которой доносился шум. Достал большую связку карточек и выбрал одну из них. Прислонил ее к пластине у двери. После резкого высокого звука дверь открылась, и директор вошел. В последовавшие минуты слышался только его возмущенный голос. Затем настала тишина, и вдруг неожиданно, как раз когда я подумала, что дело кончилось миром, раздался визг.
Библиотекарь получил травму, – подумалось мне…
Директор вышел, поправил тонкие пряди волос, упавшие на лоб, примерно как в моем сне, показал мне рукой вперед, и я пошла. Он за мной, нахмуренный. На стене в торце коридора висели фотографии в рамках.
– Это наши основатели, – сказал директор.
Я пробежала взглядом по черно-белым фотографиям, и единственное, что заметила, – на всех выцветших лицах за стеклами были очки. Институт портит зрение, – заключила я. Мы свернули в темную часть здания, в левый ковчег, подумалось мне, и стали подниматься по ступенькам.
Так мы дошли до библиотеки. Это было большое, хорошо освещенное помещение, нимало не напоминавшее бетонную коробку из сна. Длинные ряды полок и на них аккуратно расставленные белые книги. Я обрадовалась. Именно такое я представляла себе в детстве, в такой библиотеке всегда желала работать. Ни одна библиотека, в которой я побывала до сих пор, не была так прекрасна, аккуратна, ясна. Наконец что-то хорошее, – может быть, сказала я вслух. Я не ожидала, что из мрачного коридора со множеством очевидно запертых дверей и криво повешенных портретов людей, глядящих на посетителей сквозь толстые линзы очков, можно вступить в такие покои. Я хочу остаться здесь, остаться навсегда, – блуждало в моих мислях.
– Что скажете? – директор, отойдя от минувшего случая, с гордостью стоял посреди читального зала.
– Это прекрасно, – я старалась поскорее показать свой восторг.
– Я попросил уборщицу хорошенько проветрить перед вашим приходом.
Пройдясь по помещению, я обошла его полностью и вернулась к директору, который за все это время не шелохнулся.
– Извините, я не увидела каталоги. Каталог только электронный?
– Ваше рабочее время с восьми до трех.
Неужели я в самом деле рассчитывала получить ответ? Сумасшедший дом, у меня стали шалить нервы от такого пренебрежения. Эй, я существую! – захотелось крикнуть мне, но я лишь повернулась к директору спиной в знак протеста, желая показать ему то, что он практиковал в моем отношении все время: выборочное игнорирование.
– В три часа двери автоматически отпираются и открываются, тогда вы свободны, – продолжал директор, ничем не показывая, заметил ли он, понял ли мой знак.
Я обернулась и смерила его дерзким взглядом, он улыбнулся, я тоже осклабилась, а он отвернулся и вышел. Закрыл за собой дверь без ручки. Она откроется в три, до тех пор… я снова пробежала взглядом по прилежно расставленным рядам книг и ощутила теплоту. Книги и я, все эти книги и я, – распевала я вслух, наложив слова своего восторга на мотив популярной песенки.
Куртку и сумку я положила на небольшой застекленный шкафчик у двери и поискала место, предназначенное для библиотекаря. В отдаленной части зала стоял отдельный стол с удобным кожаным креслом. Я перенесла вещи на стол и села. Вид, который открывался с моего места, наполнял меня умилением. Ряды, целые ряды книг. Проходя мимо полок, в то время как мой начальник стоял, словно зачарованный, я приметила таблички: скандинавская литература, русская литература, французская литература… Была и стеллажи, отмеченные лишь набором букв. Я предположила, что это книги по специальности Института. Таких надписей было намного больше. Разумно, это ведь не литературный институт. На столе стояла потертая серая клавиатура и старый монитор, какого я не видела уже лет десять. Системный блок находился под столом с левой стороны. Я пригнулась, нажала на кнопку, ожидая, что заслышится гудение. Тишина. Я снова прикоснулась к кнопке. Нигде не загорелась лампочка, не послышался никакой звук. Я достала системный блок и осмотрела его. От него не вели провода. Это была только скорлупа компьютера, вероятно, состарившегося, испорченного, выброшенного.
Все было тихо. Я уселась в удобное кресло. Мне хотелось взять одну из книг, я даже достала из сумки очки и извлекла их из металлического футляра. И все же я не стала их надевать. Положила их на стол. Закрыла глаза. Нервное состояние, в которое меня повергло это странное заведение, сошло на нет. Мне захотелось спать. Я достала телефон из кармана куртки и нажала кнопку с правой стороны, чтобы посмотреть, который час и не звонил ли мне кто-нибудь: звук звонка я отключила перед тем, как войти в Институт. Экран не засветился, телефон был словно неживой. Я вытащила аккумулятор, затем вернула его на место и попыталась перезапустить телефон. Снова не получилось, и я оставила попытки. Положила телефон рядом с очками и еще глубже погрузилась в кресло.
Я думала о цветущем кактусе из кабинета директора. Он казался мне самым нормальным живым существом в здании. У него были длинные колючие стебли-листья и много красных цветов. Как он выживает здесь? В моих мыслях начали сменяться картины: цветы кувшинки на полотнах Моне, голенастые лиловые орхидеи в дорогом магазине рядом с моим домом, мой первый маленький кактус явно фаллической формы, который я назвала Джордже и месяцами ждала, когда он расцветет, пока он не засох. Я не грустила, скорее сердилась, когда от него остался лишь бурый черешок: мне обещали, что он будет цвести. У меня было еще несколько попыток с кактусами – все неудачные. Я махнула рукой: не буду больше убивать растения, у меня не получается, – думала я. Мне было неясно, как они растут в песке и между камнями, как в фильмах про ковбоев. Врут, – подумалось мне. Вранье, как локоны нашей секретарши, – смеялась я и не могла остановиться, смеялась до слез. Истерика, – поставила я диагноз и погрузилась в видения.
Ко мне шел мужчина, весьма привлекательный, однако в годах. Он взял меня за руку и повел за собой. Мы шли по городу, похожему на пейзаж без людей де Кирико. Миновали здание цвета сепии, на фасаде которого необычно, в полном беспорядке были разбросаны серые балконы. Без растительности, без ветерка, – мы ходили под палящим солнцем. Он обнял меня. Это было очень приятно. Мы же незнакомы, – пронеслось в моих мыслях. Я хотела сказать ему об этом, но у меня не хватило духа. Он повел меня к узким деревянным ступеням. Я поднималась первой, он шел за мной. Поднявшись на последнюю ступень, я увидела, что она ведет в никуда. Напротив была стена, а из стены рос цветок. Я повернулась к нему.
Меня разбудил резкий высокий звук.