— Елена, Можно тебя на пару слов? — спросила она, и я опустила рюкзак и почти потащила его за собой, хотя это и не положено принцессе.
Я улыбнулась, когда подошла к ней, и она подражала моим действиям с гораздо более доброй и теплой улыбкой.
— Я знаю, что ты переживаешь очень трудное время, и я сказала эти слова…
— Профессор, вы не обязаны мне это объяснять.
— Дай мне закончить, — она одарила меня взглядом, мягко улыбаясь. — Я не хотела, чтобы он это говорил, потому что придет время, когда он действительно захочет это сказать… и не
Табите.
Я фыркнула:
— Для меня это не имеет большого значения.
— А должно. Он — твой дент. Парень, который буквально хочет подарить тебе луну и звезды, тот, кто будет защищать тебя всю оставшуюся жизнь.
Я хотела возразить, так как знала, что этого никогда не случится. Это заставило меня вспомнить истории моего отца Герберта. Он говорил то же самое, и если бы не способность Ченга показать их, благослови его сердце, я бы не вспомнила их. Но… они все ошибались.
— Не надо. Это всегда происходит, когда приходит подходящее время. Тебе просто нужно быть терпеливой.
— Мне так все говорят.
— Будь терпелива, Елена. Ваша связь должна была быть сформирована давным-давно.
Я не стала спорить, так как больше не хотела об этом говорить. Я не люблю ничего связанное с дентом.
Поэтому глубоко вздохнула и кивнула.
— А теперь иди, пока не пропустила второй звонок.
Я открыла дверь и увидела, что Сэмми и Дин ждут меня. Бекки и Джордж шли на пару шагов впереди, бок о бок.
— Что она хотела? — спросила Сэмми, и я чуть сморщила нос, как бы говоря, что ничего интересного.
Драконьи обещания или клятвы не имели значения для меня, поскольку я знала, что день, когда одно из них слетит с губ Блейка, будет днем, когда он уже не останется прежним.
Глава 3
Я думала, после возвращения Блейка заниматься станет легче. Но как же я ошибалась.
Блейк… Ну, это же Блейк. Он взбунтовался против любого взаимодействия со мной на всех занятиях, где только мог.
— Блейк? — ухмыляясь, позвала профессор Миа. — Не хочешь показать Елене, как это работает?
Он просто прищурился, и это уже заставило мой желудок перевернуться, не от желания к нему, а от осознания того, что его ответ будет жестоким.
— Зачем мне что-то показывать Елене? — ответил он, и я увидела, как Бекки уставилась на него.
Придурок.
— Блейк, она…
— Она ничто, Миа, и если ты собираешься настаивать на этом, мне не нужен этот урок, ты знаешь, что нет.
— Я всё ещё здесь, если ты забыл, — я вклинилась в разговор и пыталась говорить как можно резче.
Он уставился на меня.
— О, простите меня за прямоту, принцесса.
Его голос так и сочился сарказмом.
— Высокомерный ублюдок.
Я говорила тихо, но знала, что почти все в классе слышали меня.
— Серьезно, чувак, — вступился Джордж.
Блейк только бросил на него короткий взгляд.
— Джордж, не надо. Нет лекарства от тупоголовых.
Я встала и подошла к двери.
— Елена, — профессор Миа попыталась остановить меня, но я продолжала идти так быстро, как только могла, и вышла из купола Парфенона.
Когда вышла за дверь, я все еще могла слышать благодаря своему улучшенному слуху.
— Однажды ты пожалеешь обо всем этом, — сказала профессор Миа. — Несмотря на то, что другие профессора слишком напуганы, чтобы сказать это вслух. Я нет. Ты ведешь себя как придурок и плачущий ребенок за то, что эта девушка сделала для тебя. Ты ничего из этого не заслуживаешь.
Ладно, этого я не ожидала от Мии, но я закрыла уши и не услышала ответ Блейка.
Если поискать в словаре слово «безнадежные», там будет написано «Блейк и Елена». Этого никогда не должно было случиться, и с каждым днем я начинала осознавать это все больше и больше.
Я вернулась в свою комнату и снова начала читать мамин дневник.
