Читать интересную книгу Стеклобой - Михаил Перловский

Он вычислил нужную ему дверь по цементным клумбам возле лестницы с хорошо отполированными ступенями. Сразу за дверью оказалась будка проходной, в которую был втиснут дедушка в синем рабочем халате, похожий на заскучавшую канарейку. Не выпуская из сухоньких скрюченных по-птичьи пальцев железный подстаканник, он проворчал что-то про пропуск, и Романов успел заметить, что кроссворд у него не сошелся. Фамилия Александрии Петровны творила чудеса, его пропустили без документов.

Проходная оказалась совсем неглубокой, через два шага он уже стоял посреди внутренней площади перед свежепокрашенной и потому абсолютно пустой доской почета – наверное, для новой партии лучших людей готовили достойное место.

От площади разбегалось множество построек, ничем не выдающих своего назначения. Лишь вдалеке возвышались ворота, упиравшиеся в небо. Зато земля, куда хватало взгляда, сверкала и переливалась. Романов шагнул и услышал хруст, как будто ступил на снег, стеклянная крошка покрывала все кругом ровным слоем. Он ощутил мальчишеский азарт – неподалеку стоял ящик, наполненный шариками зеленоватого стекла. Он ухватил сразу целую горсть и тут же опасливо оглянулся: такое счастье представлялось невозможным, вот сейчас выскочит дедушка и строго окликнет его. Но было тихо. Романов разглядывал сокровище: все шарики оказались немного неровной формы, крошечные прозрачные луны с кратерами и горами.

Попасть бы сюда лет двадцать пять назад… Штаб был бы вон там слева, и уж Макс не сделал бы обрез из трубы лучше романовского. Романов достал из кармана один стеклянный шарик и метнул его в залитую монтажной пеной стену, надеясь, что тот укрепится в ней, но промахнулся и едва не угодил в окно этажом выше. Вжав голову в плечи, он поспешил отойти подальше.

Через два поворота он увидел сероватое двухэтажное здание с деревянными дверьми и аккуратным газоном. Известно, что начальство очень любит такие двери и такие газоны – идти следовало именно туда. Он пристроился за девушкой с папкой в руках, но она сразу исчезла в лабиринте коридоров и лестниц. Безрезультатно послонявшись, подергав все двери и никого не встретив, он решил, что ошибся. Тоска заполняла его, и больше всего хотелось сбежать, проскочить мимо дедушки, рвануть по направлению к заветному Семиовражному переулку, чтобы прохладный ветер забирался под плащ и рубашку. Всегда он ненавидел эти казенные дома. Для очистки совести он заглянул и на второй этаж, здесь было поуютнее – пылились сочные зеленые растения, а на стенах имелись желтоватые фотографии с мрачными людьми, стоящими в ряд, вероятно, дореволюционными владельцами завода. Чаще других на снимках были запечатлены два похожих друг на друга бородача с ровными проборами в волосах. «Купцы Кружевниковы», – прочитал Романов. На одной из фотокарточек был изображен большой мужик рядом с плечистой пожилой женщиной в платке. Женщина пронзительно смотрела на Романова, мужчина же не отводил взгляда от старухи. Рука старухи сжимала кисет, который был прилажен у нее на поясе.

«Это интересно, это нужно потом повнимательнее рассмотреть», – подумал Романов и, с трудом освободившись от взгляда старухи, нырнул за угол. И там неожиданно всплыл посреди шумной толпы, ожидавшей приема перед тремя дверьми с фамилиями Доезжак, Милонас и Щур.

Тесный коридор, загроможденный неведомыми железными автоматами с погасшими табло и ящиками в прозрачной упаковочной пленке, по-видимому, был полем решающей битвы, а пустующие этажи – сданными уже рубежами.

Десятки людей пробирались через эти препятствия с бумажками в руках, оживленно ругались, вздыхали, поглядывали на часы, внимательно смотрели на выходивших из кабинетов, в общем, ждали своей очереди. Он протиснулся к двери с фамилией Милонас, спросил, кто последний, и тихо присел на пустующий стул рядом с вытирающей слезы худенькой девчушкой.

– В порядке очереди, уж будьте любезны! – тусклый человек невысокого роста в военной форме окрикивал парня, пытающегося просунуть голову в дверь с табличкой «Доезжак». – Вы вообще не прописаны на указанной территории!

Люди шептались о памятках и выписках, о справках и учетных карточках, и почему-то о границах Новгородской области. Рыдающую девушку наконец вызвали, она оставила в покое романовское плечо, высморкалась и исчезла.

