других людей все-таки прослеживается.

Основатели метода Voice dialogue therapy Хэл и Сидра Стоун выделили наиболее часто встречающиеся субличности, и каждый из нас наверняка узнает в себе как минимум половину этого списка.

Критик – субличность, которая всегда говорит нам, когда мы что-то делаем не так. Критик внимательно следит за каждым нашим шагом, выискивает ошибки и неточности в речи, морщится от опухших утром глаз в зеркале – и всегда знает, как сделать так, чтобы мы почувствовали себя жалкими ничтожными неудачниками, при этом искренне считая, что делает это для нашего же блага.

Перфекционист – очень уважает достижения. Для него важно, чтобы мы были быстрее, лучше и сильнее соседа, коллеги и еще вон той женщины в очереди на кассу. Незавершенность пугает его, а перспектива оказаться в чем-то недостаточно хорошим воспринимается как катастрофа планетарного масштаба. Особенно хорошо себя чувствует в компании Критика.

Толкач – напоминает нам о том, что мы еще не сделали, и список этот длиною в жизнь. Сделать достаточно просто невозможно: мы вычеркиваем пункт списка, он добавляет еще два.

Контролер – говорит нам, что мы слишком слабые и беспомощные, и потому лучше передать всю ответственность ему, а он-то и скажет, что и когда нам делать. А точнее не делать: не говорить о своих чувствах близкому человеку, не чувствовать дискомфорта, когда он есть, не проявлять себя. Он всегда защитит от необдуманного поступка, сделать что-то не так под его присмотром не получится. Быть собой, правда, – тоже, ну да невелика потеря.

В случае особенно большого страха быть раненым в отношениях Контролер может принять форму Угодника, который все сделает и для, и за партнера, лишь бы тому было хорошо. Он не умеет говорить «нет» и хочет всем нравиться. Чаще встречается у женщин.

Серые кардиналы – условное название для группы субличностей. Это могут быть Власть, Деньги, Амбиции, которые управляют жизнью и имеют решающий голос во всем. Чаще встречаются у мужчин.

Тень – также условное название. Это то, чего я в себе не вижу и видеть не хочу. Она может принимать множество форм, и для каждого это что-то свое: для кого-то это Садист, Вампир или Хулиган, для других Слабак или Ничтожество.

Другие – как известно, другие люди всегда имеют мнение обо всем. И «что скажет Марьиванна» интуитивно знает каждый из нас. А если не знает – то хотя бы побаивается. Это может быть цельная субличность, содержащая набор норм и правил (тогда ее еще называют Координатором), или весьма мозаичное образование, сочетающее в себе характеристики других субличностей.

Самая интуитивно понятная и, одновременно, наиболее проблематичная для многих, – субличность Ребенка, которую также называют Внутренним ребенком. Детства никто из нас не миновал, и все, что с нами происходило в то время, так или иначе будет связано с нашим Внутренним ребенком. Результатом событий, произошедших с нами в детстве, а также различного опыта, который мы тогда получили, может стать формирование каких-то отдельных аспектов Ребенка, или даже отдельной субличности. Мы можем искренне считать, что, повзрослев, перестаем быть детьми, но это не значит, что дети внутри нас от этого исчезают.