Это было примерно в то время, когда она встретила Танию, она была поймана в ловушку дракона, ее крыло было сильно ранено, и моя мама просто написала, как была напугана. Что это исходит от нее. Моя мама впитала эмоции Тании, и я начала видеть закономерность. Моя мама тоже была частью дента. Она делила его с Танией, и они прошли через то же самое, что и мы.
Мой отец, благослови его Господь, был так нежен с Танией, что это заставило мою маму влюбиться в него еще больше.
Она также писала про Эмануэля, как он общался с Танией в форме дракона, сказав, что они были хорошие ребята.
Он успокаивал её, даже при том, что Эмануэль и сам не был уверен, что кому-то из них можно доверять.
Моя мама много писала о темной стороне Эмануэля, стороне, которую я никогда раньше не видела.
Ее истории лучшие. Моя мама была храброй, и я понимала, почему мой отец так хотел ее.
Она всегда говорила, что думает, и я могла только представить, какой королевой она была, какой матерью она была бы. Я стала бы совершенно другим человеком, если бы она показала мне, как быть храброй, сильной, бесстрашной и ничего не бояться.
Она точно говорила как одна из них. Даже в самые страшные моменты она никогда не плакала. Мама всегда находила способы защитить себя и выбраться из очередной передряги живой.
Звонок прозвенел снова, и настало время для полетов. Занятия, на которых я действительно хотела, чтобы Блейк участвовал, но это было еще одно желание, которое никогда не будет выполнено. Тем не менее, я пошла в Колизей и нашла профессора Владимира и профессора Александру, ожидающих на ринге.
Они оба улыбнулись, когда я вошла. Больше там никого не было.
— Елена! — поздоровалась профессор Александра. Она была драконом профессора Владимира и Ласточкокрылой, как и Констанс. Она была великолепна, с короткими серебристыми колючими волосами и прекрасными зелеными глазами.
Владимир же… ну, он был огромен: огромные плечи, огромные руки, исполинский рост — всё было огромным. У него каштановые волосы и нос с небольшой горбинкой. Мы с Бекки и Сэмми всё гадали: это ли делает его таким великолепным или нет?
— Профессора, — ответила я.
— Как думаешь, он придёт?
— Нет, у нас только что закончилось искусство войны. Этот дракон совершенно не готов выполнять свои обязанности.
— Дайте ему время, Елена, — сказал профессор Владимир, — стадия тупика никогда не была легкой для Драконианцев. Хроматические бунтуют столько, сколько могут, но они всегда поддаются.
— Всегда, — сказала профессор Александра. — Видела миллион раз. Он не исключение.
— Спасибо, — без особого воодушевления ответила я. Честно говоря, я совсем не верила, что такой день настанет.
Один за другим студенты вошли в Колизей. Питер вошел один, без Табиты. Он плюхнулся рядом со мной, когда все остальные драконы начали переходить в свою форму.
Мы сидели и смотрели, как Драконианцы поднимают седла на спину.
Наконец пара любезно вошла. Рука Блейка была на шее Табиты, и я могла слышать вульгарные слова, которые, вероятно, были сексуальными для нее, он шептал ей на ухо. Это было так дешево и отвратительно.
Питер, с другой стороны, выглядел обиженным.
— Эй, если тебя это утешит, они оба идиоты. Мы просто неудачники, которые оказались в паре с ними.
— Я решил предъявить на нее права, Елена, — сказал он, смотря на свои ноги.
— Тогда мой совет — делать то, что мы делаем лучше всего, дать им много пространства и времени.
— Время для чего? — враждебно спросил Блейк меня, и профессор Владимир слез со спины Алекс. Он сказал ей идти, и она улетела, остальные полетели прямо за ней.
Я уставилась на них, когда они грациозно поднялись.
— Я говорю с тобой, Елена, время для чего?
— Блейк, угомонись.
— Не указывайте мне, что делать, — огрызнулся он на профессора Владимира.
— Серьезно, — ответила я ему. — Ты снова ведешь себя, как двухлетний ребенок. Перестань быть нытиком. Ты думаешь, тебе так тяжело, — я издевалась над ним. — Попробуй пожить на моем месте, а потом говори снова, — я покачала головой. — Все, что тебе нужно сделать, это держаться подальше от своей темной стороны. Насколько это может быть сложно?