Прошло около получаса, и Романов успел прилично разозлиться: вот сейчас он досчитает до десяти, а потом встанет и уйдет. На счете «три» самая левая дверь открылась и Александрия Петровна выудила его из очереди едва заметным, довольно унизительным жестом. Романов вошел в кабинет и, собрав все свое раздражение, был готов «высказать».

Кабинет оказался просторной, утонувшей в полумраке комнатой, походившей скорее на гостиную или зал краеведческого музея. Пахло пылью и тонкими горьковатыми духами, там и тут мягко теплились светильники. Бархатные гардины, узорчатый ковер, фарфоровые вазы, темные портреты в золоченых рамах, массивный круглый стол, накрытый зеленой скатертью с кистями, и напротив него другой стол – строгий рабочий. Среди медных пресс-папье и чернильниц на рабочем столе как ни в чем не бывало стоял обычный кабинетный телефон-селектор со множеством кнопок и лампочек. Все венчала собой абсолютная тишина. Разница с галдящим на все голоса коридором была огромной, и Романов оторопел, сразу растеряв заготовленные фразы и воинственный настрой.

Его квартирная хозяйка стояла возле окна, вытянувшись в струну, темное длинное платье с высоким воротником делало ее похожей на кинжал в ножнах. Она кивнула ему на стул, Романов стянул мокрый плащ и присел.

– Дмитрий Сергеевич, давайте сразу приступим. У нас немного времени. Вопреки правилам, я зарегистрирую вас сама, – начала Александрия Петровна и быстро взглянула на телефон. – Ответьте по возможности честно, зачем вы здесь? – спросила она. Ее голос, обычно резкий и холодный, теперь звучал просительно.

– В вашем кабинете я исключительно по вашей просьбе. Вы оторвали меня от важных дел, и заявили, что мне надлежит подписать бумаги для регистрации в квартире. – Романов произносил каждое слово с нажимом, постепенно заводясь и пытаясь вернуть себе свое законное раздражение. – Хотя по телефону мы заранее все с вами обсудили. И я вообще не понима…

– Тогда начнем заполнять бумаги, – молниеносно перебив, заговорила хозяйка и обернулась к Романову с улыбкой, от которой по романовской спине побежал холодок. Тонкие губы улыбались, но глаза сверкали стальным блеском. – Итак, вашему вниманию предлагается для ознакомления подробная инструкция и бланк регистрации. Затем вы получите мои рекомендации, заполните форму и на этом все. У вас десять минут.

Хозяйка подошла и положила перед Романовым стопку бумаг, щелкнула выключателем, и зажглась зеленая настольная лампа.

– Я оставлю вас, – отчеканила она и исчезла в дальнем углу кабинета, скрипнув невидимой дверью.

Романов еще раз оглядел комнату, чтобы немного успокоиться, и решил начать сразу с бланка. Послав проклятия бумажной бюрократии со всей ее душевыматывающей системой, готовый вспоминать номер паспорта и адрес по прописке, он прочел графы:

Бланк регистрации желания № 1278

ФИО

Желание к исполнению

Гарантийный срок

Подпись

Романов сразу ощутил свой позвоночник, по нему, как по трубе, подали холодную воду. Из множества пунктов инструкции он понял, что ему надлежит выбрать для исполнения любое из своих желаний, точно сформулировать его, согласовать с администрацией города, заполнить бланк заказа и поставить печать. А по истечении трех месяцев гарантийного срока убраться восвояси. Он привстал, уставясь в бланк, старательно перечитал расплывающиеся буквы и мягко осел обратно.

С тех пор, как он в подвале архива вычислил, что в маленьком городе Новгородской области исполняются желания и бездарь Мироедов нажелал себе удачливую писательскую судьбу, он носил в себе эту тайну как жемчужину в раковине. Вынашивал, растил, никому и никогда не открываясь. А теперь получалось, что он валяется посреди пустого берега вскрытый и пустой, а на шее надменной малознакомой женщины сверкает его жемчуг, обрамленный в золото самой низкой пробы. Более того, рядом устроен сувенирный ларек по продаже таких же побрякушек. Перед глазами все поплыло, Романов попытался собраться. Значит, по большому счету все подтверждается, все существует, и он вычислил это сам! События последних лет вспыхивали кусками и рывками, как при плохом монтаже. Но рассказывать здесь обо всем, для чего он приехал в город, немыслимо. Он встал, машинально схватил со стола хозяйки толстый журнал, споткнулся о край ковра, пошел к окну, откинув тяжелую штору. Тупо заныло в затылке. Нет, лучше ему вернуться на место, так и до обморока недалеко.